Страница 28 из 92
Предположим, однако, что Джонс не является преступником, не является тем человеком, который украл часы, однако он унаследовал или добросовестно приобрел их у вора. И, предположим, разумеется, что ни жертва, ни его наследники не могут быть найдены. В таком случае, исчезновение жертвы означает, что эта украденная собственность правомерно переходит в состояние вне-собственности. Однако мы видели, что любое благо в состоянии вне-собственности, без какого-либо легитимного владельца титула на нее, возвращается в состояние легитимной собственности для первой личности, которая обнаружит и использует его, присвоит этот ныне никому не принадлежащий ресурс ради использования человеком. Однако этой «первой» личностью, конечно, является Джонс, который уже с самого начала использует это благо. Следовательно, мы приходим к следующему выводу: даже, несмотря на то, что собственность первоначально была украдена, при условии, что жертва или ее наследники не могут быть найдены, и если нынешний владелец не является именно тем преступником, который украл эту собственность, то титул на данную собственность принадлежит правомерно, законно и этично нынешнему владельцу.
Подведем итоги, для любой собственности, на которую в настоящий момент заявляют притязания и используют ее: (a) если мы знаем явно, что у нынешнего титула не было преступного происхождения, тогда, безусловно, нынешний титул является легитимным, законным и обоснованным; (b) если мы не знаем, имел ли нынешний титул какое-либо преступное происхождение, однако не можем обнаружить и обратного, тогда гипотетически «никому не принадлежащая» собственность возвращается немедленно и законно к ее нынешнему владельцу; (c) если мы знаем, что титул по происхождению преступный, но не можем найти жертву или ее наследников, тогда (cl) если нынешний держатель титула не являлся преступным агрессором по отношению к этой собственности, то она возвращается к нему законно, как первому владельцу гипотетически никому не принадлежащей собственности. Однако (c2) если нынешний держатель титула сам является преступником или одним из тех преступников, которые украли данную собственность, тогда, безусловно, он правомерно должен ее лишиться, а затем она возвращается к первому человеку, который выводит ее из состояния вне-собственности и присваивает ее ради использования. И наконец, (d) если нынешний титул является результатом преступления и жертва или ее наследники могут быть найдены, тогда титул собственности немедленно возвращается к таковым, без компенсации преступнику или другим держателям незаконного титула.
Можно возразить, что держатель или держатели незаконного титула (в случаях, когда они сами не являются преступными агрессорами) должны получить право на собственность, которую они добавили к собственности, которая не была их на законном основании; или, по крайней мере, получить компенсацию за подобные дополнения. В ответ укажем на то, что критерий должен зависеть от того, отделимо добавление от первоначальной спорной собственности. Предположим, например, что Браун крадет автомобиль у Блека, и что Браун продает этот автомобиль Робинсону. Тогда, с нашей точки зрения, автомобиль должен быть немедленно возвращен подлинному владельцу, Блеку, без компенсации Робинсону. То, что он является жертвой ограбления, не должно налагать на Блека обязательств по возмещению ущерба кому-либо еще. Конечно, Робинсон предъявляет легитимную жалобу против укравшего автомобиль Брауна и должен быть способен предъявить иск Брауну с требованием относительно возмещения или ущерба на основе этого мошеннического контракта, который Браун навязал ему (претендуя на то, что этот автомобиль на самом деле является собственностью Брауна, предназначенной на продажу). Однако предположим, что Робинсон, в период владения этим автомобилем, добавил новое автомобильное радио; поскольку радио отделимо от автомобиля, Робинсон должен быть способен извлечь радио до возвращения автомобиля Блеку, поскольку оно легитимно принадлежит ему. С другой стороны, если дополнение не является отделимым, а составляет неотъемлемую часть данной собственности (например, отремонтированный двигатель), то Робинсон не должен требовать какого-либо возмещения или собственности у Блека (хотя, возможно, он может сделать это, подавая иск на Брауна). Сходным образом, если Браун украл участок земли у Блека и продал его Робинсону, то критерием снова должна быть отделимость любых дополнений, которые Робинсон добавил к этой собственности. Если, например, Робинсон возвел какие-то здания на этой собственности, то он должен быть в состоянии переместить здания или снести их перед передачей земли ее первоначальному владельцу, Блеку.
Наш пример с украденным автомобилем позволяет нам сразу же увидеть несправедливость нынешнего юридического понятия «обращающийся инструмент» (negotiable instrument). Согласно нынешнему законодательству, украденный автомобиль действительно будет возвращен первоначальному владельцу, без обязательства со стороны владельца компенсировать ущерб нынешнему держателю незаконного титула. Однако Государство определило некоторые блага как «обращающиеся инструменты» (например, долларовые банкноты), для которых непреступный получатель или покупатель теперь считается собственником, причем его нельзя заставить вернуть их жертве. Особая законодательная норма также превратила владельцев ломбарда в аналогичный привилегированный класс; так что если Браун украдет пишущую машинку у Блека, а затем заложит ее у Робинсона, то владельца ломбарда могут и не заставить вернуть пишущую машинку ее законному владельцу, Блеку.
Для некоторых читателей, наша доктрина может показаться жесткой по отношению к добросовестным получателям благ, если эти блага, как позднее выяснится, оказываются украденными и приобретенными незаконно. Однако мы должны помнить, что, в ситуации с приобретением земли, расследование по поводу титула является общепринятой практикой, наряду со страхованием титула на случай подобных проблем. В либертарианском обществе бизнес в сфере расследования по поводу титула и страхование титула станут более распространенными, и будут использоваться в более широких областях для защиты прав законной и частной собственности.
Таким образом, мы видим, что хорошо разработанная либертарианская теория не присоединяется ни к утилитаристам, которые предлагают произвольное и всеобщее этическое благословение для каждого нынешнего титула собственности, а также не ввергает вопрос о моральности существующих титулов в полную неопределенность и хаос. Напротив, исходя из фундаментальной аксиомы о естественном праве каждого человека на собственность на него самого и на никому не принадлежащие ресурсы, которые он находит и преобразует с целью использования, либертарианская теория дедуктивно выводит абсолютную моральность и справедливость всех нынешних титулов собственности за исключением тех случаев, когда происхождение нынешних титулов является преступным, и (1) жертва или ее наследники могут быть опознаны и найдены, либо (2) жертва не может быть найдена, однако нынешний держатель титула является упомянутым преступником. В первом случае, собственность возвращается на основе обычного права жертве или ее наследникам; в последнем, она становится собственностью первого человека, который ее присвоит и изменит ее состояние вне-собственности.
Таким образом, мы имеем теорию прав собственности: каждый человек имеет абсолютное право владеть собственным телом и неиспользуемыми земельными ресурсами, которые он находит и преобразует. Он также имеет право передавать подобную материальную собственность (хотя он не может отчуждать контроль над своей личностью и волей) и обменивать ее на сходным образом полученную собственность других людей. Следовательно, все легитимные права собственности вытекают из собственности каждого человека на его собственную личность, а также из принципа «поселенца» для никому не принадлежащей собственности, которая правомерно принадлежит своему первому владельцу.
Мы также имеем теорию преступности: преступником является тот, кто совершает агрессию по отношению к подобной собственности. Любые преступные титулы собственности должны быть признаны недействительными и возвращены жертве или ее наследникам; если подобные жертвы не могут быть найдены и если сам нынешний владелец не является преступником, то собственность законно возвращается нынешнему владельцу на основе принципа «поселенца».