Страница 10 из 19
– О! – Марий оглядел пленника. – Спрашивается: кто больше похож на галла? Вы с Квинтом Серторием впечатляете куда больше.
Серторий усмехнулся. Сулла пояснил:
– Имея столицу в Тоносе, царь приобщился к культуре. Он неплохо говорит по-гречески и, вероятно, лишь наполовину галл по образу мыслей. Мы взяли его у Бурдигала.
– А он стоит всех этих стараний?
– Можешь не сомневаться. У него есть что рассказать. И он может это сделать на языке, понятном римлянину.
Заинтригованный выражением лица Суллы, Марий еще раз оглядел Копилла.
– О чем же он расскажет?
– О сундуках с золотом. Золотом, которое было перегружено на римские телеги и переправлено из Толосы в Нарбо, когда Квинт Сервилий Сципион был проконсулом. Золото, которое бесследно исчезло недалеко от Каркассона – осталась только когорта мертвых солдат на дороге. Копилла был там, когда золото исчезло – и оно перешло бы к нему, в его полное владение, как он считает. Но людей, которые перевозили золото в Испанию, было слишком много и они были хорошо вооружены. Интересно, что там был римлянин Фурий, prefectus fabrum, и грек Квинт Сервилий Биас, бывший раб. Однако, Копилла отсутствовал, пока золото держали несколько месяцев у Малаки, а затем отправили в рыбацкую деревню, принадлежавшую клиенту Квинта Сервилия Сципиона. Еще позже золото переправили в Смирну – с пометкой: "Принадлежит Квинту Сервилию Сципиону". У Копилла много друзей. Друг его друзей, у которого был друг, который знавал одного турдетани-анца-бандита по имени Бригантий. С его помощью он похитил и укрыл золото в Малаке. Агенты Квинта Сервилия Сципиона, Фурий и Биас, заплатили Бригантию, отдав ему телеги, мулов и оружие римлян. Когда золото отправилось на восток, Фурий и Биас уже были там.
Никогда раньше я не видел Гая Мария столь ошеломленным, – подумал Сулла. – Даже когда он узнал, что его выбрали консулом заочно.
– Боги! – прошептал Марий. – Он не осмелился бы!
– Осмелился. Разве жизни шести сотен римских солдат – такая уж большая цена? Вольки-тектосаги считают себя, скорее, хранителями, чем владельцами этого золота. Второй Бренн поклялся сберечь сокровища галлов из Дельф, Олимпии, Дододы и других малых святилищ. Богатство галлов утеряно…
Марий наконец пришел в себя и теперь смотрел больше на Суллу, чем на Копилла. Ничего себе история! Она достойна скорее вдохновения галльского барда, чем сухого пересказа из уст римского сенатора.
– Ты – великий актер, Луций Корнелий, – сказал Марий.
Сулла выглядел до смешного польщенным:
– Благодарю, Гай Марий.
– Вы не остаетесь? Наступает зима. Вам было бы удобнее и безопаснее здесь, – Марий усмехнулся. – Особенно Квинту Сервилию, если у него нет другой одежды, кроме этого кожаного нагрудника.
– Нет, мы уйдем завтра. Кимвры собираются у подножия Пиренеев. Нам с Квинтом Серторием потребовалось время, чтобы прижиться в племенах, пришлось назваться полуиспанцами-полугаллами, – сказал Сулла.
Марий налил сначала две чаши вина, но взглянув на Копилла, наполнил и третью – для пленника. Поднося вино Серторию, он пристально оглядел с головы до ног своего родственника-сабинянина:
– Выглядишь занятно.
Серторий взял чашу и блаженно вздохнул:
– Мм-мм! Гускуланское!
– И что же вы разузнали о германцах?
– Подробней я расскажу после обеда. А вкратце… Не так уж много. Еще не разобрались, откуда они пришли, кто они, что ими движет. В следующий раз. Вернусь, прежде чем они вознамерятся двинуться по направлению к Италии. Могу лишь сказать, где они находятся в данный момент. Тевтоны и тегурины, маркоманы и херуски пытаются пересечь Рейну и уйти в Германию, а кимвры – проникнуть через Пиренеи в Испанию. Не думаю, что и тем, и другим повезет, – Сулла опустил свою чашу. – Какое прекрасное все же вино…
Марий позвал дежурного трибуна:
– Пришлите ко мне трех верных людей. И посмотрите, нет ли удобного жилья для царя Копилла. Придется, к сожалению, запереть – пока не отправим его в Рим.
– Я бы не отправлял его в Рим, – задумчиво произнес Сулла, когда офицер вышел. – Знаешь, куда бы послал его я?
– К Сципиону? Он не посмеет!
– Сципион украл золото.
– Хорошо, пошлем царя в Нерзию, – резко сказал Марий. – Квинт Серторий, есть ли у твоей матери друзья, которые не отказались бы принять у себя царя на год-другой? Уверяю, что плата будет щедрая.
– Она кого-нибудь найдет.
– Какая удача! – воскликнул Марий. – Вот уж не думал, что отыщется повод сопроводить Сципиона в долгую ссылку. Вернемся в Рим, разбив германцев, а там и Сципиона притянем к суду – за кражу и за государственную измену!
– Государственную измену? – сверкнул глазами Сулла. – При его-то связях в центуриях!
– Все его друзья в центуриях не помогут, когда он попадет в особый суд по делам об измене, состоящий из всадников.
– Что ты имеешь в виду, Гай Марий? – потребовал объяснений Сулла.
– У меня будет два своих плебейских трибуна в следующем году, – торжественно ответил Марий.
– Они не пройдут, – усомнился Серторий.
– Пройдут! – в один голос воскликнули Марий и Сулла.
Все трое рассмеялись, а пленник стоял, стараясь понять их латынь, и ожидал решения своей участи.
В этот момент Марий вспомнил о нем и перешел на греческий, тепло обращаясь к Копилле и обещая ему вскоре снять с него путы.
ГЛАВА III
– Знаешь, Квинт Цецилий, – сказал принцепс Сената Марк Эмилий Скавр Метеллу Нумидийцу, – я вполне доволен, что скинул с себя обязанности квестора в Остии. Теперь я, пятидесятипятилетний человек, с головой, голой как колено, с такими глубокими морщинами на лице, что цирюльнику уже не удается гладко меня выбрить, – снова чувствую себя как ребенок! И с какой легкостью я готов решать все проблемы! Я хорошо помню: в тридцать они кажутся неприступными вершинами, а в пятьдесят пять – мелкими булыжниками.
Скавр вернулся в Рим на специальное собрание Сената, созванное городским претором Гаем Меммием для обсуждения немаловажного вопроса о Сардинии. Младший консул, Гай Флавий Фимбрия, был по обыкновению нездоров.
– Вы слышали слухи? – спросил Метел Нумидиец, пока они не спеша поднимались по ступеням Курии. Глашатай еще не возвестил сбор, но большинство сенаторов, прибывших раньше, проходили прямо внутрь, чтобы побеседовать в ожидании молитвы и жертвоприношения, с которых начиналось заседание.
– Какие слухи? – рассеянно переспросил Скавр. В эти дни его мысли были заняты лишь поставками зерна.
– Луций Кассий и Луций Марций объединились, чтобы предложить в Народном Собрании вновь избрать Гая Мария консулом – да еще заочно!
Скавр в удивлении остановился за несколько шагов до кресла, которое его личный слуга ставил на обычное место – в первый ряд между креслами Метелла Нумидийца и верховного жреца Метелла Долматийского:
– Они не посмеют!
– Еще как посмеют.
– Представляешь? Быть консулом третий срок – это беспрецедентно! Он превратится в диктатора! Вспомни: в тех редких случаях, когда Рим соглашался на диктатуру, срок диктаторских полномочий ограничивали шестью месяцами, дабы быть уверенным, что человек, занимающий пост, не уверовал в свою исключительность. А теперь мы столкнулись с этим мужланом, который по ходу дела придумывает собственные законы, – шипел от ярости Метелл.
Скавр тяжело опустился в кресло.
– Мы сами виноваты, – медленно проговорил он. – У нас нет смелости наших предков. Почему Тиберий Гракх, Марк Фульвий и Гай Гракх были уничтожены, а Гай Марий уцелел? Его следовало убрать много лет назад.
Метелл пожал плечами:
– Гракхи и Фульвий Флак были нобилями. У него иные манеры. Он – как комар. Глядишь – вот голубчик, объявился. Но только замахнешься, чтобы прихлопнуть – уже унесся.
– Его надо остановить! – воскликнул Скавр. – Нельзя избрать консула заочно, тем более на третий срок! Никто еще так не ломал римские традиции за всю историю Республики. Я начинаю верить, что он хочет быть императором Рима, а не просто Первым Человеком.