Страница 44 из 133
225. Теодору Вейхеру
1909 г. Мая 27/июня 9. Ясная Поляна.
Милостивый государь,
Благодарю вас очень за присылку вашего календаря Гете на 1909 г.
Я просмотрел его с большим интересом. Что меня особенно заинтересовало, это разговоры Гете с разными лицами. В этих разговорах я нашел для себя много нового и ценного, как, например, то, что он в разговоре с Фальком высказывает о науках, которые сделались слишком дальнозоркими, или с Римером об умах растительных и έλεόΰεξοι, или о том, что природа — орган, на котором наш господь бог играет, а дьявол раздувает мехи.
Особенно замечателен его разговор с Мюллером (1823, 3 февраля), а также все высказанное им еще в 1824 году о вреде журналов и критики, что особенно верно в наше время.
Но было бы слишком долго перечислять все глубокомысленное и остроумное, что я нашел в этой книге.
Извините, что не могу исполнить вашей просьбы — высказаться о произведениях Гете, будучи слишком занят.
Еще раз благодарю вас за книгу, которая была для меня так ценна.
Лев Толстой.
27/V — 9 июня 1909.
226. В. Д. Поленову
1909 г. Июня 3. Ясная Поляна.
Ясная Поляна, 3 июня 1909.
Очень благодарен вам, Василий Дмитриевич, за присылку вашего альбома. По рассказам я имел очень неопределенное понятие о вашей выставке, но альбом ваш произвел на меня сильное впечатление. Воображаю, как подействовала бы на меня сама выставка, и очень, очень сожалею, что не мог видеть ее. Не говоря уже о красоте картин и том вполне сочувственном мне отношении вашем к изображаемому предмету, самый этот огромный труд, положенный вами на это дело, вызывает глубокое уважение к художнику.
Само собой разумеется, что раскрашивание, хотя вы его и начали, не может передать красок, но благодарю вас за намерение сделать это для меня.
Кроме всех других значений, ваша выставка имеет, по моему мнению, еще значение педагогическое. Нельзя в лучшей форме передать детям историю Христа, как по вашим картинам.
Еще раз благодарю вас.
Ваш
227. С. А. Толстой
1909 г. Июня 23. Кочеты.
Получили нынче твое письмо Тане, милая Соня. Мне здесь очень хорошо, но хочется и домой и для тебя, и для Левы, и для Саши, так как она не приезжает сюда, и для самого себя. Определять времени вперед не люблю, но думаю, что скоро. Нынче получил письмо от Черткова со вложением копии письма тебе. Он предлагает отдать рассказ «Дьявол» в литературный фонд, который просит об этом. Я еще не решил. Рассказ мне не нравится. Надо будет перечитать его. У нас теперь довольно тихо, гораздо тише, чем в Ясной, в смысле посетителей. Нынче приехал сын Михаила Сергеевича Миша. Я себя чувствую хорошо. Кое-что работаю, и хочется столь многого, что ясно, что это обычные старческие неосуществимые мечты. Хочется только не даром провести оставшиеся месяцы, дни, часы, когда так многое, непонятное и скрытое прежде, стало ясно. Вчера была Наташа Абрикосова. Повторяю совет не придавать важность хозяйству, а тому, как ты верно пишешь, чтоб быть доброй. Только одно это нужно. И доказательство, что это одно нужно, то, что это одно всегда можно.
Целую тебя, Сашу, Леву, привет Варваре Михайловне.
Л. Т.
228. Организационному комитету XVIII международного мирного конгресса
1909 г. Июля 12/25. Ясная Поляна.
Председателю XVIII мирного конгресса, Стокгольм.
Господин председатель,
Вопрос, который подлежит обсуждению конгресса, чрезвычайно важен и интересует меня в течение уже многих лет. Я постараюсь воспользоваться честью, которую мне оказали моим избранием, изложив то, что я имею сказать по данному вопросу перед столь исключительной аудиторией, как та, которая соберется на конгрессе. Если силы мне позволят, я сделаю все возможное, чтобы прибыть в Стокгольм к назначенному сроку; если же нет, я пришлю вам то, что хотел бы сказать, в надежде, что члены конгресса пожелают ознакомиться с моим мнением.
Примите, милостивый государь, уверение в моем совершенном уважении.
12/25 июля 1909.
229. П. П. Казмичеву
1909 г. Июля 23. Ясная Поляна. Ясная Поляна, 23 июля 1909.
Павел Петрович,
Прочел оба ваши рассказа, и первый рассказ «У виселицы», особенно в том виде, в каком он в рукописи, то есть не ослабленный цензурными выпусками, мне очень понравился, и думаю, что не ошибусь, сказав, что он и сам по себе очень хорош, и производит то самое чувство ужаса, которое, очевидно, переживал автор и которое переживают многие и многие люди теперь в России. Очень жалею о тех выпусках, которые ослабили его, потому что в рассказе все хорошо, особенно, как вы и говорите, первая глава, которая, к сожалению, выпущена. Так что, повторяю, рассказ очень хорош, и желательно, чтобы он получил наибольшее распространение без выпусков. Второй же рассказ «Казнь» не понравился мне.
Благодарю вас за обращение ко мне и присылку рассказов. Нужно ли вернуть вам их обратно?
Лев Толстой.
230. П. И. Кореневскому
1909 г. Июля 26. Ясная Поляна.
Ясная Поляна. 26 июля 1909.
Петр Иванович,
Сейчас прочел с некоторыми из моих друзей вашу замечательную статью: «Крестьянский Генрих Блок». Слушателями были: товарищ председателя судебной палаты (он же и читал статью), известный литератор, художник, врач, крестьянин и наши домашние. На всех слушателей она одинаково подействовала своим обстоятельным и смелым изложением возмутительных гадостей, совершаемых Крестьянским банком под видом помощи несчастным крестьянам. Поразительно, как эти «несчастные» крестьяне, служащие дойной коровой для всех дармоедов, служат для них тоже и оправданием совершаемых над ними гадостей под видом служения им. Для меня то, что я узнал из вашей статьи, было совершенно ново, и хотелось не верить в возможность таких случаев, так они ужасны. Но приводимые вами примеры и цифры неоспоримо убеждают, что дела, кажущиеся невозможными по своей безнравственности, совершаются как нечто самое обыкновенное и — смешно сказать — законное. В особенности поразила меня и понравилась мне ваша глубоко верная мысль о различии положения людей, занятых денежными предприятиями для своего обогащения, от положения крестьян, занятых только тем, чтобы прокормить свои семьи и отдать правительству все то, что с них требуется. Понятно, что по отношению первых, стремящихся к своему обогащению, которое всегда совершается не иначе, как отнятием у трудящихся произведений их труда, могут представляться необходимыми такие же мошеннические меры, задерживающие осуществление поставленной ими для себя цели. Но применение таких мер к крестьянам поразительно по своей несправедливости и жестокости, как это вы ясно доказываете в вашей статье. Мысль эта для меня совершенно новая и многое объяснила мне.