Творения

Малявина красивицы, в венке цветов Коровина,Поймали небоптицу. Хлопочут так и сяк.Небесная телега набила им оскомину.Им неприятен немец, упитанный толстяк.И как земно и как знакомоИ то, что некоторые живы,И то, что мышь на грани тома,Что к ворону По — ворон Калки ленивый!Как! И я, верх неги,Я, оскорбленный за людей, что они такие,Я, вскормленный лучшими зорями России,Я, повитой лучшими свистами птиц, —Свидетели: вы, лебеди, дрозды и журавли! —Во сне провлекший свои дни,Я тоже возьму ружье (оно большое и глупое,Тяжелее почерка)И буду шагать по дороге,Отбивая в сутки 365x317 ударов — ровно.И устрою из черепа брызги,И забуду о милом государстве 22-летних,Свободном от глупости возрастов старших,Отцов семейства (обшественные пороки возрастов старших).Я, написавший столько песен,Что их хватит на мост до серебряного месяца.Нет! Нет! Волшебницы дар есть у меня, сестры небоглазой.С ним я распутаю нить человечества,Не проигравшего глупоВещих эллинов грез,Хотя мы летаем.Я ж негодую на то, что слова нет у меня,Чтобы воспеть мне изменившуюИзбранницу сердца.Ныне в плену я у старцев злобных,Хотя я лишь кролик пугливый и дикий,А не король государства времен,Как зовут меня люди:Шаг небольшой, только «ик»,И упавшее «о», кольцо золотое,Что катится по полу.Вы были строгой, вы были вдохновенной,Я был Дунаем, вы были Веной.Вы что-то не знали, о чем-то молчали,Вы ждали каких-то неясных примет.И тополи дальние тени качали,И поле лишь было молчанья совет.Панна пены, Пана пены,Что вы — тополь или сон?Или только бьется в стеныРоковое слово «он»?Иль за белою сорочкойГолубь бьется с той поры,Как исчезнул в море точкойХмурый призрак серой при?Это чаек серых лет!Это вскрикнувшие гаги!Полон силы и отваги,Через черес он войдет!Где волк воскликнул кровью:«Эй! Я юноши тело ем», —Там скажет мать: «Дала сынов я».—Мы, старцы, рассудим, что делаем.Правда, что юноши стали дешевле?Дешевле земли, бочки воды и телеги углей?Ты, женщина в белом, косящая стебли,Мышцами смуглая, в работе наглей!«Мертвые юноши! Мертвые юноши!» —По площадям плещется стон городов.Не так ли разносчик сорок и дроздов? —Их перья на шляпу свою нашей.Кто книжечку издал «Песни последних оленей»Висит, продетый кольцом за колени,Рядом с серебряной шкуркою зайца,Там, где сметана, мясо и яйца!Падают Брянские, растут у Манташева,Нет уже юноши, нет уже нашегоЧерноглазого короля беседы за ужином.Поймите, он дорог, поймите, он нужен нам!Не выли трубы набат о гибели:«Товарищи милые, милые выбыли».Ах, вашей власти вне не я —Поет жестокий узор уравнения.Народы бросились покорно,Как Польша, вплавь, в мои обители,Ведь я люблю на крыльях воронаГлаза красивого Спасителя!За ним, за ним! Туда, где нем он!На тот зеленый луг, за Неман!За Неман свинцовый и серый!За Неман, за Неман, кто верует!Я задел нечаянно локтемКосы, сестры вечернему ворону,А мост царапал ногтемПехотинца, бежавшего в сторону.Убийцы, под волнами всхлипывая,Лежали, как помосты липовые.Чесала гребнем смерть себя,Свои могучие власы,И мошки ненужных жизнейНапрасно хотели ее укусить.Девы и юноши, вспомните,Кого мы и что мы сегодня увидели,Чьи взоры и губы истом не те, —А ты вчера и позавчера «увы» дели.Горе вам, горе вам, жители пазух,Мира и мора глубоких морщин,Точно на блюде, на хворях чумазыхПоданы вами горы мужчин.Если встал он,Принесет ему череп Эс,Вечный и мирный, жизни первей!Это смерть идет на переписьПищевого довольства червей.Поймите, люди, да есть же стыд же,Вам не хватит в Сибири лесной костылей,Иль позовите с острова ФиджиЧерных и мрачных учителейИ проходите годами науку,Как должно есть человечью руку.Нет, о друзья!Величаво идемте к Войне Великаньше,Что волосы чешет свои от трупья.Воскликнемте смело, смело, как раньше:«Мамонт наглый, жди копья!Вкушаешь мужчин а la Строганов».Вы не взошли на мой материк!Будь же неслыхан и строго нов,Похорон мира глухой пятерик.Гулко шагай и глубокую тайнуХрани вороными ушами в чехлах.Я верю, я верю, что некогда «Майна!»Воскликнет Будда или Аллах.