Страница 42 из 84
— Какая прелесть! Эй, кто в теремочке живёт? Или как там ещё, встань к лесу задом, ко мне передом, — громко сказала Алена и приветливо помахала руками.
— По-моему, никто в ней давно не живёт, да и стоит передом как раз к нам. Думаю, по замыслу автора эта изба не просто так, а часть спектакля. Реквизит. Только бы с бабой Ягой не пришлось общаться, в таких постановках принципиально не участвую, с детства.
Алёна тяжко вздохнула. Потом не удержалась:
— Узнаю знаменитую мужскую романтичность. Часто приходилось слышать, мол, женщины прагматичны от природы, а истинные романтики мужики. Угу. Ты что? Не понимаешь, это же игра? Может тест, какой. Но вряд ли кто-то таким вот изощрённым способом пытается нас извести.
Игра. Конечно, игра. Но нам лучше бы выиграть. Неизвестно, что тут положено за проигрыш. Несмотря на беззаботность Алёны, к избе я подошел осторожно, медленно потянул заскрипевшую дверь, заглянул внутрь. Ничего, симпатичная обстановка, главное, совсем не такая, какую можно было бы ожидать. Единственная странность жилища заключалась в отсутствии как прихожей, так и сеней, дверь открылась прямо в комнату обычной квартиры, даже чем-то похожей на мою.
Делать нечего, мы вошли и принялись осматриваться. Первым делом я подошёл к окну, обычному, большому. Слава богу, вид из него открывался именно на поляну, а не на городскую улицу, это было бы слишком. Тот, кто играл с нами, останавливался в нагромождении несуразностей как раз на той черте, за которой начинался абсурд.
Стол, диван, два кресла, холодильник и, будто бы отдельно от всей другой обстановки, компьютерный стол с монитором, клавиатурой и мышкой. Под столом отыскался и системник, я машинально надавил кнопку и услышал, как зашумели кулеры и винт. Громко щёлкнул и зажёгся монитор, пошла грузиться операционка. Ха! Потребовала пароль. Как всякий честный юзер, я озадачился, но на всякий случай просто надавил enter, как обычно заведено на моих компах. Сработало. Предполагая, что будет дальше, я всё же удивился, когда выяснилось, что комп мой, домашний.
Значит, кто-то читает мою память, как книгу. Никто кроме меня в мою машину не лазил, да если бы и так, то мы здесь только вдвоём… Стоп, не то. Вывод просто напрашивается:
— Алёна, это галлюцинация. Нам кто-то внушает. Покопался в памяти и внушил.
— И как отсюда выбраться? — в голосе ни испуга, ни недовольства.
— Думаю, наши просто вернут нас на борт Друга. А там мы закрыты от всяких таких воздействий. Поскорее бы, мне тут не нравится, — сказал я и поежился от неприятного чувства незащищенной спины.
— А жаль, я старался, — на пороге стоял, придерживая дверь, немолодой мужчина, неуловимо похожий на покойного Корнилова.
Костюм тройка, седые короткие волосы, очки в металлической оправе. Выглядел он не то преуспевающим банкиром, не то профессором философии, какого-нибудь американского университета.
— А вот и хозяин. Здравствуйте, — сказал я, чувствуя облегчение.
— И вам не хворать. Но зря вы решили, что у вас галлюцинации, — он повёл рукой, усаживаясь в кресло. — Всё вполне материально, может быть, состоит не из того, чем выглядит, но всё же…
— И что вы от нас хотите? Обманом затащили нас, неизвестно куда. Вообще — вы кто? — начал я агрессивно.
Хозяин снял очки, посмотрел на стёкла, сдул невидимую пылинку, снова водрузил их на нос. Произнес невозмутимо:
— Напрасно вы изображаете праведный гнев. Вы же прекрасно поняли, что я читаю ваши мысли.
Вот, чёрт. Действительно, просто так дурака не поваляешь.
Он продолжил:
— Правильно, зовите меня просто Хозяин. Так проще. Я хочу всего лишь на вас посмотреть вблизи. А кто я? Я один из многих Хранителей, что оставлены для наблюдения за вами.
— Мне обязательно задавать вопросы, или вам проще напрямую? — спросил я, чувствуя себя, как на медкомиссии в военкомате.
— Нет, мне проще словами. Так тратится гораздо меньше времени на обработку информации.
Ага, мне разрешили одеться. Алёна тем временем села на диван и слушала нас, не вмешиваясь в разговор.
— Вы сказали — для наблюдения за вами. За кем? — спросил я, первое, что пришло в голову.
— За цивилизациями, возникающими в новое время. Видите ли, в мою задачу не входит обмен информацией с кем бы то ни было. Возможно, я не смогу ответить на некоторые ваши вопросы.
Тут дошло до меня.
— Вы — машина?
— Да, я кибернетическая система. Без личности в отличие от вашей машины, которая, кстати, выходит за пределы разрешённого, — приятный голос, ровная спокойная интонация.
— Что такое предел? И что такое порча, чем её можно остановить? — спросил я, чувствуя, что еще немного, и схвачу старикашку за лацканы.
— Предел — это предел. Всё, что могу сказать: любая цивилизация, овладевающая способами воздействия на материю, пространство и время, выходящими за границу дозволенного, подвергается ограничению. Вы назвали сей принцип порчей. Кстати, ваша планета подверглась экстремальному воздействию, обычно всё выглядит совсем иначе, незаметно и не столь катастрофично. Виной всему, видимо, тот резкий скачок, что произошёл у вас в связи с возникновением Проекта.
— А как же ваша цивилизация? Вы же выжили, несмотря на высокий уровень. Не станете же вы спорить, что он гораздо выше нашего? — задал я, как мне тогда показалось, каверзный вопрос.
— Если вы хотите узнать о тех, кто создал меня, то я вам ничем не могу помочь. Просто у меня нет такой информации, — старик по-прежнему говорил спокойно, монотонно.
— А как связаться с вашими хозяевами?
— Они сами связываются со мной.
— Как часто они это делают? — чувствуя, как тает надежда, спросил я.
— Нельзя сказать, насколько часто, потому что контактов не было с момента моего появления здесь. По-вашему, полтора миллиона лет.
Я вообще-то не ругаюсь матом, тем более при Алёне. Но про себя я таки сказал очень многое. Приехали, получается. С чего начали, к тому и пришли. Оно конечно правильно, в любом компе хранится та информация, что нужна для его работы, плюс случайный мусор, занесённый юзером. Нда, вот уж чего не ожидал. Бог оказался просто забытой, заброшенной машиной. Ладно хоть, исправной.
Оставалось ещё огромное количество вопросов, на которые Хранитель мог бы дать ответ. Но меня охватила злость. Злость и обида оттого, что опять приходится начинать с нуля. Я поднялся и подошёл к окну, попытался открыть, не тут-то было, монолит, рама, стекло, стена не имели никаких зазоров, плавно перетекая друг в друга. Саданул кулаком по стеклу, звук вышел глухой, как от дерева.
В этот момент прямо перед окном, метрах в пяти над землёй из ничего возник «Тунгус». На этой высоте и проходила граница воспроизведённого Хранителем уголка земной природы. Модуль опустился, из него вышел Димка, огляделся и направился к избе.
— Ваши друзья повели себя глупо, они уничтожили последних моих ботов. Я ухожу. Вы для меня опасны, — не изменив интонации проговорил старик.
— Подождите… — договаривал я, стоя на песке под палящим солнцем, — немного.
Всё, что окружало нас, попросту исчезло, не оставив следов. Кроме «Тунгуса» и Димки. Я подскочил к Алёне и помог ей подняться, диван, на котором она сидела, тоже испарился. Круглый от неожиданности пригнулся и теперь ошарашено крутил головой.
— Да! Дела тут у вас творятся. Пойдем скорее в модуль, жара. Я сейчас расплавлюсь, — сказал он озабоченно.
Я почувствовал, как от песка ногам становится невыносимо горячо, и припустил за Димкой так, что Алёна, все еще державшая меня за руку, едва не упала.
В модуле царила прохлада, Димка уселся в единственное кресло, Алёна заняла спальный отсек, мне пришлось усесться на полу.
— Ну, рассказывай, почто старика обидели? Да и пора наверх, наверно? — начал я расспрашивать.
— Наверх совсем ещё не пора. А какого старика? Этого местного шаромыжника, который вас умыкнул? — не очень понятно ответил Дима.