Страница 147 из 169
Гарви ни разу не слышал, чтобы Диско говорил так долго. Он был готов сгореть со стыда. Дэн же быстро пришел ему на выручку и заявил, что, мол, чему в школе учат, тому он и верит и что жизнь слишком коротка, чтобы отличить все правдивые истории от сплетен, которых так много на берегу.
Туг Мануэль тронул дребезжавшие струны своей маленькой гитары и запел по-португальски незнакомую песню. Закончил он ее, круто оборвав пение и рванув струны всей пятерней.
Диско согласился спеть еще одну старинную песню, и все подпевали ему хором. Вот один ее куплет:
В этом месте скрипка исполняла несколько тактов, а потом хор подхватывал припев.
Песня эта растрогала Гарви до слез, хоть он сам не мог понять почему. Но еще тоскливее ему стало, когда кок оставил свой картофель и потянулся к скрипке. Не переменив позы, он заиграл такую грустную мелодию, что казалось, должно произойти неминуемое горе. Потом он запел на незнакомом языке. Его большой подбородок прижимал к плечу скрипку, а белки глаз сверкали при свете лампы. Гарви свесился с койки, чтобы лучше слышать напев, который стонал и плакал, сливаясь со скрипом судна и плеском волн, и напоминал шорох прилива в густой туман, и, наконец, завершился протяжным воплем.
— Господи, прямо мороз по коже, — сказал Дэн. — Что это за штука?
— Песня, которую пел Фин Маккоул на пути в Норвегию, — ответил кок. Он говорил по-английски, четко выговаривая слова, как в граммофоне.
— Эка невидаль, я тоже бывал в Норвегии. Но ведь я же не ору об этом. Впрочем, это похоже на старинную песню, — сказал Длинный Джек, вздыхая.
— Не спеть ли нам про «чистое море», — сказал Дэн, и тут же заиграл задорную, неприхотливую песенку о возвращении домой с уловом.
— Стой! — проревел Том Плэтт. — Ты хочешь сглазить, да? Это же «иона». Будешь ее петь, когда всю соль замочим.
— Ничего подобного, верно, отец? Без последнего куплета это не «иона». Я-то уж разбираюсь в этом деле.
— Что это? — удивился Гарви. — Что такое «иона»?
— «Иона» — это все, что может принести несчастье. Это может быть мужчина, или мальчик, или даже ведро. Пару лет назад я видел разделочный нож «иону», — объяснил Том Плэтт. — «Ионы» бывают разные. Джим Берк был «ионой», покуда не утонул. Умирай я с голоду, я бы не поплыл на его шхуне. А на шхуне «Эзра Флад» «ионой» была зеленая лодка — самый плохой «иона». Из-за нее утонули четыре рыбака, а она по ночам светилась.
— И вы, этому верите? — спросил Гарви, вспомнив, что Том Плэтт говорил о свечах и моделях шхуны. — Разве может случиться то, что нам не суждено?
С коек послышались негодующие голоса.
— На суше не может, а в море может произойти что угодно, — сказал Диско. — Не вздумай смеяться над «ионами», юноша.
— А Гарви не «иона». Когда мы его поймали, мы наловили кучу рыбы, — вмешался Дэн.
Вдруг кок дернул головой и засмеялся странным, тонким смехом. Он был очень чудной, этот негр.
— Проклятье! — вскричал Длинный Джек. — Прекрати свои штучки, доктор. Нам они ни к чему.
— В чем дело? — спросил Дэн. — Разве Гарви не принес нам удачу? Помнишь, сколько наловили.
— О да, — ответил кок. — Это я знаю, но ловля еще не закончена.
— Он ничуть нам не повредит! — горячо защищал Гарви Дэн.
— Ты на что намекаешь? Он хороший парень.
— О да. Но когда-нибудь он будет твоим хозяином, Дэнни.
— И только-то? — спокойно сказал Дэн. — Но этого не случится, помяни мое слово.
— Хозяин! — упорствовал кок, показывая на Гарви.
— Слуга! — он указал на Дэна.
— Вот тебе и на! Когда же? — рассмеялся Дэн.
— Через несколько лет, вот увидишь!
— Почем ты знаешь? — спросил Том Плэтт.
— Сообразил, и все тут.
— Как? — спросили все хором.
— Не знаю, но так будет. — Он опустил голову и принялся чистить картофель. Как они ни пытались, они не могли выудить из него ни слова.
— Ладно, — сказал Дэн, — хозяин или не хозяин, но я рад, что доктор не назвал его «ионой». А вот дядя Солтерс самый настоящий «иона» — для самого себя. Интересно, может ли он заразить других? Ему бы на «Кэрри Питмен» попасть. Эта шхуна сама для себя «иона»: идет себе куда хочет, как бы с ней ни билась команда. Боже правый! Даже в полный штиль дергается во все стороны.
— Не бойся, мы далеко от них всех, и от «Кэрри Питмен» тоже, — успокоил его Диске.
С палубы донесся стук.
— Дядюшке Солтерсу наконец повезло, — сострил Дэн, и его отец покинул кубрик.
— Развиднелось! — прокричал Диско, и вся команда высыпала на палубу.
Туман рассеялся, но по поверхности океана катились большие волны. Шхуна «Мы здесь» скользила между ними, как по глубокому ущелью. И стой они неподвижно, ей было бы совсем здесь неплохо и спокойно. Но в том-то и беда, что волны не знали и минуты покоя и вздымали шхуну на одну из своих тысяч вершин, где ветер безжалостно трепал ее снасти, и она зигзагами устремлялась вниз по склону. Вдали один за другим вставали пенящиеся валы, и от этих перемежающихся бело-серых полос у Гарви даже зарябило в глазах. Несколько чаек с пронзительным криком кружились над шхуной. Порой с порывом ветра налетал дождь, но ветер тут же уносил его прочь в простор океана.
— Похоже, вон там, вдалеке, что-то мелькнуло, — сказал дядюшка Солтерс, показывая на северо-восток.
— Едва ли это судно, — сказал Диско, нахмурившись и пристально глядя вдаль.
— Волна еще большая. Дэнни, полезай-ка на мачту да погляди, где наш буек.
Стуча тяжелыми сапогами, Дэнни, к зависти Гарви, скорее взбежал, нежели взобрался на марс, ухватился за краспицы и стал обозревать океан. Вскоре он заметил крошечный черный флажок буйка в миле от шхуны.
— Все в порядке! — прокричал он. — Прямо на севере парус. Верно, шхуна.
Прошло еще полчаса. Тусклое солнце пробивалось сквозь просветы в облаках, высвечивая оливково-зеленые пятна воды. На гребне показалась короткая фок-мачта, нырнула и исчезла, но следующая волна подняла высокую корму со старинными, похожими на рога улитки боканцами. Паруса шхуны были ржавого цвета.
— Француз! — закричал Дэн. — Ой, нет, отец!
— Это не француз, — сказал Диско. — Солтерс, это твое чертовское счастье к нам прицепилось.
— Вижу. Это дядюшка Эбишай.
— Верно, ошибиться тут невозможно.
— Самый что ни на есть главный «иона»! — простонал Том Плэтт. — О Солтерс, Солтерс, почему ты не дрых на своей койке?
— Откуда я знал, — проворчал бедный Солтерс.
Шхуна тем временем приближалась. Она могла вполне сойти за Летучего Голландца — такой неопрятный, запущенный и скверный вид имела вся ее оснастка. Ее шканцы старинного образца были подняты на четыре или пять футов; снасти, связанные и запутанные, трепались по ветру, как водоросли у портовых свай. Она шла по ветру, страшно кренясь, ее стаксель был приспущен и как бы выполнял роль второго фока: «оскандалился», как говорили моряки. Бушприт шхуны торчал, как у старомодного фрегата, а утлегарь был расщеплен и кое-как сколочен гвоздями и скобами — починить его уже не было никакой возможности. Когда шхуна шла рывками вперед, грузно осев на свою широкую корму, она как две капли воды походила на растрепанную, неопрятную и злую старуху, насмехающуюся над честной девушкой.
— Это Эбишай, — сказал Солтерс — Как всегда, накачался джина. Когда-нибудь он за это поплатится. Похоже, что он идет на ловлю в Микелон.
— Он потопит ее, — сказал Длинный Джек. — Снасть у него не по погоде.
— Будь это так, он бы уже потонул, — ответил Диско. — Похоже, что он рассчитывал проделать это с нами. Посмотри, Том, не слишком ли низко сидит у нее нос?
— Если он так распределил груз, то это небезопасно, — медленно ответил моряк. — Но если нос судна дал течь, то он должен немедленно браться за помпы.