Страница 20 из 30
— Раз, раз, раз… Добрый вечер уважаемые друзья! Добрый вечер товарищи дамы и товарищи господа! О, как вас много сегодня! Любят всё-таки музыку у нас в Грозном! Ну что ж, вы не пожалеете — такого вы ещё не видели! И не слышали! Уверен, что вы запомните этот вечер на всю жизнь! И в далёком счастливом будущем — в двухтысячном году — сидя в своём любимом кресле-качалке, будете рассказывать о нём своим детям и даже внукам! А те будут вам завидовать…
Конферансье помолчал, оглядел притихший зал и, повысив голос, пафосно объявил:
— Да, будут завидовать! Потому что сейчас вы будете присутствовать на премьере рок-оперы, написанной по мотивам незаслуженно забытой оперы великого советского композитора Сергея Прокофьева! Итак, друзья, внимание! Рок-опера! «Повесть о настоящем человеке». Слушайте, смотрите, радуйтесь! Нет, нет, не надо аплодисментов!
Молодой человек явно выдавал желаемое за действительное. Никаких аплодисментов не наблюдалось и близко. Наблюдались наоборот недоумение, шёпот, удивлённые возгласы. А когда начал раздвигаться занавес и тихо зазвучала симфоническая музыка, в задних рядах засвистели, кто-то закричал: «Лажа»!
Занавес открылся полностью, шум в зале усилился, раздались смешки. Большую часть сцены была перегорожена натянутым на рамку громадным полотном, получилось что-то вроде киноэкрана. Включилась подсветка и на экране, как в театре теней, возникла картинка, вот только понять её мог, похоже, только душевнобольной. Нижнюю часть занимали какие-то конусы, вверху висели кляксы, отдалённо напоминающие облака, какими их рисуют дети. В задних рядах кто-то громко прокомментировал: «Каламбия пикчерс представляет!»
К симфонической музыке постепенно её заглушая добавился звук мотора, на экране появилась тень летящего самолёта и сразу стало ясно, что кляксы — это действительно облака, а конусы — холмы на земле. Теперь в зале все заинтересованно следили, как тень самолётика медленно ползёт по экрану, лавируя между облаков. Вот самолётик достиг середины экрана, внизу на секунду мелькнула тень руки и на самой вершине холма появилась тень пушки с задранным вверх дулом.
— Ахтунг! Ахтунг! В небе Мересьев! — рявкнуло из колонок, — Фойя, фойя шнелля! Щицен!![16]
Зал вздрогнул и оживился.
Барабанной дробью застучали выстрелы, забабахали разрывами тарелки. Самолётик увеличил скорость, теперь он совершал просто невероятные пируэты, увёртываясь от вражеского огня. К какофонии боя незаметно добавились звуки электрогитар, зазвучала смутно знакомая мелодия и в несколько голосов грянуло:
В зале восторженно закричали, раздались первые аплодисменты. Оглушающе бухнул большой барабан, на экране опять мелькнула тень руки, и за самолётиком возник длинный хвост чего-то кудрявого.
— Попали, гады! — прокомментировали в зале. — Видишь, горит!
Тень самолёта наклонилась носом вниз и, вихляясь из стороны в сторону, понеслась к земле. К музыке добавился оглушающий визг. Опять тень руки: и на экране появилось новое изображение — тень человечка под куполом парашюта. Покачиваясь, она медленно опускалась вниз. Самолётик между тем «врезался» в холм — из колонок бабахнуло — и исчез из поля зрения. Парашют продолжал опускаться. Музыка заиграла громче; взлетая над басами, запела соло-гитара и зал взорвался криками, узнавая.
— Jesus Christ Superstar! Иисус Христос Суперзвезда!
Конечно! Это же музыка из знаменитой рок-оперы! До сих пор Женя слышал только отрывки и то не очень хорошего качества. Класс! Вот тебе и Прокофьев!
Парашютист достиг «земли», опять погас свет. Стало слышно, как на сцене что-то двигают, музыка зазвучала ещё громче, давя на барабанные перепонки. В зале запели:
Зажёгся свет, освещая преображённую сцену. Несколько макетов елок покрытых ватой изображали, по-видимому, зимний лес. В углу сцены, в темноте угадывалась ударная установка и несколько человек с гитарами. Пока уже заметно возбуждённый зал пытался разглядеть музыкантов, на сцене появился новый персонаж. Из-за ёлки выполз мужчина в кожаной куртке и летчицком шлеме. Мужчина затравленным взглядом оглядел зал, сделал взмах рукой и жалобным баритоном сообщил:
Лётчик ещё раз оглядел зал, как будто ожидая помощи, не дождался, и неожиданно быстро пополз вдоль сцены. Скоро он скрылся за соседней ёлкой, немного там поковырялся, выполз и радостно объявил:
И мужчина продемонстрировал офигевшему залу еловую шишку размером с небольшую авиабомбу. Зал взвыл. Мужчина что-то там ещё пытался петь — никто его не слышал, от хохота, казалось, дрожали стены. Наконец, видимо поняв, что пора вносить коррективы, на сцену выбежали санитары, уложили лётчика на носилки и скрылись за кулисами. Гигантскую шишечку мужчина из рук не выпустил. Опять погас свет.
За пару минут, пока менялись декорации, зал немого пришёл в себя. Во всяком случае, новый акт зрители встретили аплодисментами. Теперь на сцене была операционная — на столе лежал сбитый лётчик в пижаме, вокруг столпилось несколько хирургов в халатах и медсестра. Халаты хирургов были заляпаны пятнами крови, кристально чистый минихалатик медсестры еле прикрывал её роскошные формы.
Хирурги столпились вокруг стола, вновь зазвучала музыка из Jesus Christ Superstar, и обалдевший зал услышал очередной шедевр безымянного либретто.
Хирурги:
Мересьев:
Хирурги:
Мересьев:
Хирурги:
Медсестра, покачивая задом, принесла громадную ножовку, хирурги встали к зрителям спиной. Музыка смолкла, лишь монотонно гремели литавры и истеричным фальцетом вопил пациент:
16
Внимание! Внимание! В небе Мересьев! Огонь, огонь, быстрей! Стреляйте!! (иск. немецк.)
17
Ария из рок-оперы «Jesus Christ Superstar». Перевод Я. Кеслера