Страница 118 из 125
157
…расширяющаяся кверху картонная башенка, расшитая золотом. — Кюстин описывает кокошник — старинный женский головной убор в виде высокого щитка разнообразной формы надо лбом. Николай I строго следил за единообразием формы кокошников, и когда «на большом дворцовом балу 6 декабря 1840 г. некоторые дамы позволили себе отступить от этой формы и явились в кокошниках, которые, вместо бархата и золота, сделаны были из цветов, государь тотчас это заметил и приказал министру императорского двора князю Волконскому строго подтвердить, чтобы впредь не было допускаемо подобных отступлений», вследствие чего петербургский военный генерал-губернатор Эссен заставил всех дам и девиц, к их ужасу, расписываться на листе с письменным объявлением императорской воли «в прочтении сего объявления» (Из записок М. А. Корфа // PC. 1899. № 8. С. 295).
158
…теперь продавать крестьян без земли запрещено. — Вопрос о запрещении продавать крестьян без земли имел долгую историю, но не был окончательно разрешен до полной отмены крепостного права: в 1812 г. было запрещено «выдавать верющие письма и совершать по ним купчие крепости на продажу людей поодиночке и без земли», но касалось это лишь продажи по доверенности; в 1820 и 1823 г. вопрос о запрещении безземельной продажи обсуждался в Государственном совете, но решения принято не было; Николай I поручил рассмотрение этого вопроса секретному комитету, созданному 6 декабря 1826 г., и в 1830 r. безземельная продажа едва не была запрещена, но дело опять-таки кончилось ничем (см.: Семевский В. И. Крестьянский вопрос в России. СПб., 1888. Т. I. С. 494–495. Т. 2. С. 16–17). Семевский высоко оценил проницательность Кюстина, сумевшего «понять опасность безземельного освобождения» (см.: PC. 1887. № 12. С. 620). Некоторые сведения о жизни российских крестьян Кюстин мог почерпнуть из книги француза П.-Д. Пассенана «Россия и рабство в их отношениях с европейской цивилизацией» (1822); о том, что крестьяне, мечтая о свободе, полагают, что вместе с нею им дадут и землю, а когда узнают, что земля принадлежит помещикам, будут крайне разочарованы, писал и Ансело (Ancelot. P. 78).
159
…император становится кредитором и казначеем всех русских дворян… — Дворянский заемный банк, дававший ссуды под залог имений, был учрежден Павлом I в 1797 г. Ср. мнение историка о комментируемом пассаже Кюстина: «Это — не случайное объяснение, придуманное для любопытствующего иностранца, а официальная точка зрения. III Отделение всерьез полагало, что толчком, побудившим декабристов на террор против царской фамилии, было желание освободиться от своего кредитора. „Самые тщательные наблюдения за всеми либералами, — читаем мы в официальном докладе шефа жандармов, — за тем, что они говорят и пишут, привели надзор к убеждению, что одной из главных побудительных причин, породивших отвратительные планы людей 14-го, были ложные утверждения, что занимавшее деньги дворянство является должником не государства, а царствующей фамилии. Дьявольское рассуждение, что, отделавшись от кредитора, отделываются и от долгов, заполняло главных заговорщиков, и мысль эта их пережила…“» (Троцкий И. III-е Отделение при Николае I. Л., 1990. С. 23–24). На то, что обычай закладывать имения приобрел из-за мотовства дворян «важное политическое значение», довольно деликатно и туманно указывает также Ансело (Ancelot. P. 90–94)
160
«Русские сгнили, не успев созреть». — Фраза, приписываемая Д. Дидро, который, впрочем, от авторства отказывался (см.; Tourneux М. Diderot et Catherine II. Р., 1899. P. 582). Смысл этого утверждения был оспорен г-жой де Сталь: «Много восхваляли знаменитые слова Дидро: „Русские сгнили прежде, чем созрели“. Я не знаю мнения более ошибочного: даже их пороки, за небольшим исключением, мы должны приписать не их испорченности, но силе их нравственного закала» (Россия. С. 36). Выражение это имело популярность среди критиков России; так, согласно донесению Я.Н. Толстого, адмирал П. В. Чичагов (с 1813 г. живший вне России) в 1842 г. проповедовал в салонах, «что Россия — европейская Ирландия, что она сгнила, не созрев, и проч., и проч.» (ГАРФ. Ф. 109. СА. Оп. 4. № 194–261; донесение от 1/13 октября 1842 г.).
161
Не надейтесь отыскать хоть один путеводитель… — Толстой (Tolstoy. P. 56) упрекает Кюстина в незнании книги Свиньина, изданной в 1816–1818 гг. одновременно и по-французски (перевод, впрочем, аттестован Шницлером как «скверный» — Schnitzler. P. 229). В самом начале 1839 г. (рецензия на него в «Северной пчеле» напечатана 27 февраля 1839) был выпущен «Карманный указатель города Санкт-Петербурга с планом» «Manuel portatif de Saint-Petersbourg avec un plan» на двух языках — русском и французском, очевидно, ускользнувший от внимания Кюстина.
162
…сегодня высказывать беспристрастные суждения об этом человеке… небезопасно… — О культе Петра в николаевскую эпоху см., напр.: Аронсон М. «Конрад Валленрод» и «Полтава» // Пушкин: Временник пушкинской комиссии. М.; Л., 1936. Т. 2. С. 43–50, Костина Н. Г. Освещение Петра I в русской периодической печати в первые годы после 14 декабря 1825 года // Уч. зап. Горьковского гос. ун-та. 1966. Серия ист. — филолог. Вып. 78. С. 653–655; Старые годы. Русские исторические повести и рассказы первой половины XIX века. М., 1989. Следует, однако, заметить, что к одному из главных информаторов Кюстина, Баранту, восходит свидетельство о достаточно критической оценке петровского «западничества», данной Николаем I (см.: Осповат А. Л. Прения о русской столице // Лотмановский сборник. I. М., 1995. с. 478). В контексте книги Кюстина, где Петр предстает не только благотворным реформатором, но и безжалостным мучителем людей и убийцей собственного сына (см. письмо двадцать шестое), параллель между двумя императорами наполнялась далеко не только комплиментарным смыслом, на что обратил внимание Сен-Марк Жирарден в своей рецензии на книгу (статья вторая — «Journal des Debats», 24 марта 1844 г.), которую Я. Н. Толстой в своей «антикритике» («Письмо русского французскому журналисту о диатрибах французской прессы») назвал эпизодом «дуэли» между журналистом и монархом (Tolstoy. Lettre. P. 7).
163
…тайные любовные похождения, которые злые языки приписывают ныне царствующему императору. — Толки о волокитстве Николая Павловича, постоянно циркулировавшие в Петербурге и проникавшие даже в семейное окружение императора (см.: Сон юности. С. 95) впервые в России были опубликованы (и преувеличены) в статье Н. А. Добролюбова «Разврат Николая и его приближенных любимцев» (1855). Фактическая основа некоторых подобных слухов рассмотрена в статье: Цявловский М. А. Записи в дневнике Пушкина об истории Безобразовых // Цявловский М. А. Статьи о Пушкине. М., 1962. С. 240–251. Упоминания о том, что Николай I, который «долгое время был образцом супружеской верности, ныне явно пренебрегает женой» (Times, 26 октября 1837 г.), в конце 1830-х гг. появлялись на страницах враждебной России европейской прессы довольно часто. Например, осенью 1838 г. сразу несколько французских газет республиканского направления коснулись отношений российского императора с его фавориткой Амалией Крюденер, женой русского дипломата А. С. Крюденера и кузиной (по женской линии) императрицы Александры Федоровны (ср.: Смирнова-Россет А. О. Дневник. Воспоминания. М., 1989. С. 8–9) — В этой связи Я. Н. Толстому пришлось помещать в субсидируемой им газете «La France» (28 октября 1838 г.) опровержение «коварных измышлений», которые превращают всесильного императора в «героя самого жалкого романа».