Сокровища короля

– Неужели ты думаешь, что останешься в Линкольне? После того, как опозорила меня? Не знаю, сумасшедшая ты или нет, но жена ты негодная. Неудивительно, что твой отчим отправил тебя в монастырь.

– Так отпусти меня. – Она с трудом приподнялась, села на кровати и вновь протянула к нему связанные запястья. – Срежь путы, и я уйду.

– Нет уж, дорогая, это было бы слишком просто, а я не из тех, кто прощает долги. К тому же, как знать, что ты начнешь болтать, пороча мое доброе имя, едва окажешься за порогом этого дома?

– И что же ты замыслил? – сипло спросила Мириэл, с ужасом представляя, как он ведет ее связанную в тихое местечко за городом и там убивает. Соседям и знакомым он скажет, что она сбежала, и никто не будет знать, что с ней произошло на самом деле.

– Твои родители хотели отправить тебя в монастырь, и я исполню их волю. Ты вернешься туда, откуда сбежала – в обитель Святой Екатерины.

– Что-о?! – Чувства, которые, как ей казалось, лежали вне досягаемости на полке, с новой силой захлестнули ее. – Ты не посмеешь! – Ее связанные руки издевательски напоминали молитвенный жест. Она стиснула кулаки.

– Разумеется, не послушницей, дорогая. – Он зловеще улыбнулся. – Это было бы оскорблением для почтенного ордена святых сестер. Но ничто не мешает тебе поселиться там в качестве гостьи. Из доходов от твоих мастерских я буду щедро платить монахиням за твое содержание, чтобы они радели о твоих телесных и духовных нуждах. – Он развел руками. – По-моему, просто идеальное решение. Мириэл тряхнула головой:

– И ты надеешься, что я смиренно приму участь постоялицы святой обители?

Роберт направился к выходу.

– Смиренно или нет, – отозвался он, снимая засов и берясь за щеколду, – но жить ты будешь там. Я уж об этом позабочусь. – Он скривил губы в недоброй улыбке – Монахини позаботятся.

Он вышел из комнаты и запер дверь снаружи.

Мириэл свирепо глянула ему вслед и разразилась площадной бранью. Будь ее руки свободны, она схватила бы с сундука деревянную миску для фруктов и запустила бы ее в дверь, но ее запястья были связаны, и она излила свою ярость в пронзительном вопле, вскочила с кровати, затопала ногами. Потом, сообразив, что Роберт, должно быть, подслушивает под дверью, плотно сжала губы и стала мерить комнату быстрыми беззвучными шагами.

Она огляделась, пытаясь придумать, как бы развязать руки. Может, разбить кувшин с водой и об острый край перерезать путы? Или попробовать достать ножницы из корзины с шитьем и с их помощью как-нибудь освободиться от веревки? Идеи вспыхивали и тут же гасли. Даже если удастся развязать руки, это ей не поможет. Помещения нижнего этажа наверняка охраняются, а выход на наружную лестницу Роберт закрыл. Через окно тоже не удастся сбежать. Даже если получится отодвинуть щеколду и распахнуть ставни, проем слишком узок, да и прыгать высоко.

– Ну и иди, как ягненок на заклание, – презрительно буркнула она себе. – И Николас погибнет, а его сын вырастет сиротой, – если вообще вырастет. – Эта мысль вновь воспламенила в ней мятежный дух. Нужно что-то делать. Пожалуй, кувшин с водой – наиболее подходящее орудие. С ножницами, хоть они и острые, управиться труднее. Чтобы разрезать веревку, их нужно держать в руках.

Кувшин с водой стоял на игорном столе у стены на уровне ее бедер. Мириэл нагнулась к его краю, чуть наклонила и отпила большой глоток. Керамический сосуд был облит зелено-золотой глазурью и посередине опоясан узором в виде пшеничных колосков. Ее мать очень любила этот кувшин. Мириэл вспомнила, как та летом ставила в него цветы, вспомнила исходивший из его горлышка аромат жимолости и роз. Она помедлила, наслаждаясь прохладой гладкой глазури, погладила узор, потом, со слезами на глазах, взялась кончиками пальцев за край горлышка, готовясь швырнуть кувшин об пол.

Ключ в замке повернулся. Мириэл и шелохнуться не успела, как Роберт втолкнул в комнату Элфвен и запер ее вместе с хозяйкой.

– Захочешь выйти – постучи, – сказал он через дверь, вновь щелкнул замком и спустился вниз.

Мириэл испытала одновременно облегчение и разочарование. Она радовалась за кувшин, избежавший печальной участи, но жалела, что ее план расстроился. Поставив кувшин на стол, она вздохнула с досады и посмотрела на служанку. Та стояла перед ней белее мела.

– Полагаю, тебе тоже не дозволено развязать меня, – сказала Мириэл.

– Нет, госпожа, – Элфвен сглотнула слюну, – хотя я сделала бы это с удовольствием.

Мириэл глянула на девушку и потом на окно. Может, все-таки ей удастся протиснуться, а веревкой ей послужат связанные простыни.

Элфвен, очевидно, прочитала ее мысли.

– Он поставил под окном вооруженного стражника, – доложила она. – Говорит, что вы снова попытаетесь бежать и что вы представляете опасность для всех и в первую очередь для себя самой.

Мириэл скривила верхнюю губу:

– Я представляю опасность только для него одного, и он это знает. – Она дернула головой в сторону двери. – Зачем он прислал тебя?

Элфвен кивнула на ночной горшок у кровати:

– Он подумал, что вам, возможно, понадобится горшок, а вы сами не справитесь.

Мириэл посмотрела на девушку и зло рассмеялась, конвульсивно содрогаясь всем телом. По ее лицу струились слезы.

– Какое благородство! – выпалила она и схватилась за живот, пытаясь унять резь, вызванную бурным выплеском чувств. – 3-замышляет убийство, заставляет отдаваться ему со связанными руками, но при этом б-беспокоится, что я не смогу сама сходить по нужде. О боже! – Держась за живот, она бросилась на кровать. Казалось, у нее опять начались схватки. Она перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку, корчась от боли.

Элфвен робко тронула ее за плечо.

– Хотите воды?

– Чтобы сходить на горшок? – Это едва не вызвало новый взрыв хохота, но первый приступ истерики уже прошел, а на второй у нее просто не было сил. Дрожа, она села на кровати и отмахнулась от чаши, которую протягивала ей напуганная служанка.

– О боже, извини. Слишком долго сдерживалась.

– Я же просила вас, госпожа, быть осторожней, – Элфвен вытащила носовой платок и вытерла мокрое, опухшее от слез лицо Мириэл. – Я сразу подумала, что беда будет, когда проснулась в «Корабле» и увидела, что вас нет. А вчера поздно вечером он привез нас сюда и у других слуг все про вас вызнал.

Мириэл прижала руки к животу.

– Он говорит, что я тронулась рассудком, и хочет заточить меня в монастырь. На рассвете, едва откроются городские ворота, он повезет меня в обитель святой Екатерины. – Она чуть отклонилась назад и посмотрела на Элфен. – Ты тоже думаешь, что я сошла с ума? Только честно, – добавила она, увидев, что девушка опустила глаза. – Если уж ты считаешь меня полоумной, значит, дела мои совсем плохи.

Элфвен нахмурилась, в задумчивости одергивая на себе платье.

– Нет, госпожа, я так не считаю, – промолвила она, наконец, – но думаю, вы идете прямо навстречу опасности.

Мириэл поморщилась:

– Сделав первый шаг, назад повернуть я уже не могу. – Она глянула на свои связанные запястья. – Я знаю, ты не вправе меня развязать, да и толку от этого все равно не будет. Оконный проем слишком узкий, я в него не протиснусь, да и он к тому же, как ты говоришь, выставил там стражу. Но ты-то можешь пойти куда захочешь.

Девушка бросила взгляд через плечо.

– Не бойся, – успокоила ее Мириэл. – Даже если муж торчит у двери, нашего разговора он не слышит.

– Что от меня требуется? – В глазах служанки читалось сомнение.

– Езжай в Бостон, к Мартину и Эдисон Вудкок, сообщи им, что произошло и как намерен поступить со мной Роберт. Они – моя единственная надежда на спасение. – Она прямо посмотрела Элфвен в лицо. – А ты – единственный человек, который может сообщить им, где я.

Девушка помедлила в нерешительности и, к огромному облегчению Мириэл, кивнула.

– Я так и так не осталась бы здесь после вашего отъезда, госпожа, – заявила она. – После того, как господин Роберт обошелся с вами и с Уиллом, это исключено. Следующей жертвой стала бы я, а шце вовсе не хочется быть козлом отпущения.