Страница 8 из 32
Он уже приготовился к роковому скачку, как вдруг перед его мысленным взором возник гигантский мельничный жёрнов, и он мгновенно осадил нервно перебиравшего ногами жеребца.
— Нет, мужик, для тебя много чести лежать под копытами моего коня. Эй, слуги! Хватайте бродягу и размозжите ему башку!
— Налетайте, налетайте, милые, хоть вдесятером, как велит ваш трусливый хозяин! — засмеялся Пал.
С этими словами он выдернул из земли молодое рослое дерево, размахнулся, и двое слуг вместе с конями тут же повалились навзничь. Пал взмахнул ещё раз — и прочие слуги повернули коней и так стремительно поскакали прочь, что едва не передавили друг друга.
При виде бегства телохранителей жёлтое лицо Голубана побагровело от бешенства.
— Ах, трусливые псы! Не посмели подступиться к наглому мужику?! Ну, всё равно час его пробил, его до станет моя стрела. — Голубан выдернул из колчана небывалой длины стрелу и натянул звенящую тетиву.
Йоланка вскрикнула. Её не устрашила ни армия слуг, ни угроза растоптать Пала конём. Тот, кто, словно пушинку, держит на ладони гигантский жёрнов, тому, если понадобится, ничего не стоит опрокинуть всадника вместе с конём. Но кому дано остановить в полёте неудержимую стрелу? Она в ужасе закрыла глаза, а в следующее мгновение услыхала резкий звон стали. Неужто стрела угодила в камень? Нет, нет!
Это меч короля Матьяша с лязгом ударил о лук кондотьера, и стрела упала на землю.
— Что ты задумал! — вскричал король, который, намного опередив свою свиту, примчался на место разыгрывающейся драмы. — Из-за двух собак убить человека, да ещё такого богатыря? Ба-ба-ба! Да ведь это тот самый богатырь, подручный мельника! Кто, как не он, мог справиться с этакими чудовищами! Как кличут тебя, сынок?
— Пал Кинижи.
— Вот что, Пал Кинижи! Силу свою ты уж мне показал, а сейчас доказал свою храбрость. Ответь же, сынок, на такой вопрос: хочешь ли стать моим солдатом?
Такая радость переполнила Пала Кинижи, что захотелось ему крикнуть от счастья, да так громко, чтоб услышало всё зверьё в лесу. Только не подобает кричать в присутствии короля. И Пал сказал:
— Государь, с тех пор как я себя помню, не было у меня иного желания.
Услыхав это признание, король повернулся в седле, поднёс руки к губам и кликнул:
— Балаж Мадьяр!
Незачем было звать его: седой витязь уж мчался с противоположной стороны леса и метал громы и молнии.
— Тысяча проклятий! Кто задушил моих лучших гончих собак?! Каждая из них стоит целое состояние. Погоди у меня, проклятый злодей, сейчас растопчу тебя копытами коня!
— Не ворчи, не брюзжи, мой старый друг, — примирительно сказал король Матьяш. — Помнишь, в одном селении ты чуть не побился об заклад, что не найдётся на свете такого смельчака, который бы с обнажённым мечом вышел на этих чудовищ. Гляди же, вот парень, который задушил их голыми руками.
— Сто чертей, сто проклятий! Вот я вытяну плетью этого дикого щенка! — И старик, яростно размахивая хлыстом, двинул своего коня на Пала.
Но тут к нему подскакала Йоланка.
— Не тронь его, отец! Разве ты не видишь? Он весь в крови. Не задуши он этих страшных собак, ему самому бы пришлось умереть.
— Тысяча чертей! Выходит, и ты на его стороне… — проворчал Балаж Мадьяр. У сурового воина, не раз глядевшего смерти в глаза, была одна слабость: дочь, которой с тех пор, как стал вдовцом, он ни в чём никогда не отказывал.
После смерти жены все заботы, все мысли — словом, вся его жизнь сосредоточилась на этой прелестной девушке.
— Не горюй, дружище, — снова заговорил король. — Ты лишился собак, зато приобрёл воина несравненной силы. Вот что, Пал Кинижи, я отдаю тебя на попечение моего верного полководца. Будь мужественным, сынок. А ты, брат, не спускай с него глаз, береги как зеницу ока: ведь парня, равного ему по силе, не сыскать в целом свете. К тому же он сын венгерского народа, а не какой-нибудь ничтожный проходимец-наёмник.
Слово короля — всегда закон, даже в том случае, если сказано с улыбкой.
— Ладно, парень, ступай в замок, — сказал Баланс Мадьяр, крутя седой ус. — Там ты получишь одежду, коня и оружие.
Тут король и военачальник пустили коней вскачь. А Голубан ещё раньше улучил момент, чтобы ускользнуть незаметно. И вот Йоланка и Пал остались одни. Йоланка соскочила с седла на землю. Белоснежного коня привязывать не надо было: он и без того ни на шаг не отстал бы от своей хозяйки.
— Тебе больно? — спросила Йоланка, приблизившись к Палу. — Покажи! — попросила она и бережно взяла его окровавленную руку.
Палу казалось, будто крылышки мотылька легко коснулись его руки, однако этого едва ощутимого прикосновения было довольно, чтобы боль от раны мгновенно исчезла. Больно не больно — Пал ничего не мог сказать, потому что от радости будто лишился речи.
— Подожди немножко, и я перевяжу твою рану, — сказала Йоланка. Сняв с плеч воздушную косынку, она разорвала её пополам и одной половинкой перевязала рану. — Теперь тебе не больно, не правда ли?
— Как только ты прикоснулась, боль будто рукой сняло, — с трудом вымолвил Пал.
Ему хотелось сказать ещё кое-что, но Йоланка ласково приложила свои тонкие пальчики к его губам.
— Молчи! Дай мне другую руку. О, на этой руке рана ещё страшнее. Подожди, я поищу целебной травы.
Она вскочила и побежала на берег ручья, поблёскивающего вдалеке среди деревьев. Лошадь, не отставая ни на шаг, покорно следовала за ней. Разыскивая траву, Йоланка вполголоса напевала весёлую песенку. А вот и трава! Пал тоже подошёл к ручью, и они присели на поваленное дерево.
Йоланка принялась перевязывать рану. Пока перевязывала, ни он, ни она почти ничего не говорили. И не мудрено: ведь между барышней из знатного рода и простым парнем с мельницы лежала глубокая пропасть. Песня же смелее обычных слов. И Йоланка запела, а Палу было понятно каждое слово песни.
Пал слушал, дивился, что с уст знатной барышни, владелицы замка, слетают такие слова.
— Этой песенке ты, конечно, не в замке выучилась?
— Конечно, нет, — улыбнулась Йоланка.
— А где же?
— Я услыхала её здесь, в лесу. Научила меня петь её старушка, от роду которой сто один год. И ещё она меня научила, к каким ранам какие травы прикладывать.
— Вот оно что! — возликовал Пал. — Да ведь это та самая старушка, которую я спас от собак. У неё на кончике носа чёрная бородавка с горошину.
— Ну конечно, она. Вот радость, что ты её спас!
Пал промолчал. «Сказать или не сказать!» — колебался он. Наконец решился:
— А знаешь, что предсказала старушка за то, что я её спас?
— Что?
— То, что самая прекрасная девушка в королевстве станет моей женой.
— А мне она предсказала, — с видом сообщницы подхватила Йоланка, — что я выйду замуж за самого сильного парня в королевстве. — Но как только это невинное признание слетело с уст милой девушки, она отвернулась и больше не поднимала на Пала глаз. Потом вскочила на белогривого коня и внезапно исчезла, как прекрасное сновидение.
Пал ещё некоторое время стоял на берегу ручья, потом круто повернулся и по узкой, едва заметной тропинке, что ему указала старуха, саженными шагами направился в замок. И казалось ему, будто слышит он на боку своём бряцание меча, а на сапогах — весёлый звон шпор.