Оружие уравняет всех

Алексей и Арман долго молчали, переживая воспоминания. Первым молчание нарушил Николаев.

— Расскажи подробней о Вивьен и ее организации. Где находится штаб-квартира?

— Здесь, в Париже, — ответил Ришпен. — Ее члены — израильтяне.

— То есть граждане Израиля.

— Ну да, — он пожал плечами.

— У «Миссии» есть конкуренты? Я спрашивал у Вивьен, она на это только малость посерела, и все.

— Как сказать?.. Кажется, смогу назвать одну фирму. Слышал что-нибудь о «Торе»?

— «Пятикнижие Моисея».

— И некая благотворительная организация со штаб-квартирой в Таллине, — покивал Ришпен. — Цели «Миссии» и «Торы» примерно одинаковы: под заказ, как ты правильно заметил. Они находят в Африке и привозят в Европу детей-сирот. Во главе «Торы» стоит некто Юлий Вергельд. Родился в Таллине, точнее не скажу, воевал в качестве наемника в Центральной Африке, в Дарфуре — в частности. Почему ты завел разговор про конкурентов «Миссии»?

— На ком-то из них мне придется построить запасной вариант эвакуации. Ты же знаешь — всякое может случиться. — После непродолжительной паузы Нико добавил: — Я кое-что узнал о стране, где мне придется работать. Так вот, из Камеруна запрещен вывоз изделий из бивней слона, шкур редких животных. К этому списку можно добавить сирот. Или похищенных детей. Что не суть важно.

— Похоже, ты и сам не рад, что взялся за это дело.

Нико усмехнулся, припомнив «пророческие» слова прокурора: «Держись подальше от этого дела».

— Пока не знаю, пока не знаю, — дважды повторился он. И переспросил: — Значит, во главе «Торы» стоит Вергельд.

— Да, — подтвердил Ришпен. — Ты слышал о нем?

Адвокат досконально изучил так называемое дело Вергельда, а точнее, те материалы, которые удалось добыть Интерполу на этого международного преступника. В досье Интерпола на Юрия Вергельда помимо фамилий, под которыми он мог скрываться, были перечислены его клички. Собственно, одна из фамилий — Вергельд — и являлась кличкой. Однако его «позывным», под которым он выходил в эфир, был Доктор Геббельс…

— Нет, — ответил Николаев на вопрос Ришпена, — никогда не слышал о таком человеке. Но вряд ли Вергельд — его настоящая фамилия. Скорее псевдоним.

— Почему?

Адвокат был вынужден пояснить:

— Вергельд в германских Варварских правдах — законах означало денежное возмещение за убийство свободного человека.

— О-о… — многозначительно протянул Арман. — Сколько законов ты изучил.

— Пригодилось же, — ответил адвокат.

Ришпену пришлось ответить на пару телефонных звонков, послать факс. Алексей же анализировал ситуацию.

Что он мог сказать о Вивьен Гельфанд? Только то, что почерпнул из разговора с ней. В ней было больше от исполнителя, чем от руководителя. Кто стоит за благотворительным фондом «Миссия Вивьен»? Чьи приказы она выполняет? Каковы истинные цели «Миссии»? Почему юридический адрес израильских миссионеров во Франции? И еще много вопросов, на решение которых требуется время. А его дефицит адвокат начал ощущать уже сейчас.

Ришпен вернул его в реальность, вручив ему визитку Вивьен.

— Она сунула мне ее перед уходом.

— В задний карман брюк, — уточнил Нико. — Я видел ее жест иллюзиониста. Она своей ножкой потерлась о твою и, прильнув к тебе, сунула визитку тебе в карман на заднице. Не упустила момент ущипнуть тебя. Мне показалось, она облизнулась при этом.

— Позвони ей часиков в семь вечера и назначь встречу. Ты неплохо знаком с нашими ресторанами, выбери что-нибудь оригинальное, она оценит.

— Я так и сделаю, — пообещал Алексей.

— Есть идея?

— Она родилась в тот момент, когда я глянул на ее шнобель. — Нико позволил себе немного пофилософствовать: — Про ее шнобель красиво можно сказать только на идише или иврите. Не знаешь, в каком кабаке подают жаренную на вертеле мацу?

— Приезжай на Пасху, — кисло улыбнулся Ришпен.

— Вы неплохо говорите по-французски, — отвесила комплимент Вивьен, не дождавшись от Нико похвалы в свой адрес. Она пришла на встречу в изысканном платье, намалевав на лице копию биатлонистки Торы Бергер: белесые ресницы, крупные зубы с широкими щербинами. Лицо, которое трудно забыть. Одним словом, она была сама индивидуальность.

— Мы с Арманом пару лет общались на двух языках. Он осваивал русский, я — его родной.

Вивьен указала пальцем вверх:

— Дело было на МКС?

Нико несколько секунд смотрел на нее неотрывно. Подавшись вперед, он понизил голос:

— Почему бы нам не развлечься привычным способом?

— Каким? — Она подыграла ему и тоже придвинулась ближе.

— Русские говорят: мы любим повеселиться, особенно — пожрать. — Алексей принял прежнее положение и заглянул в меню. Официант, убрав руки за спину, терпеливо дожидался заказа.

— Здесь я не вижу курицу-гриль, — дурачился Нико. — У вас можно отведать мясо обезьяны?

— Нет, мсье.

— Мясо пальмовых крыс и муравьедов-панголинов?

— Нет, мсье.

— Ладно, этого дерьма я нажрусь в Африке.

Вивьен сделала заказ. Официант разлил вино. Николаев не стал отказываться и выпил, поглядывая поверх фужера на собеседницу. Он был одет в тот же костюм, сменил только рубашку.

— Ты была в Камеруне?

— Много раз.

— Расскажи, что сумеешь.

— С чего начать, не знаю. — Она решила начать с еды, как сделал это Нико, и делая упор на его прижимистость. Днем в офисе Ришпена она спросила о том, сколько он готов выложить за лишних пассажиров, он оценил эту услугу строго по тарифам: оплата полета в два конца. Молодец он вообще-то. — В Камеруне можно поесть в день на десятку баксов. А на улице раз в пять дешевле. Жилье стоит от десяти долларов…

Она увлеклась, увлекая рассказом и собеседника. Камерун — мини-Африка, рассказывала Вивьен. Название страны восходит к португальскому слову «камарос» — «креветки». Португальцы именно это слово выкрикивали, пристав к берегу в районе нынешней Дуалы в 1472 году.

— Ты миссионер, так?

— Да.

— Значит, кое-что сможешь рассказать про тамошние права человека.

— Там всем плевать на права человека, — ответила Вивьен. — Полицейские могут обстрелять машину, людей без суда и следствия. Особо это касается криминальных элементов. Белый цвет кожи для них, как красная тряпка для быка. У них в запасе сотни правонарушений, которые они охотно повесят на белых. Особенно часто они объявляют территорию, на которой оказались белые, секретной зоной и начинают вымогать деньги.

— Отлично. Дальше.

— Как ты относишься к горцам?

— Которые на Кавказе? Или уральские тоже сгодятся?

Вивьен рассмеялась.

— Я к ним не отношусь, — ответил Нико. — Хотя я не чистокровный русский. Во мне восьмая часть корейца. Одна знакомая сказала мне, что эта часть — лишь легкий отпечаток на моем лице, который придает мне азиатское очарование.

— За это стоит выпить.

Что они и сделали.

— Есть в Камеруне музыканты? — спросил Нико.

— Конечно. Сэм Фэн Томас, например, исполнитель стиля бикутси.

— Классическую музыку в Камеруне любят?

— Уверена, послушают с удовольствием. Для них это равносильно экзотике.

Только близкие знали о хобби Николаева. Он собрал неплохую коллекцию скрипок, среди которых сам лично на первое место ставил две — работы сербского мастера Божко.

— Горожане продвинуты, — слушал он вполуха Вивьен. — Лишь половина населения неграмотна. Средняя продолжительность жизни — 48 лет.

«Выходит, я в среднем проживу еще пятнадцать лет, — высчитал адвокат. — Если, конечно, застряну в Камеруне надолго».

Он мысленно трижды сплюнул через левое плечо.

— В Дуале и Яунде есть телевидение, Интернет, телефоны, сотовая связь. Но в основном камерунцы — темная масса. Женщины очень любят белых людей…

Нико вдруг показалось, что в голосе «еврофранцуженки» он различил ревнивые нотки. И невольно стал выискивать эти ноты, как придирчивый дирижер.

— В некоторых местах чернокожие красотки натурально пристают к белым мужчинам, обнажая свои негритянские прелести. Обстановка в барах очень раскованная. Белому, однако, следует избегать дешевых забегаловок, где собирается местный плебс. Там на белых смотрят, как на сладкую боксерскую грушу.