Коснись горизонта

— Я не его наложница, не так ли?!

— Я знаю, — упрямо ответила Ясмин. — Но Лизан хочет тебя, и это главное. Его чувства к тебе искренни, иначе он не попросил бы меня заботиться о тебе. Не помню, чтобы он просил меня об этом раньше.

Ясмин вынула из ящика стола фен и сказала:

— А теперь я приведу в порядок эти прелестные волосы, чтобы Лизану было приятно смотреть на них.

И шум фена заглушил яростные попытки Билли протестовать.

Седиханская женщина ни под каким видом не собиралась отказываться от своих намерений, и в конце концов Билли перестала сопротивляться и позволила ей делать с собой то, что она считала необходимым. Спустя полчаса ее волосы ниспадали каскадом по плечам, природная красота волос была подчеркнута с тонким мастерством, и Билли с удовольствием рассматривала свое отражение в зеркале.

Белое платье очень шло Билли. На его хозяйке оно выглядело, вероятно, вызывающе, но на грациозной фигурке Билли смотрелось элегантно, оттененное бронзовым цветом волос и нежно-золотым цветом кожи. Туфли на высоких каблуках были немного свободны, но это не бросалось в глаза. «У наложницы Дэвида, наверное, красивые ноги», — подумала вдруг Билли раздраженно.

— Прекрасно, — проговорила Ясмин, капая на нее духами с терпким запахом. — Можно было бы еще поработать над вами, если бы у нас было больше времени, но мистер Донахью будет здесь с минуты на минуту.

— Я рада, что вы довольны, — вспыхнув, сказала Билли. — Я чувствую себя как индейка, приготовленная на обед в День Благодарения.

— Я слышала об этой американской традиции, — с улыбкой заметила Ясмин. — В прошлом году, чтобы сделать сюрприз Лизану, шейх заказал такую индейку в Нью-Йорке, и ее прислали прямо сюда. Лизан был очень доволен.

Ну конечно, в этом и заключался спектакль, разыгрывавшийся вокруг нее. Казалось, что обожаемому Ясмин Лизану стоило только слегка пошевелить бровью, как все вокруг бросались исполнять любое его желание. Но Билли не считала себя ни дорогой наложницей, ни индейкой на День Благодарения, и она не желала быть подарком в золотой обертке для шейха пустыни.

И тем не менее она уже упакована, как подарок, благодаря стараниям услужливой Ясмин. Все это немного ее развеселило, и она решила, что нет серьезного повода, чтобы портить себе настроение.

— Я не сомневаюсь, что, когда Лизан доволен, все в доме счастливы, — с иронией сказала она.

Раздался стук в дверь, и Билли жестом попросила Ясмин оставаться на месте.

— Я открою. Уверена, что это грозный мистер Донахью, который отведет меня к беспощадному шейху Кариму.

Билли направилась к двери:

— Вечер обещает быть действительно веселым.

Когда ее рука уже была на дверной ручке, Билли обернулась через плечо и добавила:

— Кстати, ваш обожаемый мистер Брэдфорд, сказал, что Лизан — это уменьшительное имя. Что оно означает?

— Уменьшительное? — Улыбка Ясмин лучилась нежностью. — Что ж, можно сказать и так. Это означает «возлюбленный».

— Вы очень молчаливы, мисс Калахан, о чем вы думаете? — спросил Донахью, стараясь приноровиться к ее шагам.

Они уже миновали несколько коридоров в полном молчании, и вдруг в его холодных голубых глаза загорелось любопытство.

— Неужели? — доброжелательно спросила Билли. — Я спрашиваю себя, зачем мне вообще о чем-то думать. Я оказалась в крепости, внутри которой находятся шейхи, окруженные силами безопасности, и все вокруг наполнено таинственными воспоминаниями о смерти и пытках. Кроме того, я чувствую, что буду удостоена чести быть отправленной в кровать к человеку, почитаемому здесь, как божество. Вы когда-нибудь слышали, чтобы кого-нибудь называли «возлюбленным»?

Строгое лицо Донахью смягчилось от улыбки:

— Ясмин вам сказала? Боюсь, что Дэвиду это не придется по вкусу. Это прозвище его очень смущает. — Улыбка сошла с его лица, и оно вновь приняло настороженное выражение. — Рано или поздно вы поймете, как люди относятся к Дэвиду. Вы преувеличиваете, полагая, что его почитают, как божество, здесь, в Зеландане, но его действительно любят. — Он поджал губы. — Ему покровительствуют и Карим, и Алекс Бен-Рашид — два самых влиятельных человека на Среднем Востоке. Они безжалостны к своим недругам, мисс Калахан, и всегда готовы встать на защиту Дэвида. Надеюсь, что мне не надо объяснять вам, что произойдет с тем, кто попытается ему навредить.

Волна страха окатила Билли с головы до ног. Угроза в словах Донахью была слишком очевидной, чтобы ее можно было не заметить.

— Это такой же абсурд, как и все остальное, — дрожащим голосом сказала она. — Вы действительно допускаете, что я могу представлять опасность для вашего драгоценного Дэвида?

— Я руковожу здесь службой безопасности, мисс Калахан, — спокойно сказал Донахью. — Особенно осторожно я отношусь к такого рода обстоятельствам, как те, что свели вас с Дэвидом. Вам не под силу нанести Дэвиду физическое увечье, хотя теоретически это возможно. В былые времена для этого нанимали актрис. Именно посредственных актрис, какою вы себя, насколько мне известно, считаете. — Он пожал плечами. — Даже если вы не в сговоре с Ладрамом, остается вероятность, что вы хотите заполучить богатого мужа или покровителя. Уверяю вас, что ни Кариму, ни Алексу это не понравится.

— Я не знаю этого человека, — прошептала Билли, сверкая глазами. — Объясните мне, каким образом я вообще могла узнать о его существовании?

— Приложив немного усилий, вы могли разузнать, что Карим передал как подарок ко дню рождения в собственность Дэвида несколько акров земли. Ни для кого не секрет, что, по самым скромным подсчетам, в этой земле столько же нефти, сколько на всей территории Оклахомы. И вскоре вам стало бы известно, что в тот период Дэвид был болен. Никто и не думал, что его умственная отсталость останется лишь тяжелым воспоминанием. Но тогда он был ребенок в облике мужчины.

«Умственная отсталость», — повторила Билли про себя и почувствовала, как от острой боли сжалось сердце.

— Нет, — прошептала она. — Вы лжете. С Дэвидом все в порядке. Этого не может быть.

Донахью пристально посмотрел на нее.

— Вы не знали, — медленно процедил он, и вдруг слабое подобие улыбки появилось на его лице. — Вероятно, вы гораздо лучшая актриса, чем сами полагаете.

— Он не может быть умственно отсталым. — Билли была расстроена, она чувствовала, как слезы перехватили ее горло. — Он интеллигентный, остроумный, все понимающий. Он, может быть, немного эксцентричен, но, черт возьми, не смейте говорить, что что-то не в порядке с его разумом.

— Вы правы, мисс Калахан. — В первый раз какая-то искорка тепла мелькнула в холодных глазах Донахью. — Сейчас с Дэвидом все в порядке. У него прекрасная память, а что касается его творческих способностей, они блестящи. Я просто сказал, что несколько лет назад у него были проблемы. — Голос его посуровел. — Во время учебы в колледже он экспериментировал с психостимуляторами, которые чуть не превратили его в слабоумного. Несколько лет он находился в таком состоянии, но постепенно все нормализовалось. Когда Сабрина и Алекс привезли его в Седихан четыре с половиной года назад, они не были уверены, сможет ли он восстановиться в полной мере.

— Но он же выздоровел, — пробормотала Билли с облегчением.

В глубине души она не могла понять, почему ее так волнует все, что связано с Дэвидом Брэдфордом, по существу, чужим ей человеком.

— Да, он выздоровел, — согласился Дона-хью. — Не знаю, был ли это естественный ход событий или помогла армия докторов, собранная со всего света, чтобы лечить Дэвида. — В его голосе прорезались веселые нотки: — Карим передал правление страной сыну прежде всего из-за состояния своего здоровья. Он хотел, чтобы Алекс научился управлять страной, пока Карим был в состоянии сохранять ему надежный тыл. Но он не мог находиться долго в одиночестве и вызвал Дэвида в Зеландан, объясняя это тем, что Алексу и Сабрине нужно время, чтобы привыкнуть к новой жизни в Марасефе.