Жизненная сила

- Это судно - твоя судьба.

Мать произнесла эти слова столь серьезно, с такой непоколебимой уверенностью, что Памиру не оставалось ничего иного, как ей поверить.

- Ты должен сделать это,- продолжала она, и улыбка внезапно осветила все ее личико, выглядевшее теперь действительно сумасшедшим. - Обещай мне, что отправишься туда немедленно.

Это была ловушка. Таким неуклюжим, дурацким способом она пытается обмануть его чувсва.

- Обещаю, - неожиданно услышал он свой голос. Мать казалась удовлетворенной, но что-то в ее больших

и бледных глазах говорило о затаенном ужасе.

- Благодарю, - вдруг сказала она и рухнула перед ним на колени, прямо в лужу своей мочи.

Двухголовое чудище снова зашипело и приблизилось к Памиру, и тогда он сделал, наконец, то, что ему хотелось сделать уже давно - железным кулаком со всей силы ударил по той из двух голов, которой боялся, но тут же почувствовал острую боль, а потом жар от быстро восстанавливающего себя пальца.

Мать снова запела на языке чужих.

- Ну почему, почему ты не можешь быть нормальной?! - воскликнул Памир, и это были его последние слова, обращенные к матери.

Он развернулся и бросился прочь из подземелья, впечатывая следы в приторно пахнущие, черные как ночь ковры из навоза.

Бессмертия в полном смысле слова, конечно, не было.

Просто современная жизнь с ее техническими чудесами и медицинскими возможностями была пронизана духом изобретательности и упорства, которое позволяло живущим выкарабкиваться из всех переделок, болезней и равнодушия.

Однако даже несмотря на это в ближайшие два года Памир три раза находился лицом к лицу со смертью; находился настолько близко, что его душа уже была готова покинуть тело, память исчезнуть и не оставить после себя решительно ничего.

Когда бомбовоз вышел на орбиту, мать прислала ему подарок - небольшую сумму денег, сопровожденную странной запиской: «Я пела. Я видела. Это именно та сумма, которая тебе нужна. Именно та сумма денег».

Памир устроился учеником инженера отнюдь не по указанию судьбы и даже без всякой зарплаты - просто это давало право бесплатного проезда. Система дальнейшего продвижения заключалась в следующем: если один из инженеров умирал или менял работу, его место занимал ученик, уже достаточно нахватавшийся знаний в корабельной библиотеке и натасканный учителями.

Очень быстро Памир понял, что инженером самого низкого ранга был Бесшабашный - так люди называли некое племя гуманоидных чужих, славившееся своим идиотизмом.

И Памир решил, что уж эту-то работу он себе заполучит.

Сознавая всю опасность задуманного, он все же без всякого разрешения пробрался однажды в кабину Бесшабашного, уселся и начал атаку.

- Во-первых, - заявил он, - я инженер гораздо лучший, чем ты. Согласен? - Последовало молчание, вероятно, означавшее согласие. - Во-вторых, меня любит команда. Они предпочитают в любом деле меня, а не тебя. Я прав? - Опять одобрительное молчание. - И, наконец, я заплачу тебе за это дело. - Памир назвал тщательно вычисленную сумму. - Да и без работы ты не останешься. В ближайшем порту пересядешь на другой корабль, где никто не знает, какое ты говно.

Из дырки, которой Бесшабашный ел, раздался низкий тихий и влажный звук.

Из другой - которой он дышал и говорил - прозвучал злобный визг.

- Трахайте вашу обезьяну сами,- сказал переводчик.

- Да ведь ты идиот, - поспешил еще раз уверить его Памир.

Чужой вскочил на ноги и пошел прямо на стоящего перед ним огромного человека.

- Ладно, все нормально, - успокоил его Памир. - Подумай-ка еще годик над моим предложением, и я снова приду к тебе. Но на этот раз денежек будет уже поменьше.

Но оскорбленный Бесшабашный отомстил раньше и совершенно неожиданно. Отомстил так, что поразил самого юного Памира.

- Пропал скателл, - объявила Главный инженер спустя всего двадцать часов после разговора Памира с Бесшабашным. - Работенка как раз для тебя, Памир. Последний раз мы слышали его где-то под брюхом, в самом центре.

На более современных судах скателлы охотились сами по себе, но это были дорогие машины, а на старом бомбовозе модели были устаревшие, да и в весьма ограниченном количестве. Втиснувшись в скафандр, предназначенный специально для такого предприятия, Памир отправился в путь. В трюмы корабля вел трехкилометровый туннель, причем последние полкилометра надо было тащиться пешком. Затем следовало перебраться на пушплейт. Пушплейтом (ПП) называлась огромная тарелка, построенная первоначально из металлокерамики с бриллиантовым армированием; сверху она была затянута дешевой гиперфиброй, рваной и протертой за многие столетия. Внутри тарелки было несколько проходов. Памир уверенно шел вперед, и посудина тряслась под ним от постоянной детонации. Словом, предприятие это препротивное, и всякого слабого, нерешительного человека тотчас охватила бы волна отвратительной клаустрофобии. Подобное задание было отличной проверкой характера, и Памир принял его без всяких жалоб и сожалений, на каждом шагу подбадривая себя тем, что раньше или позже сам станет посылать учеников в эти не столько страшные, сколько отвратительные на вид коридоры.

Центральный диск не был жестко прикреплен к центру тарелки. Круглая конструкция в километр диаметром служила неизвестно чему. Каким-то давним взрывом разнесло большую часть арматуры, но поскольку диск был самой толстой частью тарелки, его ремонт вполне мог подождать еще пять-шесть столетий.

Мигающий сине-белый свет приветствовал Памира.

Он помолчал, потом связался с Главным инженером, а та, в свою очередь, с капитаном, требуя остановки двигателя на время ремонта. Пассажиров и команду предупредили, что мощность резко упадет, потеряв добавочные лошадиные силы. Огни снова замигали и погасли, тарелка остановилась.

Памир пошел туда, где взрывом была сорвана крыша прохода. Его ботинки скользили по черному исцарапанному полу.

Скателл обнаружился в центре кратера, представлявшего собой воронку от давнего взрыва, что было весьма странным местом. Какого чёрта его сюда занесло?

Он оказался мертвым. И, что было хуже всего, совершенно бесполезным. Его запросто можно было оставить здесь. Но Памир чувствовал, что почему-то прямо-таки обязан вытащить его, и потому оторвал ноги от пола и включил свой ранцевый двигатель, который и унес его на дно кратера. Там он кое-как открутил скателлу головку, чтобы посмотреть, нельзя ли хоть как-нибудь спасти машину.

Зачем он вдруг посмотрел наверх? Позже он никогда не мог себе объяснить, почему сделал это.

Проигрывая события заново, Памир все думал об этом, пытаясь понять - зачем? Бомбовоз шел к солнцу класса К и двум его новым планетам, уже заселенным колонистами. Может быть, он поднял голову, чтобы посмотреть на них невооруженным глазом? Все-таки он был еще очень молод и очень хотел увидеть свое первое новое солнце, бывшее для него тогда предвестником множества новых экзотических мест… и, подняв голову, он вдруг увидел вспышку света и несущееся на него сверху нечто. Каким-то инстинктивным движением Памир успел развернуться, бросив инструменты, и включить свой двигатель на полную мощность…

Памира несло к тому месту, откуда он спускался. Но слишком рано он подумал, что спасся.. Ему не хватило буквально нескольких метров до края кратера, когда раздался оглушающий взрыв. Его отбросило к противоположной стене и буквально размазало по поверхности тарелки…

Сохранился только хорошо защищенный шлем и обожженный череп, в котором с трудом можно было опознать человеческий. Но корабельный хирург был мастером своего дела - только такой и был необходим, как гарантия безопасности на устаревшем судне - и спустя три месяца душа Памира вселилась в новый мозг. Его новое тело весьма напоминало старое.

Когда судно встало в эллинг в первом из новых миров, в палату терапии, где Памир заканчивал двухчасовой цикл изометрии, проскользнула Главный инженер.

- Бесшабашный никогда не брал взяток. Никогда, - с презрением и любопытством сообщила она.