Фантастика-2009

– Никуда я не бежала, – сказала Зоя. – Письма не забыли?

– Здесь они.

5

Труднее оказалось найти хозяев альбома. Дома в том переулке оказались такими похожими, что никак не поймешь, из какого же вчера вечером выскакивал возмущенный Митя.

Зоя прошла переулок из конца в конец, вглядываясь в одинаковые фасады, в одинаковые цветы на подоконниках, а когда повернула обратно, старьевщик взбунтовался.

– Отдавай альбом, – сказал он.

– Не отдам, – в отчаянье ответила Зоя Платоновна.

– Тогда гони за него полсотни, – сказал старьевщик.

– Почему полсотни? – спросила Зоя Платоновна.

– А то отниму, – сказал старьевщик.

– Я буду кричать, – сказала Зоя Платоновна.

– Кричи, а я скажу, что ты меня обокрала. Меня знают, а ты приезжая. Придумала ты про хозяев.

– Они здесь живут!

– Никто здесь не живет. Давай полсотни, и молчим. Ты молчишь, я молчу – все молчат.

Полсотни. Это все, что она взяла с собой из Москвы. Но промедление смерти подобно – старьевщик уже вышел из-под контроля.

– Сорок, – сказала Зоя Платоновна. – Мне надо на обратную дорогу оставить.

– Пятьдесят, – сказал старьевщик и протянул руку к альбому.

– Держите, – сказала Зоя Платоновна, стараясь достать деньги из сумки и при том не выпустить альбома.

Старьевщик принял две лиловые бумажки и сказал:

– Надо было сотню просить, что-то ты легко согласилась.

Он тихо засмеялся, а Зоя Платоновна увидела, как по переулку бредет Митя, уже не в пижаме, а в джинсовом костюме.

– Здравствуйте! – закричала Зоя Платоновна, поднимая альбом, как знамя. – Узнаете?

– Не может быть! – закричал владелец альбома и бросился к ней.

– Ах да, – вспомнила тут Зоя Платоновна. – А где письма?

Письма лежали на мостовой, аккуратной пачкой. Но старьевщика рядом уже не было.

6

Уже начало смеркаться. Они положили альбом на стол у открытого окна на улицу и не спеша листали его.

– Грех какой, – повторял Митя, – не будь этих событий, он мог бы до скончания века в чулане пролежать. Стыд, понимаете?

– Я же тебе говорила, – радовалась обретению молодая жена Римма. – А ты ругался.

– А вот эта подпись? Как вы думаете, это может быть Лев Толстой? – спрашивал Митя. Ему очень хотелось, чтобы в прапрабабушкином альбоме отметилась вся русская литература.

Они проглядели альбом начерно. Автографов Пушкина там было два и даже один рисунок – женская головка. А вдруг Пушкин чувствовал к прапрабабке сердечное влечение?

Римма собрала на стол, они выпили по маленькой за литературное счастье. Время от времени они кидали взгляды на альбом, как на живого друга, зашедшего в гости. Они обсуждали, как повезут его в Москву и какое там будет удивление. Приятный час провели за разговором.

– Все-таки хорошо, что у вас с собой полсотни было, – сказал потом Митя. – Вы не думайте, мы вернем, мы же понимаем.

– Конечно, Митенька, – сказала Римма. – Я из своих отдам, которые мне мама на холодильник дала. Ведь я во всем виновата...

– Ну что вы, – сказала Зоя Платоновна. – Как можно.

Ей показалось, что от окна послышалось какое-то шуршание.

Она обернулась и не поверила глазам. Альбома на столе не было.

– Митя! – закричала она.

– Митя! – закричала молодая жена.

– Это он, подлец! – закричал Митя. – Он подслушивал! Он все понял!

Митя бросился к окну, но наткнулся на край стола, свалил его и этим помешал вскочить Зое Платоновне. И пока они разбирались в ногах, руках и битой посуде, похитителя и след простыл.

7

Когда они добежали до дома, в котором жил поэт Крымский-Москвич, уже почти стемнело. Они будто на крыльях мести взлетели на второй этаж. Митя грохнул кулаком в дверь.

– Сейчас я ему! – прорычал он.

– Нет его, – сказала Зоя Платоновна.

Она показала на запертый висячий замок.

– Ничего, – сказал Митя. – Он от нас не скроется.

Они спустились вниз. Они молчали. Молодую жену била нервная дрожь. Неподалеку гуляли ребята с транзистором и гремела веселая музыка. Мигая огоньками, пролетел самолет.

Под уличным фонарем возникла фигура старьевщика. Руки его были пусты. Он смело подошел к ожидавшим его мстителям.

– Еще чего? – спросил он скучным голосом.

– Отдавай альбом, – сказал Митя. – Хватит.

– Какой альбом? – удивился старьевщик.

– Мой альбом, пушкинский.

– Я как расстался с этой бабкой, – сказал старьевщик, – альбома в глаза не видал. Истинный крест. Не мешайте мне домой вернуться.

– Я его из тебя вытрясу, – сказал Митя.

– Тряси, – предложил старьевщик, чуть расставляя руки, чтобы Мите было его удобней трясти. – Но я альбом вот этой москвичке отдал. Так что лучше ты ее потряси.

Митя ринулся было уничтожить старьевщика, но Зоя с Риммой его удержали. Ясно было, что альбома у старьевщика нет.

– Пропустите его, – сказала Зоя Платоновна.

– То-то, – сказал поэт и прошел между ними к дверям, как броненосец сквозь вражескую эскадру.

Стало тихо. Даже музыка замолкла. Было влажно и холодно. Подуло от леса.

– Чего тут стоять, – сказала Зоя Платоновна. – Пошли домой.

– Нет, я не уйду, – сказал Митя.

– И до утра будешь стоять, да? – спросила жена. – Я замерзла.

Зоя Платоновна ущипнула Митю за руку, и тот вдруг понял.

– Ладно, – сказал он. – Придется уйти. Денег жалко. Не надо было вам полсотни отдавать.

– Пошли, чего уж, – сказала Зоя Платоновна, и ей показалось, что из-за двери послышался сдавленный смешок.

Отойдя шагов на сто, они остановились в черной тени деревьев.

– Ясно, что альбом он оставил где-то по дороге, – сказала Зоя Платоновна. – Но где? Может, у кого из друзей?

– Будем подстерегать, – сказал Митя.

– Времени у него было мало, – сказала Зоя Платоновна. – Вряд ли он к знакомым забегал. И никому он не доверяет, не такой человек. Значит, он спрятал альбом в безопасном месте.

– Чтобы ночью взять, когда мы уйдем, – сказал Митя.

– Как он сюда бежал? – подумала вслух Зоя Платоновна.

– По нашему переулку, – сказал Митя, – потом мимо Троицкой церкви, через парк. Самый короткий путь.

– Церковь... парк... – сказала Зоя Платоновна. – Как в фильме ужасов. Что же, придется нам повторить его путь. В обратном порядке. Но оставлять его без присмотра тоже опасно.

– Я останусь, – сказал Митя, – хоть до утра простою.

– Ты простудишься, – сказала Римма. – Я с тобой побуду.

– Нет, – возразила Зоя Платоновна, – вы пойдете со мной. Покажете самый короткий путь.

– Правильно, – сказал Митя. – Веди ее, Риммуля.

И Зоя Платоновна с молодой женой поспешили обратно.

На перекрестке они остановились.

– Здесь две дороги, – сказала Римма. – Одна через парк, другая по улице.

– По улице мы сами сюда бежали.

– Ага.

– Тогда пошли через парк.

– Поздно уже, – сказала Римма. – Может, не пойдем?

– Долой сомнения, девочка, – сказала Зоя Платоновна.

Римма вздохнула, и они вошли в парк.

Днем он был светлым, веселым, там играли дети. Сейчас, в осеннюю пустоту, под начавшимся снова дождем, парк был безнадежно пуст, темен и тревожен.

Они шли быстро, Зоя Платоновна иногда останавливалась, заглядывала под кусты – Римме непонятно было, что она там надеялась высмотреть.

– Нет, – сказала Зоя Платоновна, – в кусты он не стал бы прятать, кто-нибудь случайно может заглянуть – чего только не бывает. Поэт Крымский – человек, не склонный к авантюрам.

– Ой! – крикнула Римма, бросаясь к Зое Платоновне.

Из кустов на дорожку с треском выбрался молодой человек в большом подпитии.

– Гуляем? – спросил он.

– Гуляем, – сказала Зоя Платоновна. – Спасибо за внимание.

– Вот именно, – сказал молодой человек и пошел к выходу.

– Видишь, – сказала Зоя Платоновна, которая сама перепугалась, – а ты боялась. В этом лесу водятся только мирные дикари.