Возвращение надежды

– Ну, так уж и одна.

– Нет, правда, она очень одинока. Ее служанка, Элла Мэй, вчера ушла. Она выходит замуж за Уайти Берка. Честно говоря, я ума не приложу, как выпутаться из создавшегося положения. Ты, должно быть, еще помнишь, как чувствовала себя в первые несколько лет в Техасе. Я знаю, ты могла бы помочь Шарлотте преодолеть этот барьер, пройти через это трудное время. И у тебя тоже будет время осмотреться и принять решение, как жить дальше. При этом можно будет пока не тратить деньги от продажи булочной. Чарльз что-то говорил о том, что ты думаешь о возвращении в Германию.

– Чарльзу лучше было бы заниматься своими делами.

– Я хочу, чтобы ты знала, – если ты решишься на отъезд, я буду ухаживать за могилой Отто. Но учти, Отто бы не понравилось, что ты принимаешь такое важное решение в спешке.

Эльке сидела неестественно прямо, скрывая то, что творится у нее на душе. При упоминании Отто ее плечи опустились. Она еще ни разу не была на могиле, боясь встретиться с Патриком. Теперь Эльке корила себя за эту трусость.

– Я тебя расстроил. Мне этого вовсе не хотелось. Пока его усилия удались лишь частично. Во всяком случае, логику в его рассуждениях она игнорировать не могла. На возвращение в Германию потребуются все ее деньги, какие есть, но гарантий, что она найдет там наконец свое счастье, не было никаких.

Ее родители приехали в Техас в поисках лучшей жизни, и она обязана сделать все, чтобы оправдать их надежды. Сможет ли она жить в согласии сама с собой, если откажется от этого?

– Я еще пока не знаю, – сказала Эльке, думая вслух.

Патрик не стал терять времени. Надо было закрепить завоеванные позиции.

– Я не прошу тебя сейчас, немедленно принимать решение. Если что-то не получится, ты, разумеется, будешь вольна уйти, когда захочешь. А вот что касается моей жены, то ты сделаешь эту одинокую девушку очень счастливой.

Как странно, что он называет свою жену девушкой. Она что, действительно, такая юная?

– Ну и когда надо начинать? – услышала Эльке собственный вопрос и очень удивилась.

– Чем раньше, тем лучше. Например, завтра утром. Надеюсь, ты слышала о приеме, который устраивает Шарлотта?

«Я что, в довершение ко всему еще и лишилась рассудка? – спрашивала себя Эльке. – Что, черт возьми, происходит? Неужели в решусь работать у Патрика?»

«А как ты можешь отказаться?» – быстро ответил ее внутренний голос.

– Теперь, когда Элла Мэй ушла, Шарлотта одна. Боюсь, что она откусила гораздо больший кусок, чем может проглотить. Я имею в виду этот прием. Но все понятно. У нее ведь здесь нет ни друзей, ни знакомых. Бедняжка, она хочет произвести хорошее впечатление на моих друзей.

У Эльке было ужасное настроение, но она все же не могла не посочувствовать Шарлотте.

– Думаю, что я могла бы помочь. Но только на время подготовки к приему.

Напряженные мускулы Патрика расслабились.

– Ты просто меня осчастливила. Я скажу Кончите, чтобы она приготовила одну из гостевых комнат.

Эльке глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. По сравнению с тем, как она себя чувствовала, ее голос звучал куда более уверенно.

– То, что ты счастлив, меня интересует в последнюю очередь. Я делаю это не для тебя. Я делаю это для твоей жены. Тем не менее есть пара вещей, которые мне хотелось бы оговорить.

– Только назови свои условия, Солнышко.

– Ну, во-первых, я бы предпочла, чтобы ты не звал меня так. Я ведь буду работать у тебя.

– Хорошо. Назовите свои условия, миссис Саншайн.

Она стиснула зубы.

– В твоем доме я жить не буду. Меня вполне устроит флигель.

– Но ведь это же просто хижина. Там нет никаких удобств.

– Либо мы договоримся, либо ничего не получится.

– Хорошо. Что еще?

– Я хочу, чтобы ты дал мне твердое обещание, что никогда не будешь просить от меня ничего больше оговоренного и не будешь препятствовать моему отъезду на следующей неделе. – «И что никогда не прикоснешься ко мне снова», – мысленно добавила она. – У нас с тобой это деловое соглашение, и ничего больше. Я ожидаю получить жалованье.

– Столько, сколько скажешь, – Патрик вскочил на ноги. Надо бежать отсюда, пока она не передумала. – Если ты не возражаешь, я не буду обедать, а сразу поеду. Я хочу скорее обрадовать Шарлотту. Наконец ее печали кончились. Она будет на седьмом небе.

«В конце концов хотя бы кто-то из нас будет счастлив», – подумала Эльке, провожая взглядом Патрика. Что касается ее чувств… – ее неприятности только начинаются.

«Я снова позволила своему сердцу управлять разумом. Но не надо лгать хотя бы себе. Я сделала это не ради женщины, которую никогда не видела. Я сделала это ради себя».

Видеть Патрика каждый день – это было слишком большим искушением, чтобы ему можно было противиться.

Все время пути к ранчо Патрик ругал себя.

«Я просто подлец. Я ведь играл на ее слабых струнах. Я просто вынудил ее согласиться».

Усталая лошадь довезла его на ранчо только поздно ночью.

Он не стал будить никого из работников, сам отвел лошадь в конюшню и задал ей корм. Только после этого направился в дом. Несмотря на поздний час, в гостиной горел свет.

Шарлотта не спала. Она ждала его.

– Я так рада, что ты вернулся! – воскликнула она, бросаясь ему на шею. – Я думала, ты приедешь только завтра и все не могла заснуть. Этот огромный дом, кажется, знает, что тебя нет. Он трещит все время и стонет, как будто хочет очень меня напугать.

– Придумываешь ты все это, – сказал Патрик, освобождаясь от ее объятий. – Дом этот такой же мой, как и твой.

– Я знаю… знаю. И стараюсь. Но не всегда еще получается. Ты нашел экономку?

«Как это похоже на Шарлотту – думать прежде всего о своих интересах и заботах. Ей ведь даже в голову не пришло спросить, сыт я или голоден, даже стакан воды не предложила. А ведь я проехал шестьдесят миль туда и обратно и устал не меньше, чем эта лошадь».

Но злиться на Шарлотту он не мог. Так ее воспитали родители. Она всегда должна быть в центре Вселенной.

– Мне повезло. Эльке Саншайн продала булочную и на некоторое время согласилась нам помочь.

Шарлотта всплеснула руками, как обрадованный ребенок, и затанцевала по комнате.

– Это ведь та, что оставила такие чудесные продукты?

– Да, – ответил Патрик напряженным голосом. «Господи, что я делаю? Я едва могу слышать, когда Шарлотта произносит ее имя. Как же я перенесу, если Шарлотта начнет ею командовать? А она непременно начнет».

– Вот видишь, старый ворчун. Я же говорила, что найти экономку будет несложно. Если бы мы никого не нашли, представляю, как бы ты выговаривал мне за то, что я плохо обращалась с Эллой Мэй.

Патрик схватил Шарлотту за руку, и она была вынуждена резко остановиться.

– Ой! Мне же больно, – застонала она.

Он хотел не просто сжать ее руку. Он хотел гораздо большего – сказать, что зря женился на ней, что он сильно жалеет об этом. Но чего ее винить – сам виноват!

– Мы должны договориться кое о чем, – проговорил Патрик сквозь стиснутые зубы. – Эльке Саншайн ни в коем случае не должна быть здесь на положении служанки. Она мой старый и добрый друг. Если я хотя бы раз услышу, что ты разговариваешь с ней таким же тоном, как с Эллой Мэй, я отправлю тебя назад в Натчез с первой же оказией.

Шарлотта недовольно скривилась.

– Милый, ведь ты, конечно, шутишь? Неужели ты действительно можешь так поступить?

– Насчет шуток ты сильно ошибаешься, моя дорогая. Я говорю это совершенно серьезно. А теперь прошу извинить, у меня сегодня был тяжелый день. Я отправляюсь спать.

Патрик повернулся и решительно зашагал из гостиной, а Шарлотта все это время смотрела на него с открытым от удивления ртом. Она не знала, смеяться ей или плакать. Таким тоном с ней еще никто никогда не разговаривал.

«Что, черт возьми, на него нашло? Наверное, я что-то не то сказала или сделала, – размышляла она, обхватив себя руками. – Почему он так разозлился? Почему он так защищает эту женщину Саншайн?»