Том 7

Вот почему я думаю, что в попытке Семича рассматривать национальное движение не как вопрос по сути дела крестьянский, а как вопрос о конкуренции буржуазии разных национальностей, — “кроется недооценка внутренней мощи национального движения и непонимание глубоко народного, глубоко революционного характера национального движения” (см. “Большевик” № 7) (см. настоящий том, стр. 72. — Ред.)

Так обстоит дело со второй ошибкой Семича. Характерно, что то же самое говорит об этой ошибке Семича Зиновьев в своей речи в югославской комиссии, заявляя:

“Неправильно утверждение Семича, что в Югославии крестьянское движение возглавляется-де буржуазией, и поэтому оно нереволюционно” (см. “Правда” № 83).

Случайно ли это совпадение? Конечно, нет! Опять-таки: дыма без огня не бывает. Наконец, по третьему вопросу я утверждал, что Семич делает “попытку трактовать национальный вопрос в Югославии вне связи с международной обстановкой и с вероятными перспективами в Европе” (см. там же. — Ред.)

Верно ли это?

Да, верно. Ибо в своей речи Семич не сделал даже отдаленного намека на то, что международная обстановка в современных условиях, особенно в отношении Югославии, является важнейшим фактором в деле разрешения национального вопроса. Тот факт, что само югославское государство сложилось в результате свалки двух основных империалистических коалиций, что Югославия не может выскочить из той большой игры сил, которая происходит ныне в окружающих государствах империализма, — все это осталось вне поля зрения Семича. Ссылка Семича на то, что он вполне мыслит известные изменения в международной обстановке, в силу которых вопрос о самоопределении может стать вопросом актуально-практическим, — эта ссылка должна быть признана теперь, в данной международной обстановке, уже недостаточной. Дело теперь вовсе не в том, чтобы признать, при известных изменениях в международной обстановке возможного и далекого будущего, актуальность вопроса о праве наций на самоопределение, — это могли бы перспективно признать теперь, в случае нужды, даже буржуазные демократы. Дело теперь не в этом, а в том, чтобы не превращать нынешние, сложившиеся в результате войн и насилий, границы югославского государства в исходный пункт и законную базу разрешения национального вопроса. Одно из двух: либо вопрос о национальном самоопределении, т. е. о коренном изменении границ Югославии, является привеской к национальной программе, бледно вырисовывающейся из далекого будущего, либо он является основой национальной программы. Ясно, во всяком случае, что пункт о праве на самоопределение не может быть одновременно и привеской, и основой национальной программы югославской компартии. Боюсь, что Семич все еще продолжает рассматривать право на самоопределение как перспективную привеску к национальной программе.

Вот почему я думаю, что Семич отрывает национальный вопрос от вопроса об общей международной обстановке, ввиду чего у него вопрос о самоопределении, т. е. об изменении границ Югославии, является по сути дела вопросом не актуальным, а академическим. Так обстоит дело с третьей ошибкой Семича. Характерно, что то же самое говорит тов. Мануильский об этой ошибке Семича в своем докладе на V конгрессе Коминтерна:

“Основной предпосылкой всей постановки национального вопроса Семичем является мысль о том, что пролетариат должен брать буржуазное государство в тех границах, какие созданы в нем рядом войн и насилий” (см. стенограмму V конгресса Коминтерна, стр. 597; курсив мой. — И.Ст.).

Можно ли считать это совпадение случайным совпадением? Конечно, нельзя!

Еще раз: дыма без огня не бывает.

Журнал “Большевик” № 11–12, 30 июня 1925 г.

Подпись: И. Сталин

О революционном движении на Востоке

Интервью, данное японскому корреспонденту “Ници-Ници” господину Фусе

ВОПРОСЫ г. ФУСЕ И ОТВЕТЫ И.В. СТАЛИНА

1-й вопрос. Японский народ, являясь самым передовым из народов Востока, более всех заинтересован в успехах освободительного движения народов Востока. Он бы охотно стал союзником СССР в этом великом деле — в деле освобождения порабощенных народов Востока из-под ига империализма западных держав. Однако Японии, являющейся в то же время капиталистическим государством, приходится иногда идти против этого движения, став в рядах на одном фронте с западными державами. (Например: англо-японский союз, в силу которого Япония должна была оказывать помощь Англии в ее борьбе с повстанцами в Индии, и совместное выступление Японии с Англией, Америкой и Францией против китайских рабочих в последнем событии в Шанхае.)

Какой выход мог бы быть, по Вашему мнению, из этого затруднительного положения, создаваемого противоречием между национальным стремлением японского народа, с одной стороны, и государственным и социальным строем японского государства, — с другой?

Ответ. Это верно, что японский народ является самым передовым из народов Востока, что он заинтересован в успехах освободительного движения угнетенных народов. Союз японского народа с народами Советского Союза был бы решающим шагом в деле освобождения народов Востока. Такой союз знаменовал бы собой начало конца великих колониальных империй, начало конца мирового империализма. Этот союз был бы непобедим.

Но верно также и то, что государственный и социальный строй Японии толкает японский народ на путь империализма, делая его орудием не освобождения, а порабощения народов Востока.

Вы спрашиваете: как выйти из этого противоречия между интересами японского народа, с одной стороны, и государственным и социальным строем Японии, — с другой?

Выход один: изменить государственный и социальный строй Японии по образу и подобию коренных интересов японского народа.

Россия одно время была страшилищем народов Востока, жандармом всякого освободительного движения. Чем объяснить тот факт, что она из жандарма освободительного движения превратилась в друга и знаменосца этого движения? Только тем, что государственный и социальный строй России был изменен.

2-й вопрос. Восточные народности, населяющие территории СССР, на много веков отстали благодаря деспотическому режиму царского правления и только после революции получили право на самостоятельное развитие промышленности, сельского хозяйства, культуры и т. д.

Сколько приблизительно лет, по Вашему мнению, понадобится этим восточным народностям СССР для того чтобы стать на одинаковом с другими народностями СССР уровне культуры?

Ответ. Вы спрашиваете: сколько приблизительно лет понадобится восточным народам Советского Союза для того, чтобы стать на одинаковом с другими народами Советского Союза уровне культуры?

Трудно сказать. Темп культурного развития этих народов зависит от многих внутренних и внешних условий. Вообще, я должен сказать, что прогнозы насчет темпа развития никогда не отличались точностью, особенно, если речь идет о количестве лет. Основное облегчение культурного развития этих стран состоит в том, что главные тормозы развития, вроде царизма, русского империализма, режима эксплуатации окраин центром, — уже сняты с дороги. Это обстоятельство дает громадный толчок культурному развитию восточных народов Советского Союза. Но насколько полно будет использовано это основное облегчение, — это зависит уже от самих восточных народов и, прежде всего, от той стадии культурного развития, на которой их застала советская революция.

Одно, во всяком случае, можно сказать без колебаний: при нынешних условиях развития восточные народы Советского Союза имеют гораздо больше шансов на быстрое и всестороннее развитие национальной культуры, чем они могли бы иметь при режиме самого “свободного” и самого “культурного” капитализма.

3-й вопрос. Вы говорите, что смычка освободительно-национального движения порабощенных народов Востока с пролетарским движением передовых стран Запада обеспечит победу мировой революции. А у нас, у японского народа, есть лозунг — “Азия для азиатов”. Не находите ли Вы общность между нашим стремлением и вашей революционной тактикой по отношению к колониальным странам Востока?