Страница 36 из 60
— Ну, и что ты узнал еще, помимо его имени, которое может быть и вовсе фальшивым? — спросил раз Флакк.
— Что бы я ни узнал, это касается пока только меня, — ответил Гавр и оскорблено спросил:-Почему ты думаешь, что имя фальшивое?
— Здесь все может быть фальшивым, — пояснил стоящий рядом Ю-Ю.
— Странно, что ты, Ундион, так переменился к бенши. А как же "истина и порядок вещей" и "высший смысл существования"? — осведомился Гавр.
— Понимаешь, это все для людей с их беспокойной душой, а я все-таки черт.
— Наполовину.
— Да. Но и человек — наполовину…
— Вот именно.
— Впрочем, как и ты.
— Ты прав. У меня есть половина беспокойной человеческой души, — легко согласился Гавр и добавил:- Поэтому я и не иду с вами.
— А я как раз поэтому иду, — ответил на это Ю-Ю.
— Странно, правда? Располагая одним и тем же, мы стремимся к разным целям.
— Знаешь, что. Плевать я хотел на эти все истины, порядки и смыслы. Я был сыт ими по горло, когда жил в Тварном мире. Там все только и занимаются, что ищут смысл жизни. Возможно, именно это и привело меня к тому, что я начал пить.
— Я думал, у тебя были другие причины. Беатриче говорила…
— Она слишком романтична только и всего, — прервал его Ю-Ю, не желая слышать известную ему версию. — Но в одном она точно права.
— В чем же? — насторожился наместник.
— Ты действительно скучаешь. Иначе бы не стремился так одержимо к бенши.
— Она тебе так сказала?!
— Да. И вот что: надеюсь, что тебе здесь достанется по полной, и это навсегда отобьет у тебя всякую скуку.
Флакк все это время стоял рядом и внимательно слушал. Потом все же не выдержал.
— Хватит! — прервал он беседу. — Мне надоел весь этот человеческий бред! Я хочу знать только одно: кто сегодня ночью идет со мной, а кто останется?
— Я с тобой, Флакк, — сказал Ю-Ю.-Сам не знаю, зачем снова тянет туда, где никто меня не ждет, но почему-то кажется, что и здесь мне не место.
— В таком случае, счастливого пути! — гордо молвил Гавр и, резко повернувшись спиной, направился в сторону «храма» бенши.
— Не говори потом, что мы не звали тебя, — крикнул ему вслед обозленный Флакк.
В общине поселилось смятение. Никто не надеялся, что Бет и Ив вернутся живыми. Никто не ожидал, что с ними явится сам Хамсин. Никто ничего не мог понять. Саб-Бияр, первый встретивший скитальцев, лишился дара речи на несколько минут, когда увидел девушек, поднимающихся снизу на плоском плато. Но еще больше изумился он, когда заметил вместе с ними и знакомую фигуру в глухом шлеме. Иверлин и Бет от радости тоже не могли произнести ни слова. Хамсин настороженно поводил головой. Наконец, Ив опомнилась и закричала:
— Саб-Бияр! Это же мы! Ты что нас не узнал?! Мы вернулись!
Еще раньше, чем тот откликнулся, послышалось довольное рычание. Наместник догадался, что достиг желаемой цели. Он встал с камня и подошел почти к самому краю обрыва, нисколько не боясь рухнуть вниз.
— Не ждал меня увидеть здесь, Саб-Бияр? — спросил он, радуясь чему-то своему. — Рад, что ты все еще жив.
— А этот, откуда здесь? — в высшей степени удивленно спросил Саб-Бияр, кивнув на своего бывшего хозяина.
— Это долгая история, — крикнула Бет. — Помоги нам перебраться.
Саб-Бияр озадачился. Такого поворота дел он явно не ожидал, надеясь, что, попав в общину, навсегда стал свободен от рабства. Зачем-то обернувшись на вход в общину, он почесал затылок и неуверенно произнес:
— Не знаю, можно ли ему сюда.
— Ну, нас-то ты пустишь?
— С ним? Зачем вы привели его? — с серьезной и даже какой-то ожесточенной интонацией спросил Саб-Бияр. — Я не могу пустить его в общину.
— Ты что, а как же мы? — встревожилась Ив. — Мы-то тут причем. Он сам увязался.
— Подождите здесь, — сказал бывший раб и удалился.
— Постой! Ты куда? — понеслось ему вслед, но он не остановился.
Бет и Иверлин переглянулись, потом обе посмотрели на наместника.
— Черт! — вскричала Беатриче. — У нас из-за тебя будут неприятности. Мы не должны были приводить тебя!
— Попробовали бы вы не сделать этого, — ответил Хамсин.
— Ты доволен, я вижу. А нам теперь как быть?
— Не беспокойтесь, много хлопот у вас из-за меня не будет.
— Хоть на этом спасибо, — огрызнулась Беатриче.
Через несколько минут к обрыву стали стекаться общинники. Быстрее всех примчались дети, родившиеся и выросшие в лабиринте и никогда не видевшие солнца. Им было жутко интересно посмотреть на того, кем пугали их матери, кто был для них антигероем историй о внешнем мире. Наверное, они представляли его неким страшным монстром с клыками, множеством когтистых лап и прочими атрибутами богатого детского воображения, но их ждало разочарование. Внешний облик стоявшего на краю пропасти наместника не произвел впечатления на детей. Со свойственной им непосредственностью они принялись обсуждать его наружность: диковинное военное одеяние, красивую саблю и безглазый шлем.
— Поздравляю, — с сарказмом заметила Бет. — Ты уже начал завоевывать популярность.
Более степенные взрослые пришли позднее. Они приближались к краю обрыва и с опаской поглядывали на другую сторону, не смея даже разговаривать. Почувствовав их появление, Хамсин принял величественную позу властителя, дабы напомнить собравшимся о том, кто тут хозяин. Большинство общинников он не знал лично. Это были потомки тех, кого он сослал когда-то. И эти люди уже не испытывали к нему былой вражды, потому что о его злодействах знали лишь по рассказам.
Наконец, когда собрались почти все члены общины, в сопровождении Саб-Бияра появился Бахрам. Хамсин тотчас понял это и повернул голову в сторону старика. Сразу же наступила полная тишина.
— Зачем ты пожаловал к нам, наместник Медных гор? — спросил дервиш.
— Вам не стоит опасаться меня, — достаточно миролюбиво для своей величавости проговорил Хамсин. — Мне нужно лишь поговорить с тобой, а потом я уйду.
— Нам нужно посовещаться, — сказал Бахрам. — Не один я принимаю здесь решения.
— Что ж. Я подожду, — согласился наместник.
Сначала среди общинников прокатилась тихая волна беспокойства. Затем послышался глухой рокот и негромкие разговоры, которые постепенно перерастали в оживленную полемику. Взрослые, перебивая друг друга, сообщали Бахраму свои предположения. Дервиш молча слушал. Многие считали, что наместника не стоит пускать в общину, наивно полагая, что сам он не сможет перебраться через ущелье шириной в несколько шагов.
Бет и Иверлин с беспокойством прислушивались к обрывкам разговоров, стараясь уловить голос дервиша, потому что, как ни крути, все же он был здесь главным. Они боялись оказаться заложниками этой ситуации. Их могли вместе с Хамсином не впустить в общину.
Судя по долетавшим с другой стороны и особенно выделявшимся среди монотонной какофонии репликам и возгласам, большинство общинников все же собирались впустить наместника, но лишь выдвинув ряд условий. Каких именно Бет пока не могла разобрать.
— Зачем тебе понадобился Бахрам? — решила она пока выяснить у Хамсина.
— Это не твое дело, — прогудело из-под бронзового шлема.
— По твоей милости, нас могут выкинуть из общины!
— Меня это не волнует.
— Не сомневаюсь. Только вот что: меня тоже не волнует твоя судьба. Ты подло поступил со всеми нами, теперь не жди благородства и от нас. Понял?
— Не совсем. Ты что мне угрожаешь?
— Точно!
Послышался глухой раскатистый смех. Его тут же услышали все общинники и, удивившись, прекратили разговоры. Все обернулись, пытаясь понять, что могло вызвать такой неудержимый хохот, который смолк лишь спустя полминуты.
После этой выходки Хамсина Беатриче решилась на крайние, в ее понимании, меры:
— Я имею права высказать свое предложение по поводу Хамсина? — спросила она у Бахрама.
— Да, — ответил он. — Ты равноправный член нашей общины.