Элрик из Мелнибонэ

– Ты не можешь себе представить, каких душевных и физических усилий это требует…

– Могу, мой господин. Я твой друг и не хочу, чтобы ты испытывал боль, – но тем не менее…

– Есть и еще одно препятствие, Дивим Твар: моя физическая слабость, – напомнил своему другу Элрик. – Сколько я еще смогу пользоваться этими сверхсильными снадобьями, которые поддерживают меня теперь? Да, они дают мне силы, но при этом истощают меня. Я могу умереть, прежде чем найду Симорил.

– Я виноват, мой повелитель.

Но Элрик подошел к Дивиму Твару и положил свою белую руку на его желтоватого цвета плащ.

– Но что мне терять? Пожалуй, ты прав. Я трус – колеблюсь, когда речь идет о жизни Симорил. Я повторяю свои глупости – те самые глупости, которые и стали причиной этой беды. Я сделаю то, о чем ты говоришь. Ты пойдешь со мной на берег?

– Да, мой император.

Дивим Твар начал чувствовать, как груз, лежавший на совести Элрика, давит и на него. Для мелнибонийца это было необычное чувство, и Дивим Твар понял, что оно ему не нравится.

В последний раз Элрик был здесь, когда они с Симорил были счастливы. Казалось, это было так давно. Как же он был глуп, когда верил в долговечность этого счастья. Он направил своего белого жеребца к скалам и морю за ними. Моросил дождь. Зима на Мелнибонэ быстро вступала в свои права.

Они оставили коней у скал, чтобы их не испугало колдовство Элрика, и спустились к берегу. Дождь падал в море. Над водой – не далее чем в пяти корабельных корпусах от береговой черты – висел туман. Стояла мертвая тишина, и Дивиму Твару подумалось, что, оказавшись между высокими черными скалами сзади и стеной тумана впереди, они вошли в безмолвный мир царства мертвых, где легко можно встретить печальные души тех, кто, по легенде, совершил самоубийство, медленно уничтожая свое тело по частям. Звук их шагов по прибрежной гальке был громок, но его сразу же заглушал туман, который жадно поглощал его – словно питался этим звуком, поддерживая таким образом в себе жизнь.

– Сейчас, – пробормотал Элрик. Он, казалось, не замечал мрачного, гнетущего пейзажа. – Сейчас я должен вспомнить руну, которая так легко, сама собой пришла мне на память всего несколько месяцев назад.

Оставив Дивима Твара, он подошел к месту, где холодная вода плескалась у берега. Здесь он медленно сел, скрестив ноги. Его невидящие глаза устремились в туман.

Дивиму Твару показалось, что альбинос, сев на берегу, уменьшился в размерах. Он стал похож на беспомощного ребенка, и сердце Дивима Твара сострадало Элрику, как могло сострадать отважному, измученному мальчику. Дивим Твар уже готов был предложить Элрику отказаться от колдовства и искать страны Оин и Ю обычными средствами.

Но Элрик уже поднимал голову, как это делает собака, собирающаяся завыть на луну. С его губ стали срываться странные, пугающие слова, и Дивим Твар понял, что, даже если он попытается сейчас заговорить, Элрик его не услышит.

Дивим Твар и сам был немного знаком с высоким наречием (его, как и всякого знатного мелнибонийца, учили этому языку), но слова ничего ему не говорили, потому что Элрик использовал специальные интонации и ударения, которые придавали словам особый и тайный смысл. К тому же он распевал их голосом, то понижавшимся до глухого баса, то повышавшимся до визга. Слушать такие звуки, производимые смертным, было неприятно, и теперь Дивим Твар понимал, почему Элрик не хочет прибегать к волшебству. Повелитель Драконьих пещер, хотя и был типичным мелнибонийцем, почувствовал желание отойти назад шага на два-три, а то и вернуться на вершину скалы и наблюдать за Элриком оттуда. Ему пришлось взять себя в руки, чтобы остаться на месте и смотреть, как продолжается призывание.

Пение рун продолжалось довольно долго. Дождь все сильнее барабанил по прибрежной гальке, покрывшейся теперь глянцем. Он свирепо лупил спокойное, темное море, хлестал беловолосую голову поющего и вызывал дрожь у Дивима Твара, который плотнее запахнул свой плащ.

– Страаша… Страаша… Страаша…

Слова смешивались со звуком дождя. Они были почти не похожи на слова, скорее – звуки, которые может производить дождь, или язык, на котором говорит море.

– Страаша…

И опять у Дивима Твара возникло желание оставить свое место, но теперь он хотел подойти к Элрику, сказать ему, Чтобы он остановился и взвесил другие возможности добраться до земель Оин и Ю.

– Страаша!

В это крике слышалась скрытая агония.

– Страаша!

Дивим Твар готов был уже позвать Элрика – но вдруг почувствовал, что не может сделать это.

– Страаша!

Фигура со скрещенными ногами раскачивалась. Крик летел зовом ветра сквозь пещеры времени.

– Страаша!

Дивиму Твару стало очевидно, что руна по каким-то причинам не действует и Элрик безрезультатно тратит свои силы.

Но повелитель Драконьих пещер ничего не мог поделать. Язык его не двигался. Ноги, казалось, вросли в землю.

Он посмотрел на туман. Тот вроде бы приблизился к берегу и заискрился странным зеленоватым светом.

Вода вдруг взволновалась. Море ринулось на берег. Зашуршала галька. Туман отступил. В воздухе замелькали неясные огоньки, и Дивиму Твару показалось, что он увидел туманный силуэт огромной фигуры, появляющейся из моря. И тут он понял, что пение Элрика прекратилось.

– Король Страаша, – начал Элрик, и теперь его голос стал почти нормальным, – я пришел. Я благодарю тебя.

Силуэт заговорил – его голос напомнил Дивиму Твару звук неторопливых, тяжелых волн, перекатывающихся под дружеским солнцем.

– Мы, элементали, озабочены, Элрик. До нас дошел слух, что ты пригласил в свой мир Владыку Хаоса, а стихии никогда не любили Владык Хаоса. Но я знаю, ты сделал это, потому что такова твоя судьба, и мы не питаем к тебе вражды.

– Это было вынужденное решение, король Страаша. Ничего другого мне не оставалось. Если ты поэтому не склонен помогать мне, я тебя пойму и больше не стану тебя беспокоить.

– Я помогу тебе, хотя помогать тебе теперь стало труднее. Но не из-за того, что должно произойти в ближайшем будущем, а из-за того, что грядет через много лет. А теперь побыстрее скажи мне, как мы, водные элементами, можем послужить тебе?

– Тебе известно, где находится Корабль, что плавает по суше и по морю? Мне необходимо его найти, потому что я Должен исполнить обет и найти свою возлюбленную Симорил.

– Я хорошо знаю этот корабль – он принадлежит мне. На него предъявляет права и Гроум, но этот корабль мой. По справедливости он мой.

– Гроум Земной?

– Гроум Земель под корнями. Гроум, владыка почвы и всего, что живет в ней. Мой брат Гроум. Давным-давно, когда мы, элементали, еще не вели счет времени, мы с Гроумом построили этот корабль, чтобы можно было путешествовать между царствами Воды и Земли – как мы пожелаем. Но мы поссорились (будь мы прокляты за эту глупость) и начали драться. А это означало землетрясения, приливные волны, извержения вулканов, тайфуны и сражения, в которых участвовали все стихии. В результате возникли новые континенты, а старые погрузились под воду. Мы дрались уже не в первый раз, но тот был последний. И наконец, чтобы не уничтожить друг друга окончательно, мы примирились. Я отдал Грому часть моих владений, а он отдал мне Корабль, что плавает по суше и по морю. Но отдавал он его не очень охотно, а потому этот корабль плавает по морям Лучше, чем по суше. Гроум, если у него появляется такая Возможность, препятствует ходу корабля. И все же, если этот корабль тебе нужен, ты можешь взять его.

– Я благодарю тебя, король Страаша. Где мне его найти?

– Он придет к тебе. А теперь я устал – чем больше удаляюсь я от моего царства, тем труднее мне поддерживать мою смертную оболочку. Прощай, Элрик. И будь осторожен. Ты сильнее, чем ты думаешь, и многие будут пытаться использовать твою силу в своих интересах.

– Где мне ждать Корабля, что плавает по суше и по морю? Здесь?

– Нет. – Голос морского короля растворялся вместе с его силуэтом. Туда, где только что были его очертания и зеленые огоньки, пополз серый туман. Море снова успокоилось. – Жди. Жди в своей башне… Он придет…