Страница 39 из 84
— Не пугайтесь, ребята, всё нормально, мы внутри. Осталось недолго, потерпите, сейчас затащим вас внутрь.
Меня в который раз чуть не пробрал истерический смех. Ну и орлы! Взяли на абордаж? Или просто умыкнули, черти? Да, с такой командой не соскучишься. Мы медленно приблизились к борту, и прямо перед нами раздвинулась диафрагма люка. Лесовоз протиснулся внутрь отсека, явно для него не предназначенного — очень уж там мало места, прижался к «полу». Люк за нами закрылся, в отсек пошёл воздух, и одновременно появилось тяготение, окончательно определив верх и низ.
Я не видел, как открылась дверь, а заметил их, когда экипаж в полном составе приблизился к лесовозу вплотную. Встал и направился к входному люку, чувствуя, как тяжесть сковывает движения, не оставалось сил даже на выражение радости.
Спустившись по пандусу, я попал прямо в объятья Алёны. Она улыбалась, говорила сбивчиво и много, а я не разбирал слов, видел слёзы у неё в глазах и повторял про себя: «Прости меня, родная. Прости меня». Наконец, до меня дошло, что Герке уже раза три повторил вопрос:
— А где Дима?
— Он ранен, там, в кабине, — я направился по пандусу вверх.
Иван бросился вперёд меня, когда мы вошли, толкаясь плечами, в рубку, он разговаривал с Чарли:
— … Да, и готовь медбокс, состояние тяжёлое.
Димку уложили на кусок ткани, напоминающей брезент, которая обнаружилась в «каптёрке» возле шлюза. Мирон и Иван двигалсь так осторожно, будто он из тончайшего фарфора. Друг, оказывается, припарковался в соседнем ангаре, похожем на наш. Когда вошли, первое, что я услышал, был возглас Чарли:
— Капитан! Рад тебя видеть…даже в таком виде.
Я представил себе вид и махнул в ответ рукой. Запомнилось, как брел по коридору, пытаясь вникнуть в суть задаваемых вопросов, как лопнула перепонка двери, как кровать мягко ударила по лицу.
Чистота, комфорт, покой — я открыл глаза и обнаружил себя на медицинской койке. Что-то зачастили мы, подумалось, второй раз за время полёта. Соседняя койка затянута герметичным пузырём, за которым можно рассмотреть Димку, опутанного проводами и трубками. Я сел.
— С пробужденьем, Александр Станиславович, как спалось? — Чарли на посту.
— Спасибо, замечательно. Есть хочу!
— Внимание, экипаж! Капитан хочет есть.
Когда я оделся, в бокс ворвалась Алёна. От вчерашнего не осталось и следа, всё та же зеленоглазая девчонка, что встретилась мне осенним вечером возле подъезда.
— Идём, соня, народ жаждет услышать речь героя и собрался в столовой.
— Скажи, сейчас приду. Но сначала приведу себя в надлежащий вид. А то, даже поцеловать тебя стесняюсь.
Она рассмеялась, обняла, чмокнула в небритую щёку:
— Глупый, какой же ты глупый! Ладно, иди, только недолго. Девять часов уже, народ голодный, не завтракали, тебя ждали.
Я прикинул и удивился:
— Так что, я больше суток спал?
— Да, тут ты непревзойдённый профи. Дима и тот просыпался. Но ему ещё долго лежать.
Я не ответил и молча рванул в каюту. Горячая вода это, я вам скажу, нечто божественное.
За время завтрака я успел рассказать о наших похождениях всё, что счёл нужным поведать. Да и что там рассказывать? Не о том же, как в ночном лесу сочинял стихи, или, как медленно сходят с ума, и уж совсем не было желания делиться ощущеньями от убийства ни в чём не повинных водителей лесовоза.
Гораздо интереснее показался мне рассказ о том, как Друг оказался на борту корабля-диска.
Когда мы сгинули в лесной чаще, Чарли принялся скакать по системе Шааясса, как бешеный кузнечик. У сервов не осталось шансов поймать Друга в сферу-ловушку. План созрел не сразу, не вдруг, и оказался результатом коллективного творчества экипажа.
На первом этапе необходимо было обнаружить в системе одиночный корабль, что оказалось совсем непросто, сервы патрулировали пространство группами по два-три корабля. Наконец, через сутки поисков нашелся искомый одиночка.
Друг вынырнул в тысяче километров от неудачника, и Чарли «слегка оглушил его мухобойкой». Войдя в контакт с главным компьютером корабля, наш хакер сразу перехватить управление не смог, поэтому пришлось временно загрузить вражью железяку разного рода проблемами, типа вирусов и сбоящей периферии. Поединок Чарли и компа длился больше часа, дезориентированная команда не сообразила сразу подать сигнал бедствия, а после было поздно.
Полковник Стратов, используя «Тунгус» в качестве тарана, сплющил антенну дальней связи. Теперь за связь корабля сервов «отвечал» Чарли. Чем он и не преминул воспользоваться, сообщив, что предыдущая информация о замеченном в непосредственной близости земном корабле оказалась результатом сбоя в системе слежения.
После полной и окончательной победы нечеловеческого гения над косной материей Чарли просто открыл нужный люк и поместил Друга в одном из грузовых ангаров. Дабы пресечь буйство сервов, пришлось пообещать полностью разгерметизировать жилые отсеки, если не прекратятся попытки вывести корабль из строя.
Дальше всё просто. Чарли вывел корабль на орбиту Шааясса, и наступила пора ожидания. Информацию о том, что мы погибли во время захвата, наш супермозг решил довести до сведения остальных после критического переосмысления. Вернее, он просто всех обманул. Это я понял несколько позже, а тогда у меня не было желания разбираться, почему Друг так упорно ждал нас на орбите.
У меня возник, не знаю, почему так поздно, насущный вопрос:
— А где мы сейчас?
В ответ прозвучало почти хором:
— Всё там же.
Иван уточнил:
— В чреве китовом.
Чарли добавил сухо:
— Мне порядком надоело водить за нос флотских начальников. Страшные зануды. То им такой отчёт предоставь, то другой. Задолбала казённая рутина. Хочу на волю!
Экипаж безмолвствовал. Ах, да. Ждут приказа. Вот и хорошо. Пусть подождут. Я сказал лишь:
— Так, Чарли, я в рубку. Давай бухти мне, что там у нас с этим божеством. Что ты о нём узнал?
— Да ничего, практически. Определил направление, даже дистанцию не смог узнать. Как только его комп засёк меня, так сразу объявил тревогу и отключился. Я пару раз пытался выйти с ним на связь, но ответа не получил. Вот и всё. Для дальнейших действий в том направлении не было никакой возможности.
Он закончил говорить, когда я шел по коридору. Тут-то до меня и стало потихоньку доходить:
— Слушай, дружище, а почему вы решили остаться на орбите после известия о нашей гибели?
— Я сказал, что преследователи вас потеряли, и надо ждать, когда вы дадите о себе знать. Не мог я сказать о взрыве «патиссона» всю правду. Так было нужно. Да и не всё там понятно с этим взрывом. Короче, начальник. Я прав, а победителей не судят.
Я шёл молча до самой рубки. Расположившись в кресле, сказал:
— Спасибо. Ты…
— Стоп. Пожалуйста, воздержись от приписывания мне человеческих чувств. Я не человек. Это не обсуждается… Увы, — остановил Чарли меня.
— Хорошо. Но всё равно, спасибо… Значит, курс известен, расстояние — нет. Опять идти, неизвестно сколько. А хоть какое-то впечатление у тебя сложилось о собеседнике?
— Так то был их комп. Совершенно определённо. Очень мощный, я б с ним в шашки играть не сел. Шутка. А о хозяевах ничего не могу сказать. Очень короткий контакт, миллисекунды какие-то.
— Слушай тогда приказ. Уходим из системы. Двигаемся короткими прыжками. В пределах дистанции чувствительности твоих сенсоров. Оповести экипаж, и поехали.
Команду «поехали» Чарли выполнил лихо, створки люка разошлись, Друг резко, с бешеным ускорением отскочил от диска и ушёл в прыжок.
Планета Шааясс осталась далеко позади, даже её звезда с именем Звезда, ага, затерялась среди тысяч светлячков за кормой. Память о себе мы оставили нехорошую, да что ж теперь поделаешь. Вторые сутки мы двигаемся в нервирующем темпе. Прыжок, Чарли осторожно «слушает» канал, не исчез ли, через пять минут ещё прыжок. Через каждые шесть часов остановка, подзарядка накопителя, а главное, отдых от этих мгновенных потерь сознания, что сопровождают каждое перемещение.