Уничтожение

— Что ты делаешь?! — возмущенно завопил личд­роу. — Убей его!

Нимор сделал долгий выдох, с шипением выпуская воздух сквозь стиснутые зубы. Достаточно плохо было уже то, что один из основных участников его союза выходит из игры, еще хуже, что Ллос каким-то образом, по какой-то неведомой причине, выбрала именно этот момент, чтобы наконец вернуться, или в любом случае сделала что-то такое, что напугало Каанира Вока, а кам-бьюн был не из тех, кого легко испугать. Мало того, противник Нимора, которого он должен был бы унич­тожить без малейшего усилия, вдруг сумел превзойти его во всем, да еще этот проклятый лич смеет приказы­вать ему.

Дирр снова принялся что-то вопить, но Нимор не понял его слов.

— Я не могу... — начал было Священный Клинок, но умолк, поняв, что лич творит заклинание.

Громф тоже услышал это. Одной рукой все еще держа перед собой топор, Архимаг ударил посохом в выщерблен­ные каменные плиты дымящегося Базаара и мгновенно оказался внутри сферы мерцающей энергии. В тот миг, когда появилась сфера, Дирр закончил заклинание, и звук голоса лича сменился басовитым гулким жужжанием.

Нимор, все еще не сводя глаз с Громфа, прищурился. Архимаг мельком взглянул на лича, и уголок его рта дрогнул в подобии улыбки. Нимор должен был увидеть, что там происходит, и он знал, что Громф в любом слу­чае не намерен нападать на него.

Гудение сделалось громче, превратившись в оглуши­тельный гул. Нимор увидел, как по воздуху к нему не­сется что-то вроде клуба черного дыма, но мгновениями позже понял, что это не дым. Это вообще было не об­лако, но рой каких-то крошечных насекомых — десятки, сотни миллионов.

Рой спикировал к Громфу, но не смог пробиться сквозь окружившую Архимага защитную сферу. Нимор не мог не предположить, что насекомых наслал Дирр, поэтому, когда рой переключился на него, ассасин счел это личным оскорблением. Прежде чем первые насеко­мые опустились на его кожу и смогли ужалить его, Ни­мор шагнул на Грань Тени. Это действие давно стало его второй натурой. Он и был, и не был на площади Базаар. Рой превратился в тень, а сам Базаар — в тус­клый полуматериальный мир, насквозь пропитанный тьмой.

Нимор уставился на свои когти. В голове у него бы­ло на удивление пусто, а на душе — спокойно.

— Неужели конец? — сказал он вслух не слышащим его теням. — Неужели я проиграл?

Он закрыл глаза, подумал о личе... и шагнул обрат­но в материальный мир, что лежал прямо у него за спиной.

Нимор сгреб длинного и тощего неумершего мага когтями сзади и с силой замахал крыльями, поднимая его все выше над площадью Базаар. Лич напрягся и набрал"» в грудь воздуху — наверное, собрался произ­нести заклинание, — но ему хватило ума остановиться, когда Нимор прижал острый как бритва коготь к его глотке.

— Кровью ты, может, и не истечешь, лич, — прошеп­тал Нимор на ухо личдроу, — но если твоя голова от­делится от шеи...

— Что ты делаешь? — спросил Дирр пронзительным сиплым шепотом. — Ты мог убить его. Такой удобный момент, а ты нападаешь на меня? На меня?!

— На тебя? — презрительно усмехнулся Нимор. — Да, на тебя. Я бы убил тебя, но ты ведь уже мертв, верно, лич? Все, что ты сделал, — это тратил мое время, а теперь Паучья Королева возвращается в свою клетку, и наше время истекло.

— Что? — переспросил совершенно ошеломленный Дирр. — Что ты сказал?

ГЛАВА 24

Внутри храма оказался город, раз в двадцать пре­восходящий размерами Мензоберранзан. Подобно стенам храма и окружающим его площадям, город представлял собой ветхие, опустошенные войной разва­лины, покинутые, на взгляд Фарона, не меньше тысячи лет назад.

Архитектура копировала все мыслимые типы стро­ений темных эльфов, от известковых паутин Чед Наса­да до пустотелых сталагмитов Мензоберранзана. Един­ственное сходство этих сооружений заключалось в том, что все они были разрушены, по крайней мере частично, и безжизненны.

Вейлас возник за спиной у мага, как обычно, будто по волшебству. Фарон даже не попытался скрыть, что вздрогнул при внезапном появлении проводника. Вре­мя соблюдения приличий и беззастенчивости в выборе средств для достижения своих целей прошло.

Вейлас кивнул Мастеру Магика и заметил:

— Чем дальше мы идем, тем больше тут металла.

Фарон покачал головой, не слишком поняв сначала, о чем пытается сказать ему проводник. Он огляделся повнимательнее и увидел, что Вейлас прав. Хотя рва­ные, искореженные куски проржавевшего железа и оп­лавленной стали попадались им и на наружных площа­дях, но чем дальше они уходили вглубь храма, тем чаще им приходилось огибать все более и более крупные ку­ски металла.

Вейлас остановился и потрогал мягко закругляющую­ся стальную стенку высотой в три его роста.

— Похоже, она была оторвана от еще большего ку­ска, — сказал проводник. — Никогда не видел столько стали.

Фарон кивнул, разглядывая обломок с некоторого расстояния.

— Это похоже на кусок доспеха какого-то гиганта, — отметил маг, — гиганта, каких не отыщешь в Верхнем Ми­ре, но это Абисс, Вейлас. Может, здесь и такие бывают.

— Или бога, — отозвался проводник.

— Селветарм был как раз такой, — сказала Данифай. Оба мужчины обернулись к ней, удивляясь, что она ос­тановилась и приняла участие в разговоре. Бывшая плен­ница обычно молча шагала бок о бок с дреглотом, явно равнодушная к тому, что их окружало. — И Вараун тоже.

Вейлас кивнул:

— Однако здесь есть и другие обломки, и есть пред­меты, непохожие на доспехи.

— Части механизмов, — вставил Фарон. — Я тоже за­метил их.

— Части механизмов? — переспросила молодая жрица. Фарон пошел дальше, объясняя на ходу:

— Это такие странные движущиеся детали. Я видел шарниры и такие устройства, которые действовали поч­ти как суставы, как плечо или колено в теле дроу, толь­ко с проволокой или иными штуками вместо мышц.

— Теперь, когда ты упомянул об этом, — добавил Вейлас, — некоторые обломки кажутся похожими на но­ги или руки.

— Какая разница? — проворчал дреглот. — Что вы оба теряете время, копаясь в этом хламе? Вы что, до сих пор не поняли, что здесь случилось?

— Полагаю, мы имеем по меньшей мере поверхност­ное представление о том, что тут произошло, это верно,

— Джеггред, — сказал Фарон.— «Копаясь в этом хламе», как ты столь образно выразился, мы, возможно, могли бы получить представление более углубленное, нежели то, которое можно считать поверхностным. Увы, тебе такое состояние ума навряд ли знакомо, но те из нас, кто выше...

Воздух вылетел из легких Фарона с коротким болез­ненным всхлипом. Дреглот опрокинул его на гору рас­трескавшихся кирпичей, бывших некогда частью гран­диозного собора, и уселся на него верхом. Маг вызвал в памяти заклинание, для которого не требовалось го­ворить вслух, но не стал творить его, поскольку над развалинами собора раскатился эхом голос Данифай.

— Джеггред, оставь его! — приказала она.

Так некто мог бы скомандовать своей ручной крысе, внимание которой привлек пещерный жук. Когда дре­глот слез с Фарона и тот с трудом поднялся на ноги, маг задумался, что было большим оскорблением: то, что Джеггред опрокинул его на землю, или грубый окрик Данифай. Мастер Магика отряхнул свой пивафви, как смог разгладил взлохмаченную мочалку, в которую пре­вратились его волосы, и откашлялся.

— Ах, Джеггред, мальчик мой, — проговорил маг, не скрывая сарказма, — что же я такого сказал?

— Если ты еще раз заговоришь со мной в таком то­не, маг, — прорычал дреглот, — твое сердце отправится вслед за сердцем Рилда Агрита ко мне в кишки.

Фарон постарался не рассмеяться.

— Очаровательно, как всегда, — заметил он.

— Пойдем, Джеггред, — сказала Данифай, жестом призывая дреглота следовать за собой.

Фарон закончил приводить себя в порядок и, собрав­шись *уже тронуться в путь, остановился и обернулся, успев уловить краешком глаза чей-то взгляд. Частично скрытая от глаз другим огромным рваным стальным об­ломком, там стояла Квентл Бэнр. Маг заметил холодное как лед выражение ее лица, и, будь они в Мензоберран-зане, оно наверняка сулило бы Данифай скорую смерть.