Возвращение надежды

Ее муж был добрым, щедрым, любящим человеком. Мечта любой женщины. Но она никогда не любовалась его телом. Женское в ней никогда на него не отзывалось.

И вдруг Эльке вообразила, что тихонько входит в кухню и обнимает Патрика сзади. Она представила, как ее руки блуждают по всему его телу, как она целует его медную кожу. От этих запретных мыслей у нее напрягся живот.

Бессильная перед этим неумолимым желанием, она сделала шаг вперед, затем другой. Разум кричал ей: «Остановись!», – но тело не повиновалось.

Услышав шаги, Патрик повернулся и увидел Эльке. В какое-то очень короткое мгновение ему почудилось, что она собирается упасть ему на грудь.

– О Господи, как ты меня напугал. Я никак не рассчитывала застать тебя здесь, – произнесла Эльке, останавливаясь в метре от него.

– Извини, но я не хотел тебя пугать. – Он потянулся за своей рубашкой, висевшей на спинке стула. – Обычно я умываюсь у ковбоев, чтобы не разбудить Шарлотту, но сегодня я хотел поговорить с тобой.

Эльке стиснула зубы. На лице ее появилось хорошо известное ему характерное выражение.

– Нам не о чем говорить.

Она прошла мимо него к возвышающейся у дальней стены большой плите, открыла дверцу, наклонилась и начала бросать туда щепочки.

– Возможно, тебе, Эльке, и не о чем говорить, но у меня есть что сказать. – Патрик подошел к ней, взял с полки над плитой спичку и чиркнул о металл. – Разреши мне зажечь огонь.

Хотя он соблюдал все меры предосторожности, чтобы не прикоснуться, она отпрянула назад, как испуганная кошка. Ее взгляд немного поблуждал по его голой груди, прежде чем остановиться на расстегнутой пуговице брюк.

– Хорошо, поговорим, – произнесла Эльке напряженным голосом. – Но только после того, как ты оденешься.

Патрик начал застегивать рубашку. Она отвернулась, но все же успела заметить, что он покраснел.

«Я ей неприятен, кажется. Ну что ж, я и сам себе неприятен. Но Боже мой, она все еще хочет меня. Сама судьба сводит нас, мы не должны ей противиться».

Он заправил рубашку в брюки и застегнул пуговицы.

– Ты уже можешь повернуться.

Она в этот момент ставила на плиту кофейник.

– Говори, но только поскорее, потому что мне некогда терять время на пустую болтовню. Очень много работы.

Патрик улыбнулся. Это была именно та Эльке, которую он всегда знал, женщина, полная решимости и огня, смелая духом, предельно бесстрашная, настолько, что порой очень его этим пугала.

– Как скажешь, Солнышко.

– Я же просила тебя не называть меня так.

– Перехожу к делу: я хотел сегодня встретиться с тобой, чтобы поблагодарить… за все. Я знаю, как было нелегко тебе приехать сюда, но я искренне рад этому и надеюсь, что ты останешься. Это значит для меня много больше, чем я могу сказать.

Он сделал паузу, но она молчала.

– Черт возьми, Эльке, не смотри на меня так. Я знаю, ты мне не доверяешь, и я тебя не упрекаю за это. Но независимо от того, веришь ты мне или нет, ты должна знать: я защищаю твои самые заветные интересы. Ты должна остаться. Отто хотел бы того же самого.

При упоминании имени Отто глаза Эльке заблестели. Он сделал шаг вперед. Его руки дотронулись до нее сами, по своей собственной воле.

Она безмолвно вскрикнула, повернулась и исчезла за дверью. Он стоял некоторое время и вдыхал ее аромат, приходя в себя. Он желал сейчас Эльке еще сильнее, чем прежде.

Она тоже к нему неравнодушна. Он прочитал это в ее глазах, прежде чем она опустила ширму. То, что он увидел, давало ему основания надеяться. Этот бой он проиграл, но войну выиграет.

Так или иначе он найдет путь удержать Эльке на ранчо.

Когда Рио остановил коня перед домом Вельвит, солнце висело прямо над головой. В последние несколько месяцев эти поездки стали такими частыми, что конь, наверное, и сам бы нашел без труда сюда дорогу, даже во сне.

Зная, что они достигли пункта назначения, конь наклонил голову и, прежде чем Рио слез с седла, начал щипать траву, которая росла у коновязи. Это был дикий мустанг. Рио сам приручил его, и он сейчас верно ему служил. Это не был какой-то особенный конь. Вся замечательность его состояла в преданности и выносливости. Эти качества нужны не только коню, но и мужчине, и женщине, особенно в браке.

«Откуда, черт возьми, у меня эти мысли?» – удивился Рио, подходя к входной двери.

Вельвит открыла дверь и, как всегда, вид ее наполнил все его тело жидким теплом, а ноги начали дрожать так, как будто он прошел пешком сотню миль.

– Добро пожаловать, – сказала она, беря его за руку и вводя в гостиную.

Оставив его посреди комнаты, она начала отдергивать шторы. Солнечный свет засверкал на бокалах и бутылках, оставленных здесь с ночи, на медной пепельнице и особенно на рыжих волосах Вельвит. Она выглядела потрясающе.

– Извиняюсь за беспорядок, – сказала она, – но обычно я в такой час гостей не жду. Хочешь выпить или поесть?

– Я не хочу, чтобы ты специально суетилась для меня, но от бокала бренди, того, что хранится у тебя в заветном уголке бара, не откажусь.

– Налей сам, – ответила Вельвит, устраиваясь уютно на диване. – И мне тоже.

Рио нашел бутылку с замысловатой французской этикеткой, наполнил два бокала и возвратился, протянув один ей. Она потянулась за ним, их пальцы соприкоснулись, и горячие импульсы пробежали по его руке. Рио показалось, что на руку ему приземлился сейчас целый рой бабочек.

Сгорая от жажды, он выпил свой бренди залпом.

Ее глаза сияли. В них было что-то загадочное, чего Рио не мог пока расшифровать. Вельвит похлопала по месту рядом с собой на диване, предлагая сесть.

– Это ты так хотел пить?

В постели у него с ней было все, чего даже не было никогда с другими женщинами, но сейчас, сидя рядом с ней, Рио чувствовал себя неловко. Видя, что его шпоры могут поцарапать пол, он наклонился, чтобы их отстегнуть.

– Я немного удивлена… – Вельвит сделала глоток бренди и облизнула губы, – разве ты сегодня должен был прийти?

Он следил за кончиком ее языка, уже чувствуя его у себя на коже. Его бросило в жар.

– Надеюсь, ты не против моего визита?

– Конечно, нет. Ты всегда здесь желанный гость. Я только подумала… ведь сегодня прием у Прайдов?

– Миссис Прайд просила меня спеть для ее гостей, но я обычно пою для коров. – Он чувствовал, что покраснел, но надеялся, что Вельвит не заметит. – Поэтому я решил: раз ты послала Уайти помогать Прайдам, я займу его место, чтобы у тебя не было никаких неприятностей с клиентами.

– Какой ты добрый!

– Это все пустяки. Но если кто и добрый по-настоящему, так это ты. Отправила Уайти и Эллу Мэй помогать на приеме, когда тебя даже не пригласили.

Недовольство в голосе Рио вызвало у Вельвит неожиданные слезы. Она не могла и вспомнить, когда в последний раз мужчина вставал на ее защиту.

Он размотал шейный платок и протянул ей.

– Черт возьми, Вельвит, я не хотел, чтобы ты плакала.

Она промокнула этим платком глаза, и его запах – смесь мыла, трубочного табака и мужского пота – наполнил ее ноздри. Аромат этот напомнил ей о том первом дне, когда он получал свой долг.

Рио приезжал после этого много раз, но никогда не брал никого из девушек, а просто сидел в гостиной, потягивал бренди и смотрел на нее.

– Я не плачу, – проговорила Вельвит дрожащим голосом. – Я никогда не плачу. Я только печалюсь, потому что не могу понять тебя. Уже очень давно не было так, чтобы я не могла понять, что на уме у мужчины.

Он нахмурился.

– Может быть, я говорю что-то не то, но, мне кажется, Патрик должен был пригласить тебя на прием. Он знаком с тобой гораздо дольше, много дольше, чем со своей женой.

Она коснулась его руки.

– Ты же знаешь, что Патрик не мог этого сделать.

– Это не кажется мне правильным. То, как люди к тебе относятся. Мне бы очень хотелось, чтобы они знали тебя так же хорошо, как я или миссис Саншайн. И плевать я хотел на твою профессию. Я никогда не встречал женщины лучше, чем ты, Вельвит.