Возвращение надежды

Все-таки удивительно, как этот косноязычный ковбой, неспособный в другое время связно произнести и трех слов, мог сказать такие прекрасные слова. На ее глазах снова выступили слезы.

– И я тоже не встречала лучшего человека.

Он вскочил на ноги, как будто его ударило молнией, поспешил к бару, наполнил свой бокал и осушил его даже еще быстрее, чем первый.

– Прежде чем ты опьянеешь, может быть, ты все же скажешь, зачем пришел?

Рио продолжал стоять у бара, повернувшись к ней спиной.

– Я не знаю, что тебе сказать, кроме того, что я не в состоянии больше контролировать свои действия. Единственное, что я знаю, – это, что у меня огромное желание видеть тебя. Настолько огромное, что я не могу думать ни о чем другом.

У Вельвит сердце нашло путь каким-то образом высвободиться из груди и проникнуть в горло. Она встала, пересекла комнату и положила ему на плечи руки. От ее прикосновения он вздрогнул.

– А это желание включает также и постель?

– Да, именно что включает.

«Значит, вот почему он не хочет никого из девушек. Он хочет меня и не знает, как об этом сказать». Удар восторга сразил ее.

Все еще держа его за плечи, Вельвит повернула Рио кругом и посмотрела ему в глаза.

– Рио, дорогой мой, все, что от тебя требуется, так это сказать. Вот и все.

Гости Прайдов начали собираться к двенадцати. Некоторые прибывали в экипажах, другие верхом. Все были в приподнятом настроении. Такого рода приемы в этих местах были редкими, как и водопровод в домах. У Прайдов люди могли наслаждаться и тем и другим.

Эльке работала с раннего утра. В данный момент она стояла у обеденного стола в гостиной, наполняя бокалы пуншем, и до ее ушей доносился веселый смех. С того места, где она стояла, был прекрасно виден вход в холл, где у лестницы стояли Патрик и Шарлотта, приветствуя гостей. Рядом они смотрелись чудесно.

Патрик был одет в строгий костюм, ну а Шарлотта… Эльке прежде не доводилось видеть, чтобы так много богатства было выставлено напоказ. На изумрудное платье Шарлотты и украшения из топазов можно было бы купить две булочные и еще бы осталось.

Шарлотта, казалось, излучала вокруг себя сияние. Каждая клеточка ее выглядела счастливой. Счастливая жена. Она то и дело бросала любящие взгляды на Патрика, что-то все время шептала ему на ухо. Он никогда не забывал улыбнуться в ответ.

Шарлотта была легкомысленной, даже эгоисткой, но шарм в ней был. Что было, то было. Улыбка одобрения на губах каждого вновь прибывшего говорила Эльке, что Шарлотта побеждала их с такой же легкостью, как и Патрика.

– Она знает, как их приручать, – послышался голос Эллы Мэй за ее плечом. Элла Мэй ставила на поднос бокалы с пуншем, которые наполняла Эльке. – Запомните мои слова. Завтра утром она над большинством гостей будет насмехаться.

– Но я уверена, зла она им не желает.

– Наверное, не желает.

– Но ты больше на нее не сердишься?

– Господи, конечно, нет. Мы с мисс Шарлоттой выросли вместе. Я знаю ее лучше, чем она знает себя. Она никогда никому не желает зла. Только хочет, чтобы все было, как она задумала. Я бы могла вам рассказать, как она заманила мистера Патрика в ловушку… – Голос Эллы Мэй осекся.

Эльке никогда не любила сплетни и никогда к ним особенно не прислушивалась, но сейчас ей захотелось услышать рассказ Эллы Мэй.

– Что ты имела в виду, когда сказала, что Шарлотта заманила Патрика в ловушку?

Элла Мэй уже была готова ответить, но тут появилась Шарлотта с печатью озабоченности на лице.

– Элла Мэй, мы заставляем наших гостей умирать от жажды.

Элла Мэй с виноватым лицом развернулась и с подносом в руках выбежала вон, как ядро, выпущенное из пушки.

– За этими черными нужен глаз да глаз, – проговорила Шарлотта вполголоса, – иначе они сядут вам на голову. Моя мама всегда говорила, что все черные страшно ленивые. Это у них природа такая.

– Элла Мэй замешкалась из-за меня, – сказала Эльке. – Я начала ее расспрашивать.

– Вы говорите точно, как Патрик. Он тоже всегда защищал девчонку. – Шарлотта посмотрела в сторону мужа и вздохнула. – Но как я могу сердиться на вот такого мужчину?

В этот момент возбуждение среди гостей достигло апогея. Эльке увидела представительного седовласого мужчину, который подошел к Патрику.

– Кто это? – спросила Шарлотта.

Живьем этого человека Эльке никогда еще не видела, но зато видела его портреты.

– Это Сэм Хьюстон. – После этих слов Шарлотту как ветром сдуло.

Затем Эльке наблюдала, как Патрик представил Шарлотту губернатору Техаса. Она увидела заплясавшие в глазах Хьюстона искорки, когда он посмотрел на Шарлотту. Затем Шарлотта, наверное, сказала что-то забавное, потому что Патрик и Сэм Хьюстон засмеялись.

«Чего ты таращишь глаза? Остановись, – сказала себе Эльке, – и займись работой».

Оторвав взгляд от этой троицы, она направилась на кухню, чтобы в последний раз окинуть взглядом, готово ли все.

В следующие два часа у нее не было времени думать ни о чем другом, кроме работы.

Горы еды растаяли довольно быстро. А ведь потребовалось целых два дня, чтобы все это приготовить. Из кухни в гостиную и обратно сновали Элла Мэй, Кончита и Мария. Они уносили полные тарелки и приносили пустые. Руководила ими Эльке.

Когда звуки музыки возвестили начало танцев, Эльке наконец отважилась войти в гостиную, чтобы помочь убрать со стола. В комнате уже никого не было, кроме высокого мужчины, который смотрел в окно на реку Гуадалупе.

Услышав ее шаги, он обернулся. Это был Сэм Хьюстон. Она с удивлением наблюдала, как он с улыбкой направился к ней.

– Позвольте представиться, – произнес он глубоким баритоном.

Эльке вообще-то не имела обыкновения глазеть на мужчин, но на этого смотрела во все глаза. Он был еще выше, чем Патрик, с лицом красивого мужчины – правда, одолеваемого государственными заботами, – который разбил немало сердец. На плечи спадала густая седая грива волос. Под густыми бровями сияли пронзительные глаза.

– Вам не надо себя представлять, сэр. Каждый в Техасе вас знает в лицо. – Эльке протянула ему руку.

– Я давно хотел с вами познакомиться, миссис Саншайн.

– Вы льстите мне, сэр. Здесь собралось столько значительных людей.

Лицо Хьюстона сделалось строгим.

– Но немногие из них сделали для свободы столько, сколько вы. Я знаю, как много вы работали по распространению идей аболиционизма. И знаю, какую плату вам пришлось за это заплатить. Мои соболезнования никогда не заменят вам вашей потери, но они очень искренние.

– Вы так добры.

Он глубоко вздохнул, и лицо его исказила гримаса боли.

– Как бы мне хотелось, чтобы больше техасцев чувствовали то же, что вы и я. Но боюсь, наш любимый штат в этой войне присоединится к Югу и, конечно, проиграет. – Он повернул свою львиную голову по направлению к доносящимся из зала звукам музыки. – Когда Рим горел, император Нерон играл на скрипке. История повторяется.

– Так вы что, не верите, что президенту Линкольну удастся удержать союз?

– Ни один человек, избранный меньшинством, не может успешно править большинством, – мрачно ответил Хьюстон. Затем покачал своей гривой, как спаниель, стряхивающий воду. – Вы должны извинить меня, миссис Саншайн. Наша хозяйка предупреждала, чтобы не было никаких разговоров о политике.

Хотя Эльке восхитило знакомство с человеком, о котором в Техасе ходили легенды, столь надолго занимать его внимание казалось ей неприличным.

– Я тоже должна перед вами извиниться, сэр. Надо браться за работу.

– Да нет же, я уверен, что работа может подождать. Красивая женщина должна танцевать. Я прошу вас оказать мне честь.

Ну как можно было отказаться?!

– С большим удовольствием, – пробормотала она, развязывая передник.

Патрик танцевал первый танец с Шарлоттой, затем передал ее первому из очереди жаждущих.

«Приемы – вот ее стихия», – подумал он, глядя на нее со стороны. Ее смех, ее душевный подъем, казалось, заражали всех гостей.