Его благородная невеста

– Это от Арика, – быстро проговорил старик. Впрочем, Гвинет и без того догадалась, кто прислал письмо.

И, судя по выражению лица Гилфорда, в письме не было для нее добрых новостей.

Взяв дрожащими руками пергамент, Гвинет стала читать письмо, чувствуя, что. ее глаза наполняются слезами.

«Гвинет!

Теперь, когда Англия обрела нового короля, я решил снова поселиться в своем лесном доме. Оставайся у Гилфорда. Он снабдит тебя всем необходимым.

Храни тебя Господь. Твой Арик».

Гвинет несколько раз перечитала короткое послание. Арик решил вернуться в лесную хижину, даже после битвы? Но король Ричард мертв и не может больше представлять угрозу для него и для его близких. И если бы новый король вздумал обвинить их в том же преступлении, Арик не был бы сейчас на свободе, а ее разыскивали бы королевские солдаты. Сердце Гвинет тревожно сжалось, ее брови нахмурились.

Интересно, почему Арик написал, что Гилфорд снабдит ее всем необходимым?

Гвинет повернулась к старику, ее глаза были полны невысказанной боли.

– Я ничего не понимаю, – прошептала она в отчаянии.

– Я тоже, – кивнул Гилфорд, усаживаясь с тяжелым вздохом на ближайшую скамью.

От запаха дрожжей и эля, примешавшегося кее горю, Гвинет затошнило.

– Так он не вернется ко мне?

Хотя что толку спрашивать? Письмо Арика говорит само за себя. Более того, он даже не намекнул на то, что хотел бы видеть ее рядом.

Гилфорд мял пергамент в руках, на его старом лице застыло недоуменное выражение.

– Думаю, что нет, – наконец промолвил он. – А я-то надеялся, что ты еще раз поможешь ему отыскать правильный путь. – На его губах заиграла слабая улыбка. – Знаешь, девочка, когда Арик был с тобой, я видел в его лице больше огня, чем когда бы то ни было.

– Видимо, это из-за того, что я очень сердила его, – заметила Гвинет.

И должно быть, уже в сотый раз после его отъезда Гвинет вспомнила, что они наговорили друг другу на прощание. Арик просил ее оставить замок и отправиться с ним в лесную хижину. Но эта мысль и сейчас не казалась Гвинет привлекательной. Однако почему-то Гвинет испытывала чувство стыда, хотя и сама не могла понять, почему именно. Она ведь уверена: Арик ошибается, когда отказывается от нормальной, обеспеченной жизни. Непонятно, в чем причина.

Может быть, он считает, что в ее поведении есть некая корысть? Ведь Арик недвусмысленно намекал на это!

– Не вини себя, дитя мое, – сказал Гилфорд, похлопывая ее по плечу. – Ты и в самом деле можешь оставаться здесь, и я очень рад твоему пребыванию в Харидж-Холле. Пожалуй, за замком никто не следил так хорошо с тех пор, как моя Матильда пришла сюда жить.

От волнения горло у Гвинет перехватило.

– Вы слишком добры, – прошептала она. Поднявшись на ноги, Гилфорд еще раз похлопал ее по плечу.

– Но есть все-таки что-то хорошее, – заметил он. – По крайней мере мы теперь знаем, что он в безопасности.

Да. Пожалуй, это можно счесть своего рода утешением. Правда, Гвинет казалось, что жизненные силы оставляют ее, а послание Арика доконало ее измученное сердце, которому так необходимо было тепло.

Неужели он больше не любит ее? Неужели стал к ней равнодушен?

Неужели ее мечты стать настоящей леди были так неприятны ему, что он решил навсегда расстаться с ней?

Сжав письмо в кулаке, Гвинет гордо подняла голову и вышла из большого зала. Пес бежал следом за ней. Лишь оказавшись в комнате, где ее никто не видел, Гвинет дала волю слезам, которые, похоже, лились прямо из ее истерзанного сердца.

Прошло две недели. Гвинет со вздохом опустила на колени шитье. Когда-то раньше ей даже нравилось шить и чинить одежду, это занятие успокаивало ее. Сейчас, с того дня, когда она получила от Арика прощальное, по сути, письмо, ей не нравилось практически ничего.

Арик дал ей возможность вести жизнь настоящей леди, так что она будет истово исполнять свои обязанности, пусть даже если ее пальцы и кровоточат от этого.

Но как же заниматься шитьем, если ее глаза постоянно полны слез? Как мог этот человек оставить ее? Да, конечно, он всегда был полным болваном, но это… Гвинет с яростью воткнула иглу в бледную ткань. Арик – всего лишь самовлюбленный, эгоистичный, невоспитанный осел. Ну почему так плохо жить в замке в окружении роскоши? Почему он решил, что она должна поселиться в этом убогом лесном жилище?

Гвинет яростно проколола ткань иглой и… попала прямо себе в ладонь. Выругавшись так, что уважающая себя леди сгорела бы со стыда, Гвинет с отвращением отбросила рукоделие.

Это все Арик виноват. Она отлично шьет, но только если может сосредоточиться на работе, а не вспоминать те нелепые обвинения, которые он бросил ей в лицо перед отъездом. Все, что он сказал ей, неправда. Арик нужен ей вовсе не только из-за замка и богатства!

Гвинет принялась мерить шагами комнату. Почему этот глупец не понимает, что она не может бросить благополучную жизнь истинной леди? Гвинет целых восемь лет спала на земляных полах, отбивалась от домогательств солдат ее дяди Бардрика, работала в кухонном пекле и донашивала обноски своих кузин! Гвинет просто хотелось жить той жизнью, которая полагалась ей по рождению. И если бы ее родители были живы, то они обеспечили бы свою дочь тем, о чем она всегда мечтала.

Чума на его голову за то, что он хочет вернуть ее к этому убогому существованию! Она уже зажила той жизнью, которая была предопределена ей судьбой, и будет жить ею до последнего вздоха, черт бы его побрал!

Сердито дернув рукой, Гвинет смахнула раздражающую ее влагу со щек и лишь после этого осознала, что они залиты слезами.

Слезами? Нет, она больше не будет плакать! Не будет!

Гвинет нравилась жизнь в замке, и она прекрасно обойдется без Арика. Да, она очень любит его, и разлука с ним для нее мучительна. Гвинет казалось, что она испытывает такие же страдания, как узник, которого пытают на дыбе. Но все равно она не уступит.

Неожиданно Гвинет услышала, как кто-то откашлялся у нее за спиной. Оглянувшись, она увидела Гилфорда. Его фигура была освещена ярким солнечным светом, а на его лице застыло какое-то странное выражение.

– Слезы? – спросил он участливо. – Плохой знак.

– Я уколола палец иголкой, – солгала Гвинет. Гилфорд кивнул, словно его удовлетворило такое объяснение, но, судя по взгляду старика, слова Гвинет не убедили его.

– Гвинет, мне не хотелось бы говорить об этом, – вымолвил он, – но, кажется, я не видел на твоем лице улыбки уже больше месяца.

– Это не имеет никакого отношения к отъезду Арика, не беспокойтесь, – произнесла Гвинет в ответ.

– Ну конечно, нет, – Его глаза под кустистыми седыми бровями были абсолютно серьезными.

Почему-то у нее возникло ощущение, что Гилфорд не верит ни единому ее слову.

– Выслушайте меня, милорд, – заговорила Гвинет. – Арик решил оставить меня здесь, не забывайте об этом.

– Да, решил, и мы больше не будем говорить об этом невоспитанном грубияне, – кивнул Гилфорд. – Он нам тут больше не нужен. Моя армия неплохо обходится и без него, да я еще и сам в состоянии командовать своими солдатами. А ты… – тут Гилфорд махнул в ее сторону руками, – ты прекрасная хозяйка замка. Сразу видно, что тебе доставляет большое удовольствие выполнять эти обязанности.

Так и есть. Разве не так?

Гвинет, нахмурившись, стала вспоминать события последнего дня, недели и месяца. Странно, но ей не припомнилось ни единого мгновения, когда она получала бы удовольствие от того, что отдавала указания кухонной прислуге, заботилась о чистоте в замке. Даже подготовка к Дню святого Криспина,[4] который будут праздновать через неделю, не радовала ее! А ведь в Нортуэлле она с огромным энтузиазмом занималась подобными делами. Но с тех пор, как она приехала в Харидж… Нет, тут все было иначе.

4

Святой Криспин – покровитель сапожников. Чествуется 25 октября.