Страница 22 из 60
– А вдруг дождь будет лить несколько дней, Вебб? – с беспокойством спросила она, глядя на огонь.
Вебб вынул из пакета последний номер своей газеты и протянул ей.
– Тогда я построю ковчег. Почитай газету, Бонни, пока я поищу что-нибудь, из чего можно соорудить постели.
Бонни не хотела спать, но ей надо было отвлечься. Она раскрыла последний выпуск «Нортриджских новостей» и подвинулась ближе к огню. Статья Вебба о событиях на заводе сразу же бросилась ей в глаза, и она стала читать с все возрастающим интересом. Хэм Фенвик был прав, сказав, что кое-кому статья «отдавит мозоли».
Зная, что Вебб человек мягкий и осторожный, Бонни всегда поражалась смелости его статей. Это был беспощадный обвинительный акт чужакам, вызвавшим беспорядки на заводе в своих интересах. Статья призывала рабочих Нортриджа дать Элаю Мак Катчену шанс исправить вред, причиненный этими беспорядками. Если он откажется удовлетворить их требования, не повысит зарплату и не улучшит условий труда и жизни, тогда и только тогда следует объявить забастовку.
Бонни задумчиво смотрела на огонь, когда Вебб вернулся с ворохом рабочей одежды. Из нее он устроил вполне сносную постель на полу перед камином.
– Боюсь, лучше этого я ничего не могу предложить, – сказал он, – в следующий раз, когда вы приедете сюда, я возьму побольше еды и одеяла.
Бонни думала только о статье.
– Вебб, Хэм прав. Ребята из Союза не поблагодарят тебя за эту статью.
– Я и не жду от них благодарности.
Подняв колени, она уткнулась в них подбородком.
– Честно говоря, меня удивляет, что ты вступился за Элая. Ты всегда критиковал действия администрации, то, как она управляет заводом, и первый выступил в газете по поводу условий жизни рабочих в Лоскутном городке.
Вебб вздохнул и, тревожно взглянув на Бонни, снял промокшую куртку. Только сейчас она заметила, что он дрожит от холода.
– Я не друг Элая Мак Катчена, Бонни. Он знает все о Лоскутном городке и о заводе и, тем не менее, приятно проводит время.
– И все же ты защищаешь его, Вебб. – Бонни взяла пальто и накинула его на плечи Вебба.
– Я не защищаю Мак Катчена, – возразил Вебб, – я только стараюсь избежать больших неприятностей. Если он намерен исправить положение, город должен дать ему этот шанс. Надеюсь, что будет еще не слишком поздно.
Бонни снова уткнулась подбородком в колени. Она подумала о тех, кто уже принял участие в забастовке, и по ее спине пробежал холодок.
– Отчасти я виню себя, – призналась она, – по крайней мере, за условия жизни в Лоскутном городке…
Бонни задумалась.
– Никто не знает лучше, чем я, каково там жить. Я могла бы заставить Элая кое-что изменить.
– Тогда ты была молода, а теперь ты не можешь повлиять на Элая.
Бонни хотелось плакать, но она сдержалась.
– Было время, когда я имела большое влияние на Элая, Вебб. Он очень меня любил. До… до…
Вебб робко коснулся ее руки.
– Пока не умер ваш ребенок?
Бонни быстро взглянула на спящую Розмари, словно желая убедиться, что она в безопасности.
– Все пошло прахом после этого. Элай упрекал меня, знаешь..?
Вебб кивнул и чуть крепче сжал руку Бонни.
– Знаю.
Бонни задрожала от этих воспоминаний.
– Я думала, что это пройдет, что это горе заставляет его так поступать. Но с той минуты все становилось хуже и хуже, пока не развалилось окончательно. Элай сбежал, я – тоже…
– Но были же моменты, когда вы могли сблизиться?
Ни с одним человеком Бонни не стала бы говорить об этом, но Вебб был ее другом. Он всегда ее понимал.
– Элай ушел из дому на другой день после похорон. Я знаю, что у него была, по крайней мере, одна женщина. Я… я отчаялась вернуть его…
– Тебе не нужно рассказывать об этом мне, Бонни.
– Мне необходимо с кем-то поделиться, Вебб… Мне так надо с кем-то поделиться!
Вебб обнял ее сильной рукой и привлек к себе. Бонни знала, как трудно ему выслушать все, что она расскажет, но остановиться уже не могла.
– Перед самым отъездом Элая на Кубу, я позвонила ему в клуб… Я просила его… о! Вебб! Я умоляла его прийти домой. Я думала, мы сможем поговорить…
Вебб молча ждал, когда она продолжит.
– Я вцепилась в него, Вебб… Я так боялась, была в таком горе.
– И он занялся с тобой любовью? – мрачно спросил Вебб.
Бонни бросило в жар, и слезы навернулись ей на глаза.
– Да, Вебб. Я никогда не видела его таким… он рвал на мне одежду так, словно ненавидит меня.
Бонни чувствовала, как в нем закипает ярость.
– Он причинил тебе… боль?
– О да! Но это не то, о чем ты думаешь. Это была не физическая боль, Вебб!
Бонни с содроганием вспомнила тот вечер в роскошных комнатах, где когда-то была так счастлива с мужем. Элай унижал ее, заставляя принимать самые постыдные позы, а затем бросил ее.
– Он презирал меня, Вебб, он был так холоден. Так ужасно холоден.
– Все это уже в прошлом, – сказал Вебб после долгого молчания, – я знаю, тебе было больно, но это теперь позади.
Бонни подумала о недавней ночи, проведенной с Элаем.
В ту ночь она забыла все: боль, оскорбления – и отдалась ему с такой готовностью, с какой отдаются только распутные женщины. А утром нашла ту проклятую пятидесятидолларовую бумажку. Мало того, Бонни не могла поручиться и сейчас, что, если Элай поманит ее, она не побежит к нему.
Она вздохнула.
– Это прошло, – повторил Вебб.
Милый порядочный Вебб! Хоть бы он оказался прав!
Глава 11
Голова у Элая разламывалась от боли, и жидкий свет, проникающий через окна спальни, раздражал глаза. Он натянул на себя одеяло и застонал.
– Я не помню даже, сколько выпил… так трещит голова, так мне плохо, – пробормотал он из-под одеяла.
Голос Сэта донесся откуда-то снизу.
– Ты не помнишь, как я ударил тебя по голове бутылкой?
Элай медленно спустил одеяло и попытался разглядеть человека, который называл себя его другом.
– Что?
– Ты дошел до точки и собирался переплыть Колумбию. Я должен был что-то сделать.
Элай застонал от боли, когда он нащупал на затылке шишку величиной с орех.
– Ты мог бы вразумить меня как-нибудь иначе, – заметил он.
– С таким же успехом я мог бы попытаться вразумить пень. Вставай и одевайся! Нам предстоит встреча с деятелями из Союза.
– То есть вразумлять пень, – вздохнул Элай, уставившись в потолок. – Мы занимались этим вчера, ты не забыл?
– Да, и сегодня тоже этим займемся. А если придется, займемся этим и завтра.
– Разговоры ничего не решат, Сэт. Нам надо действовать.
– Что ты предлагаешь?
– Эти бедолаги из Лоскутного городка, должно быть, по колено в воде после вчерашнего шторма. Вытащим их оттуда.
Сэт присвистнул.
– И поместим их сюда, Элай, в гостиную твоей сестры.
Элай промолчал, понимая резонность этого возражения.
– Достань немного леса и начинай строить те новые домики, о которых мы говорили, на той полосе земли, к югу от города. Нужны канализация и душ, а также место для детских площадок…
– Могу ли я взять помощника, или мне заниматься всем этим самому по утрам?
Несмотря на болящую шишку и терзающую его мысль о том, что Бонни провела ночь с другим мужчиной, Элай засмеялся.
– Найми помощника.
Элай попытался сесть, но, застонав, упал на подушку.
– Так чем ты меня ударил?
Сэт усмехнулся и, не ответив, вышел из комнаты.
Прошло немало времени, пока Элай смог выбраться из постели. Умыться и одеться тоже оказалось нелегко, когда он сошел вниз, настроение у него было скверное.
Джиноа опять возилась с младенцем. Она улыбнулась брату, не обратив внимания на его хмурый вид.
– Ты пропустил завтрак, – заметила она.
– Ничего удивительного, – проворчал Элай, открывая буфет и заглядывая в него. Найдя кувшин молока, он стал пить прямо из горла, словно назло сестре.
Только сейчас Элай заметил миниатюрное создание, которое сидело за столом, кутаясь в одеяло.