Наместник

Через минуту очередь, наконец-то, дошла до ног. Я захотела распрямить их, но… о, черт! Преодолевая ужасную тяжесть головы и боль в спине, я села и поняла, что мои ноги туго стянуты кожаным ремнем. И тут только боковым зрением увидела я стоящую чуть позади темную фигуру. Даже не оглядываясь, я сразу поняла, кто это.

"И что теперь?" — хотела я спросить у него, но ничего не вышло. В горле стоял сухой ком, и губы слиплись. Я попыталась откашляться, но все равно не смогла сказать ни слова. Я оставила попытки самовыразиться и, чуть подвинувшись, прислонилась спиной к дереву. Только после этого я повернула голову в сторону Гавра.

Он, как всегда, стоял, скрестив руки на груди. С облегчением я заметила на его лице типичную ухмылку. Может он догадается сам дать мне воды?

Наместник подошел ко мне, снял с пояса плетеную фляжку и, вынув пробку, протянул мне. Я с жадностью схватила бутыль и сделала глоток, предвкушая освежающую влагу, но горло обжег какой-то крепкий напиток. Я тут же закашлялась и отдала фляжку. Желудок противно заныл, но, кажется, ко мне вернулась способность говорить.

— Мне бы воды, — выговорила я с трудом.

Гавр, все еще не произнося ни слова и не гладя на меня, достал нож и разрезал ремни, стягивающие ноги. Потом рывком поставил меня, и я едва смогла удержаться. Конечности мои ничего не чувствовали, и кровь только начинала разбегаться по венам, покалывая и обжигая мышцы.

Я с трудом переставляла ноги, когда Гавр повел меня куда-то в чащобу, и мысленно прощалась с жизнью. Но страхи оказались напрасными. Через пару минут мучительного молчаливого похода я услышала веселое журчание лесного ручейка. Он подвел меня к нему и грубо толкнул. Я упала на колени и даже не обиделась на него, так мне хотелось пить. Гавр не промолвил еще ни слова и только молча смотрел, как я утоляю жажду.

Напившись вдоволь прохладной воды с травяным привкусом, я умылась и даже, не смотря на утренний холод, обмакнула волосы. Сев рядом с ручьем, я, наконец-то, задала свой вопрос:

— Ну, и что теперь?

— Ты умрешь, — ответил Гавр так бесстрастно, как будто смертный приговор был для него каждодневным и обыденным явлением.

— Когда? — осведомилась я.

— Сразу после приема у Хозяина, то есть через два дня.

— Отлично. А пока может я могу быть свободна?

— И не мечтай!

— Мне очень нужно, понимаешь?

— А не хочешь ли узнать, почему ты умрешь?

— У тебя всегда найдется причина. Да и объяснение, как я полагаю, займет некоторое время, а его у меня нет. Я должна спасти друга.

— Какого друга? — с неожиданной злобой спросил наместник.

— Василиса хочет убить Ю-Ю. Я должна его выручить.

— Ты говоришь ерунду. Этого не может быть.

— Неужели? Ты не знаешь об этом ничего? Странно. Твоя партнерша по коалиции не известила тебя?

— По какой еще коалиции?

— Против меня. Двое наместников на одну беззащитную девчонку: это не честно.

— Ничего подобного нет!

— А вот сейчас ты говоришь ерунду. Вы с Василисой сговорились против меня и настроили всех дремучих. Знаешь, как это называется? Травля. Но не думайте, что вам легко удастся справиться со мной!

Меня снова обуяла порожденная обидой злоба. Как бы мне не хотелось, чтоб Гавр смотрел на меня с такой вот снисходительной иронией. Его забавлял мой гнев. Он ведь знал, что я уже проиграла, и эти мои слова сродни сбрасыванию с доски шахмат перед поражением. Выслушав меня безмятежно, он произнес:

— Ладно. Допустим, Василиса действительно затеяла какую-то игру. С этим я еще разберусь, — сказал он и добавил уже безапелляционным тоном:-Но это не освобождает тебя от ответственности за твою провинность.

Тут мне нечего было скрывать:

— Я ни в чем не виновата перед тобой. И не боюсь тебя!

Гавр присел рядом.

— Покажи-ка твою правую руку.

— Вот, посмотри, — удивилась я.

— Почему она забинтована?

— Потому что, — объяснила я, разматывая тряпку, — твое проклятое кольцо стянуло мне палец.

Я показала ему распухшую ладонь, и он усмехнулся довольно.

— Поделом тебе. А ты не знаешь, случайно, отчего это?

— Ну?

— Измена.

— Что?

— Моя женщина мне изменила с другим. За это я должен убить ее. Так гласит закон.

— Я что-то слышала об этом. Но меня не в чем упрекнуть, только вот доказывать тебе я ничего не собираюсь. Да с чего ты взял вообще?!!

— Не твое дело!

— Это тебе Заварзуза сказала, правда?

— Это не важно.

А мне было важно. А главное, ясно. Ясно, что затеяла Василиса и чего она добивалась от ведьмы. Кажется все становилось на свои места. Матушка действовала против меня из-за материнских чувств, ее-то можно было понять. И кольцо — тоже, видимо, бабкины шашни. Наместница же собиралась уничтожать меня не своими руками. С этим мог отлично справиться прирожденный палач, ее второй номер. Тем более что ему теперь за это ничего не будет.

— И ты поверил? — с усмешкой спросила я.

— Да. А когда увидел твою руку, у меня не осталось сомнений.

Он поднялся, и я тоже попыталась встать на ноги, хоть это было очень трудным делом. Похоже было, что Гавр не собирался больше ничего объяснять мне, поэтому я снова решилась на вопрос:

— Могу я поинтересоваться, с кем это я тебе изменила? Просто любопытно.

Вместо ответа он зло снова схватил меня за плечо и потащил обратно. Я едва успевала двигать ослабевшими ногами.

— Послушай, Гавр, — на ходу пыталась я с ним договориться, — у меня уже нет ничего, что тебе нужно. Ни силы, ни скипетра, наместничество ты получишь через два дня. Ну, что тебе еще надо? Отпусти меня. Мне надо спасти Ю-Ю.

Он вдруг резко остановился и, больно дернув меня за плечо, зло рявкнул в лицо:

— Так ты и с ним была?!

— Что?!!

— Отвечай!

— Да ни с кем я не была!

— А Яр Отшельник?

Я грустно рассмеялась.

— Ты с ума сошел! Он ведь…

Я запнулась и закусила губу. Сказать ему, что он мой дед, значит признать, что встречалась с невидимкой. Да и то, что я внучка его заклятого врага не прибавит мне популярности в его глазах.

— Что он? — тут же подозрительно переспросил Гавр, все еще крепко сжимая мои плечи.

— Это что? Ревность или уязвленное самолюбие собственника-рабовладельца? — ехидно спросила я, пытаясь отвести разговор от Яра.

— Второе! — рыкнул наместник и снова потащил меня куда-то.

Нужно было срочно что-то придумывать. Иначе Гавр уведет меня обратно, а ведь я почти у цели. Пропадут тогда даром весь мой отчаянный путь, смерть Трои, Талиши, и доктор тоже пропадет, если вообще жив еще.

— А как же Ю-Ю? — спросила я, увидев, что мы подходим к пространственной двери. В отличие от меня, наместник мог открывать ее без скипетра. Да и сила всегда была при нем.

— Меня это не волнует! — ответил он резко.

— А меня волнует! Я не оставляю друзей в беде! Троя уже погибла, теперь Ю-Ю. В любой момент может быть поздно!

— Твоя собака погибла? Как это может быть? — спросил он, снова остановившись.

— Ее убила Горгона. А если бы не ее, то меня.

— Она бы не посмела, — с сомнением возразил Гавр.

— Не веришь мне?

— Нет, — отрезал наместник и, снова дернув за плечо, потащил к двери.

Гавр даже меч с меня не снял и не стал больше связывать, настолько был уверен, что я не смогу сбежать. И, уж конечно, не сомневался, что я не представляю для него ни какой угрозы. Я отстала лишь на один шаг, сделала вид, что запнулась. Он отпустил мою руку и даже не оглянулся. Отстегнув пояс с мечом, я изо всех сил ударила Гавра рукоятью по голове. Он остановился и пошатнулся.

Не став дожидаться упадет ли он или только чуть замешкается, я бросилась, что было сил, напролом через рощу, не оглядываясь и не останавливаясь. Лишь спустя полчаса я, обхватив осинку, повисла на ней, едва переводя дыханье. А через минуту снова быстрым заплетающимся шагом поплелась к Северному замку Василисы, но уже по памяти. Карта осталась у Гавра.