Гиперборея

— Я вовсе не бескорыстна! Моя цель, раз уж ты так хочешь знать, — убрать тебя подальше от Прона!

— Вот как? Чего же ты боишься?

— Боюсь потерять его! — рванулась она.

— А ты не боишься, что на воле я смогу ему сильно навредить?

— Ты?! — она сделала вид, что чрезвычайно удивлена и фыркнула:-Ты теряешь время! Поскорее убирайся отсюда!

Через минуту после того, как Василиса ушла, я смогла прийти в себя и удостоверилась в том, что дверь она действительно оставила открытой.

— Что думаешь, Абарис? — спросила я.

— Я считаю, что эта ситуация нам на руку. Мы должны ей воспользоваться.

— Но она ненавидит меня! И поэтому этот ее поступок более, чем странный…

— Ничего странного. Эта женщина не думает о политике или войне. Она ослеплена ревностью и всего на всего хочет убрать подальше свою соперницу.

— Вот глупая стерва! Придумала себе невесть что! Если так, то нам на самом деле не стоит терять время.

Мы старались не шуметь, и темный коридор подвала теперь был нам кстати. Действительно, все стражники куда-то подевались, у самого входа стоял лишь один. Он не видел нас, а мы наблюдали за ним из темноты.

— Без оружия я с ним не справлюсь, — сказала Неясыть. — Он успеет позвать на помощь.

Я обернулась на нее.

— У меня есть нож в сапоге. Обычный охотничий. Сойдет?

Это был тот самый нож, который я стащила на рынке в Аполло-Порт. Мне пришлось переложить его из сумки еще тогда, когда я несла в ней Беса. И теперь я вдруг вспомнила о нем. До этого случая он мне так и не пригодился.

— Давай!

Я достала из унты нож в чехле и подала ей.

— Только не станем нападать сразу, он может успеть подать голос. Сначала сделаем вид, что я вас конвоирую, и подойдем ближе.

Я накинула черный плащ, он оказался мне велик, но тем было лучше. Можно было закутаться в нем основательно. Мы двинулись. Впереди шла Неясыть, потом Абарис, а я чуть поодаль с боку, чтоб стражник мог меня видеть.

— Эй, куда ты их? — крикнул он издалека, заметив нас.

Я не могла ответить: ему сразу же все стало бы понятно. Он забеспокоился:

— Отвечай! Меня никто не предупреждал, что поведут пленников. Назови свое имя!

Само собой ничего я ему не назвала и ускорила шаг. Стражник потянулся к своему мечу и повернул голову, верно, чтоб позвать кого-то сверху. Но не успел. Неясыть метнула нож, и тот вонзился в его горло. Мы услышали только приглушенный хрип. Проходя мимо, я поморщилась, но что поделаешь: война есть война. А шаманка, нисколько не брезгуя, вынула нож, вытерла его об одежду поверженного охранника и сунула назад в чехол.

— Я одолжу его не на долго, — сказала она и указала на мертвеца. — Его меч похож на твой.

Я присмотрелась. И точно: это был один из тех воинов, что захватили нас на озере. И, похоже, этот несчастный позарился на мое оружие. Еще бы: Мастер Сыч сковал его как раз под мою комплекцию, коротким и легким. Видимо этим он и приглянулся этому солдату небольшого роста и весьма субтильного сложения… Бедняга…

— Я не мародерствую, а возвращаю свое, — сказала я, обращаясь к мертвецу, и сняла с него свой меч.

— Здесь рядом черный ход! Поспешим, я слышу наверху шум! Стражники возвращаются! — прошептал жрец. — Скорее, помогите мне оттащить этого бедолагу в тот темный угол. Не надо чтоб наше исчезновение скоро заметили…

Мы ждали возвращение Неясыти. Я понимала: ей очень хотелось отомстить Ильсару, и потому не стала отговаривать ее. Впрочем, это, пожалуй, было бы бесполезным занятием. Слишком уж она была самостоятельной и уверенной в себе. Перед уходом она сказала нам:

— Без меня вам не выбраться отсюда. Все известные пути из реликтового леса под наблюдением. Поэтому ждите меня здесь. Я не на долго…

Ее не было уже около часа. Я начала беспокоиться и строить план переправы через озеро на тот случай, если она так и не появится. Однако в лагере не наблюдалось ни тревоги, ни волнений. Это значило, что наш побег, скорее всего, пока не был обнаружен. Мне даже показалось, что я слышу музыку. Хамсин развлекался? Вполне могла поверить в это. После стольких веков полной темноты…

— Абарис, — позвала я тихо.

Он не откликнулся, но шевельнулся, давая, видимо, понять, что готов слушать меня.

— Объясни мне одну вещь. Ты остался в Храме, позволил Хамсину взять тебя в плен. Однако при первой возможности решил бежать. Почему? У тебя появилась какая-то идея? Или даже план действий? Или же ты просто решил поддержать нашу компанию?

— Может быть, и появилась идея, — задумчиво отозвался жрец.

— Тогда поделись. У меня никаких идей, к примеру, нет. Одна только: каким-то способом восстановить доверие гипербореев к ареопагу и поднять народ против диктатора. Да, я понимаю! Можешь не возражать! Эта идея абсурдна. Пока мы будем заниматься этим неблагодарным делом, Хамсин поодиночке уничтожит всех наместников и двинется спокойно завоевывать их земли. Подобное, как мне кажется, уже случилось с Аттилой. Здесь я его что-то не заметила. А ты не видел его?

— Нет.

— И Гавр что-то задумал. Собаку мою сманил… Так что за идея?

— Раз Прон занял Храм, нам нужно идти в столицу. Он еще некоторое время задержится тут, пока не найдет ареопаг.

— А зачем нам в столицу?

— У меня там остались верные товарищи. Они помогут нам распустить слух.

— О чем?

— О том, что принципал совсем не тот, за кого себя выдает.

— Но это же не слух никакой, а чистая правда!

— Как только правда начинает передаться из уст в уста, она превращается в слух, обрастая при этом такими подробностями, каких и нет на самом деле. А слухи, как ты знаешь, распространяются очень быстро.

— Еде бы не знать, — сказала я, вспомнив о том, как в Аполло-Порт из меня сделали опасную преступницу буквально за считанные часы.

— Т-с-с!!!

Неподалеку от нас раздался хруст веток. Я насторожилась и перестала дышать. Это могла быть и Неясыть, а могла быть и не она. Из-за кустов показались двое солдат, видимо дозорных. Один из них вел на поводке рыжего пса отнюдь не ездовой породы. Я нисколько не сомневалась, что, поравнявшись с нашим убежищем, зверь почует нас. Так и произошло. Он остановился, заводил носом по ветру, поднял острые свои уши и зарычал, страшно оскалившись и глядя прямо в нашу сторону. Пса я не боялась, у меня был мой меч. Но устраивать шум, пока шаманка еще не вернулась, я не хотела, и потому притаилась, надеясь на удачу.

— Кого он там почуял? — спросил другой солдат.

— Кто его знает! Здесь водятся духи. Говорят, злые.

— Тогда, может быть, уберемся отсюда? Если здесь духи, то вряд ли есть кто-то из людей.

Хозяин пса дернул за поводок, но ему пришлось тащить кобеля почти волоком. Тот никак не хотел уходить. Он-то знал, что в кустах сидят никакие не духи, а живые существа из плоти и крови, и сожалел, наверное, крайне, что не может объяснить это своему хозяину.

Некоторое время мы молчали, поскольку не было никой уверенности в том, что солдаты ушли достаточно далеко от нас. Из нашего убежища просматривался и парадный вход в Храм, возле которой расположился не один десяток воинов со всем их вооружением. Остальные, видимо находились в крепости, их мы не могли видеть. Слышно лишь было, как ржали кони, лязгал металл, смеялись и разговаривали солдаты. Абарис посетовал на то, что эти солдафоны расположились в саду позади Храма и совершенно вытоптали его, уничтожили растения и деревья, которые он выращивал сам лично и которые так сложно будет взрастить снова в этом диковинном климате.

Какая-то часть войска отправилась на поиски ареопага в неизвестном нам направлении. Сколько всего было воинов у Хамсина, сказать было трудно, но, по словам Неясыти и моим приблизительным расчетам, около полутора тысяч. Не так уж и много по сути, но принципал, скорее всего, выбирал самых-самых. К тому же предки большинства из них были титанами.

— Мне кажется, наше исчезновение уже заметили, — капризным тоном заметил жрец. — Ну что же она так долго! Глупо же, сбежав, отсиживаться рядом со своей тюрьмой!