Хроники Навь-Города

— Тогда… Тогда, любезный Сол, увидимся ночью.

— Я буду ждать вас на пристани, доблестный рыцарь, — и с поклоном толстячок удалился.

Вот, значит, как оно складывается… Попутчик, спутник Луу-Кин оказывается не простым торговцем, а учеником мага, и учеником не простым; содержатель постоялого двора — доверенное лицо таинственнейшего Навь-Города. Дотошный и въедливый рыцарь-советник обернулся вампиром. У каждого здесь есть второе, потайное лицо. Или козырь в рукаве. Один он Ваня-простота, не ходи за ворота, кто на улицу попал — заблудился и пропал…

Детский стишок навеял воспоминания. Ненужные и даже вредные. Предаваться грусти и тоске будем потом, а сейчас нужно думать. Оттого-то и лезут в голову посторонние мысли, чтобы отвлечься и не думать.

Итак, Большой Сол, содержатель постоялого двора, сообщает, что Навь-Город ищет с ним, рыцарем дома Кор, встречи, и обещает эту встречу организовать.

Чтобы показать, что там не ждет засада или иная ловушка, Сол берет с собой семью, своего рода залог безопасности, а также предлагает ему взять друзей. Нет, не друзей, у него здесь нет друзей. Точнее сказать — вооруженную подмогу. Любой рыцарь-послушник наверняка откликнется на просьбу сопровождать его на рискованное дело. Жаль, как жаль ищущего И-Гора. То-то бы обрадовался…

Что Навь идет на контакт, пожалуй, хорошо. Жаль только, что не удастся сообщить об этом в Дом. Хотя, если бы мог он сообщить, был бы тогда смысл во всех этих разъездах?

Вторым потрясением по возвращении (а по времени — так и первым) оказалось то, что радиоволны ни в какую не хотели распространяться. Ни в безвоздушной среде, ни в атмосфере. Или, напротив, распространялись слишком хорошо: ослабление сигнала происходило пропорционально шестой степени расстояния: на расстоянии в десять метров сигнал ослабевал в миллион раз по сравнению с расстоянием в метр. Если же брать длину поболее, количество нулей и вовсе становилось невообразимым. И тут спорили до хрипоты: как да отчего, и не доспорились ни до чего. То ли открылись новые координаты в пространстве, новые измерения, то ли просто поменялась природа. В конце концов, отсутствие радиосигналов — вещь не более удивительная, чем их наличие. Зато ясно, почему не удавалось получить весточку от других цивилизаций — нет там радиоволн, и все тут. Попытки посылать узконаправленный сигнал ни к чему не привели: фокусировка удавалась в трех измерениях, и все равно сигнал гас, не через десять метров, так через сто.

Световой луч тоже не поддавался модуляции. И так, и этак пробовали — на пяти метрах все чудесненько, а дальше… Дальше волны гасит ветер. Разве что азбукой дорогого товарища Морзе.

Самое смешное, что и скорость света изменилась. Классические опыты Майкельсона, повторенные сегодня, показывали, что в вакууме она чуть больше ста тысяч километров за секунду. Тут опять же спорили, что именно изменилось: скорость, километры или секунды.

Ему бы чего попроще. Гайку привернуть, или даже отвернуть… Дюзы пропылесосить…

Только приходится теперь ножками контакты налаживать. Вживую.

Тем и занимаемся.

Он поднялся в Рыцарский Зал.

Благородные гости веселились на благородный манер: пили да говорили.

Пили мало — пока, и говорили тоже мало. И скорбь хранить следовало до полуночи, и не распились еще. Спивка, как правило, способствует укреплению дружбы между Домами.

Он осушил-таки положенную чашу скорби, тут обетом не отговоришься, не то. Впрочем, вина он не боялся, держался на нервах, а не на химии. Первое время по возвращении пил много, очень много, впрочем, как и весь экипаж. Жизнь казалась оконченною, а раз так, отчего ж не развязаться с нею способом приятным и даже традиционным? Спиться с круга всем экипажем, да и дело с концом.

Отрезвели они только после нападения лесовиков на соседнюю деревню, деревню, которая приняла их за рыцарей — и надеялась, как на рыцарей.

С тех пор водка (а пили они, разумеется, водку) как-то разом опротивела. Пьешь — и вспоминаешь растерзанных пахарей. И даже вино не манит, как не манит ужасно полезный для космогаторов и просто марсиан рыбий жир — от него кости крепче становятся.

Вспомнилось странное поведение лесовиков. В чем-чем, а гуманном отношении тех заподозрить никак нельзя. Пахари отходили слаженно, дружно, да и косы — оружие замечательное, но чтобы совсем без потерь, без попыток напасть… Словно загоняли всех пахарей в Замок.

Зачем?

Он перекинулся с соседями по столу дюжиной незначащих фраз. Обсуждали, как долго ждать мутов. Гоняться за ними по лесам рыцарям не с руки. Встретиться бы в чистом поле, да в поле же и покрошить разом всех, то-то было б весело.

Уж куда веселее, согласился он, просто обхохочешься. Знал он одного рыцаря, до того смешливого, что однажды тот взял да и лопнул. Потом долго всем чиститься пришлось.

— Это доблестный рыцарь к чему говорит? — недобро прищурясь, спросил одноглазый рыцарь дома Гроз.

— Это доблестный рыцарь развлекается. Каждому, понимаешь, свое. Кому лесовиков в поле крошить, а кому по Топи гулять нравится. Пойдет доблестный рыцарь с ним на Топь Блуждающих Огней? Цмоков крошить? Цмок, понятно, не лесовик, но оттого гораздо, гораздо смешнее: ты за ним охотишься, а он за тобой. Слышал ли доблестный рыцарь дома Гроз шутку: как отличить помет Цмока от человечьего? В нем постоянно находят латы и мечи.

Одноглазому что-то шепнули, и он увял. Бочком-бочком отсел подальше. Сделал вид, что вовсе не искал ссоры, а просто хотел побеседовать, как доблестный рыцарь с доблестным рыцарем.

Что ему могли шепнуть? Неважно. Главное, охладили. А то пришлось бы идти Цмока искать. А у него другое дело… другое дело…

Хмель накатил волною, но волною же и откатил. Коварная штука — рыцарское вино. В него в процессе брожения добавляются речные ракушки, что-то вроде перламутровок, отчего помимо знаменитого це-два-аш-пять-о-аш образуются еще и циклические спирты.

— Позвольте сесть рядом!

А, вот и отгадка ретирады одноглазого. Победитель вампиров, степняк, доблестный рыцарь Дии-Ол попросил очистить место — его и очистили.

— Буду рад, — коротко ответил Фомин и попытался привстать. Рыцарское вино и рука Дии-Ол удержали.

— Я тут вот до чего додумался, доблестный рыцарь — степняк словно продолжил случайно прерванный разговор. — Вампира отыскали, это я понимаю. Матерый вампир, спору нет. И его предоставили мне, все по чести, слова возразить не могу, все так. Еще и молодого барона к Хану пошлют. Урона Степь не понесла. Но спросит меня Хан, почему не уберег принцессу, что я ему отвечу? Мимо меня, мимо стражи — как он прошел?

— Я не силен в магии, — дипломатично ответил Фомин. Искренен ли степняк, или разыгрывает представление?

— Магия — ураган. Силен ли мотылек, которого он подхватил и несет над степью?

— Я даже и не мотылек. Крыльев нет.

— Тому, кто побывал среди звезд, нет нужды завидовать мотылькам.

Он налил большую чашу вина. Рыцарская большая чаша — это воистину Большая Чаша.

— Не повезу я в Степь молодого барона. У Хана и без того забот хватает. Еще приключится с бароном что-нибудь… Вот если я привезу договор с Небесами, то — Большую Чашу он осушил Большими Глотками, пробормотал что-то в сторону и продолжил, — то это будет хорошо. Степи хорошо, Небесам хорошо, дому Кор хорошо. Особенно мне хорошо будет.

— Договор? О чем?

— Неважно, о чем говорят Лев и Орел, главное, что это видит Дракон.

— Договор о договоре? Да, понимаю.

— Они, Небесы, пойдут на такой договор?

— Возможно. Предсказать волю Небесов не могу.

— Дом Кор внакладе не останется. Степь помнит добро.

— Не сомневаюсь, — пробормотал Фомин, памятуя судьбу несчастного герцога Ур-Фина. — При первой же встрече с Небесами я передам им, что Степь заинтересована в контактах. Я верно понял вас, сэр Дии-Ол?

— Совершенно верно, — степняк посчитал, что дело сделано, и налил вторую чашу.

Ему можно. Топит скорбь. А ловок, ловок, как среагировал!