Страница 48 из 104
Если в Московской Руси власть воспринималась как священная носительница христианского идеала и последняя наследница истинного православного царства, то после Петра она определяла себя в России как «европейское начало». Если для русского человека времен Царствия европеец был убогим варваром и еретиком, то в Империи эмансипировавшееся от государства и народа дворянство, а за ним и бюрократия стали испытывать буквальный страх и отвращение к своей, уже неполноценной в их глазах, природной русскости. К правительству эти круги тяготели только по причине того, что желали видеть в нем последовательного европейца в бескрайней азиатской пустыне. Традиционная же русская государственность погружалась во мрак ночи, под покровом которой народ ждала пьяная оргия керенщины, поножовщина большевизма и грабеж эпохи постсоветских реформ.
Государственный канон, традиционные устои народа и духовный фундамент патриотизма
Когда мы говорим о каноне государственности и о современности, мы, безусловно, имеем в виду идеальный образ государства. Но идеал предложенного государствообразующего канона не значит его полную оторванность от современной жизни, современных социально-политических реалий. Наоборот, именно необходимость приведения в соответствие с данным каноном всех ступеней государственной пирамиды и всех общественных институтов современности является творческой и вполне прагматической задачей будущего. Задачей, стоящей на повестке дня не по прихоти отдельных мечтателей-романтиков, грезящих «тридевятым царством», но самой поступательной логикой современного мирового процесса, вызова истории.
Вызов этот ставит вопрос ребром для всей совокупности современных суверенных государственных образований: «быть или не быть». И если выбор осуществляется в пользу «быть», то это уже означает, что государству, сделавшему такой выбор, необходимо перестать плыть по течению современной (якобы «объективной») глобализации всех мировых процессов, столь очевидно навязываемой с прямым ущербом для абсолютного большинства населения планеты, что верить в объективность этого процесса могут лишь законченные идиоты.
Перестать следовать в фарватере политики современных анонимных мироправителей сегодня может означать только одно — возвращение к традиционным институтам организации общества, возвращение к духовным истокам национального становления, восстановление канонической государственности на фундаменте исконной Традиции. Поиски компромиссов под лозунгами «суверенной демократии» всегда будут означать всего лишь потерю времени и небольшую отсрочку в деле полной утраты этой самой суверенности.
Так каким же должно быть, обязано быть и может стать современное традиционное государство? Каковы же канонические характеристики этого наднационального института, черпающего силу из святой древности и отвечающего вызову современности?
На эти вопросы нам позволяет ответить недавно переизданный гениальный труд «Путь духовного обновления» отечественного мыслителя И.А. Ильина, к авторитету которого мы уже не раз обращались.
Не утомляя читателя цитированием, позволим себе кратко пересказать ключевые моменты этой книги, ценность которой в деле построения истинной государственности в России сегодня невозможно переоценить.
И.А. Ильин писал, что акт духовного опыта и веры самобытно слагается у народа на протяжении столетий. Акт этот созревает сначала на бессознательном уровне, притом очень медленно, передаваясь в процессе воспитания и преемства от одного поколения к другому. Так органически сплетается социально-политическая ткань народа. В этом столетнем процессе становления уже содержится уникальность национальных институтов, но их истинная ценность не просто в уникальности, но в той религиозной искренности, которая выверена всей народной верой. Настоящая современная государственная теория по этой причине обязана заниматься не вопросами целесообразности существования различных властных институтов, но, в первую очередь, вопросами о священных целях жизни, как они понимаются народом, целях, выраженных в его нравственном идеале, созревающем в лучах его веры. Самый изысканный интеллект, умеющий все предусмотреть и просчитать, интересующийся лишь целесообразностью, ныне и вообще сократившейся до размеров целесообразности исключительно экономического свойства, имеет свой предел. Его живая душа и совестный акт не могут быть исчерпаны его практическим умом и самодовольством. И уже в этом видна его определенная ограниченность в познавательных способностях и синтетических обобщениях. Вообще, столь модный теперь, такой исключительно «практический», рациональный подход к проблемам государственного строительства свидетельствует о заболевании и оскудении человеческого духа, ослаблении духовной традиции общества. Духовные основы жизни не могут быть подвержены влиянию моды или сиюминутных интересов, четко увязанных сегодня с котировками на нефть и газ. Они — константа в фундаменте человеческого бытия, но эта константа перестала чувствоваться нами в силу переживания тяжелейшего духовного кризиса, которому подвержена и святая святых любого человеческого сообщества — семья. Половая потребность и та же целесообразность вытеснили чувство взаимной духовной сопринадлежности у брачующихся. В силу того, что даже инстинкт продолжения рода подавляется рациональной рассудительностью о том, что дети — исключительно убыточная статья, деторождение становится неприемлемым для практического разума современного человека.
В действительности мы забыли, что человеческая семья, в отличие от «семьи» у животных, есть «целый остров духовной жизни». И если она этому не соответствует, то обречена на разложение и распад. История наглядно это подтвердила и продолжает подтверждать. Не семья сегодня переживает кризис, а наше отношение к семье в силу нашей духовной ущербности. Великие крушения и исчезновения народов возникают из духовно-религиозных кризисов, которые, как вредоносные вирусы, в первую очередь поражают институт семьи. Для государства в его истинном значении семья жизненно необходима, как его естественный фундамент. И.А. Ильин пишет: «Семья есть первоначальная, исходная ячейка духовности — как в том смысле, что именно в семье человек впервые учится… быть личным духом, так и в том смысле, что духовные силы и умения, полученные от семьи, человек переносит затем на общественную и государственную жизнь».
Любое падение Традиции, а вместе с ней и традиционных институтов, увы, начинается с высших слоев общества. История всех времен и народов свидетельствует, что именно образованные, элитарные слои общества, увлекаясь праздной игрой сознания и отвлеченных концепций, гораздо легче утрачивают способность и непосредственную силу доверия к очевидности, дарованной нам через личный опыт духовной жизни. При утрате этой способности у родителей та же болезнь моментально поражает и неокрепший духовно-нравственный организм ребенка.
Вот почему столь важно для любой Традиции иметь опору в традиции семейственности данного народа. И.А. Ильин предупреждает: «…ребенок вступает в семью своих родителей как бы в доисторическую эпоху своей личности и начинает дышать воздухом этой семьи со своего первого физического вздоха. И вот в душном воздухе несогласованной, неверной, несчастной семьи, в пошлой атмосфере бездуховного, безбожного прозябания не может расцвести здоровая детская душа. Ребенок может приобрести чутье и вкус к духу только у духовно осмысленного семейного очага; он может органически почувствовать всенародное единение и единство, только испытав это единство в семье, а не почувствовав этого всенародного единства, он не станет живым органом своего народа и верным сыном своей родины. Только духовное пламя здорового семейного очага может дать человеческому сердцу накаленный уголь духовности, который будет и греть его, и светить ему в течение всей его дальнейшей жизни… Семья призвана воспринимать, поддерживать и передавать из поколения в поколение некую духовно-религиозную, национальную и отечественную традицию. Из этой семейной традиции и благодаря ей возникла вся наша индоевропейская и христианская культура — культура священного очага семьи. С ее благоговейным почитанием предков, с ее идеей священной межи, огораживающей родовые могилы; с ее исторически слагающимися национальными обычаями и нарядами. Это семья создала и выносила культуру национального чувства и патриотической верности. И сама идея «родины» — лона моего рождения и «отечества», земного гнезда моих отцов и предков — возникла из недр семьи как телесного и духовного единства. Семья есть для ребенка первое родное место на земле; сначала — место-жилище, источник тепла и питания, потом — место осознанной любви и духовного понимания».