Ход времени: Защита

Глава 30: Танец с компроматом

Сырой запах от осеннего дождя тянулся в комнату сквозь щели в окне. Свеча на столе дрожала от сквозняка, и зыбкая тень Анны плавала по облупленной стене. На столе лежала папка с делом Петра Григоренко, рядом аккуратной стопкой — документы по мелкому делу о чердаке.

Анна, в лёгком платье и повязанном платке, наклонилась над бумагами, водя пальцем по строчкам протокола.

— Значит, по чердаку вы хотите, чтобы я оформила мировое? — Тихо спросила она, не поднимая головы.

— Мировое, да, — откликнулся Григорий, стоявший у двери. — С прокуроршей я уже поговорил. Семёнова не против, если без шума.

Анна откинулась на спинку стула.

— А материалы по Григоренко?

— Завтра передадут, — ответил он, понизив голос. — Но, Анна, это не бесплатно.

— Сколько?

— Полсотни. И ещё коробка чая для секретарши.

Анна кивнула, стараясь, чтобы в голосе не проскользнуло раздражение.

— Деньги есть. Чай достану.

Григорий подошёл ближе, бросив взгляд на папку с гербовой печатью.

— Слышал, Файнберга ты вытащила красиво.

— Потому что было за что, — сухо сказала она. — И сейчас есть за что.

— Тут сложнее, — покачал он головой. — Григоренко — не вор, не пьяница. За слова его тянут.

Анна потушила свечу и зажгла снова, поправив фитиль.

— Тем более важно, чтобы дело было у меня полностью.

За дверью скрипнули половицы. Тень мелькнула в щели — соседка Мария. Анна незаметно придвинула ногой коврик к тому месту, где под половицей был тайник.

— Я зайду вечером, — тихо сказал Григорий. — Принесу, что обещали.

— И по чердаку — быстро, — напомнила она. — Не хочу, чтобы соседи месяцами скандалили.

Он усмехнулся:

— А я думал, тебе чердаки неинтересны.

— Иногда мелочь спасает от лишних вопросов, — ответила Анна, закрывая папку и пряча её в ящик.

Григорий кивнул и вышел. Шаги по коридору стихли, а в кухне снова зашумели голоса.

Анна провела рукой по шершавой обложке книги «История СССР», где под страницами были её заметки.

«Я спасаю тех, кто борется за правду, и при этом плачу за доступ к правде. Парадокс, в котором теперь живу».

Она подняла взгляд на окно — дождь всё так же стучал по подоконнику, а из громкоговорителя на улице лилось о «социалистической дисциплине».

Свеча мигнула, но не погасла.

Сырой вечер тянулся влажным воздухом от реки, и в закоулке под старым мостом было тихо, как в запертой кладовой. Лампа над водой мигала, отбрасывая на облупленные перила длинные полосы света.

Григорий стоял у основания моста, затягиваясь сигаретой. Тлеющий кончик на миг освещал его лицо. В руках он держал свёрток, перетянутый бечёвкой.

— Держи, — он протянул свёрток, не выпуская из пальцев, пока она не вложила в его ладонь сложенные купюры.

— Здесь вся сумма, — сказала Анна, прижимая сумку к боку. — И чай я передала через Любу, как договаривались.

— Чай дошёл, секретарша довольна, — хмыкнул он. — Но учти, теперь она на тебя смотрит… с интересом.

— Мне нужно, чтобы она смотрела только на бумаги, — отрезала Анна, забирая свёрток. — Всё здесь?

— И протоколы, и фотки с акции, и вот это, — он слегка приподнял уголок бечёвки, показывая тонкий конверт. — Компромат на свидетеля.

— Какой у него интерес?

— Конкуренция за место в институте, — пояснил Григорий. — Хотел Григоренко подсидеть.

Анна кивнула, быстро проверяя верхние листы.

— По чердаку Семёнова утвердила мировое?

— Да, но сказала, чтобы ты не думала, что это всегда так будет, — с усмешкой ответил он. — Прокуроры — народ гордый.

Она перевела взгляд на него.

— Мне не нужен гордый народ, мне нужен результат.

Григорий затушил сигарету о перила.

— Смотри, Анна… я тебе помогаю, но это уже второй раз за месяц.

— И ты получил деньги, — напомнила она, убирая свёрток в сумку. — Не забывай об этом.

Он ухмыльнулся, но ничего не ответил.

Где-то за мостом мелькнула тёмная фигура, и Анна на секунду замерла, прислушиваясь к шагам.

— Это прохожий, — сказал Григорий, заметив её взгляд. — Здесь часто ходят к складам.

— Надеюсь, — тихо ответила она. — Всё, я пойду.

— Завтра жду новости, — бросил он ей вслед.

Дома, за столом при свече, Анна разложила бумаги. Листы пахли сыростью и табаком. Она пролистала протоколы, и взгляд зацепился за даты.

«Нарушение сроков следствия. Статья 133 УПК РСФСР. Вот она, моя трещина в стене обвинения».

Она откинулась на спинку стула, чувствуя, как к усталости примешивается уверенность.

В зале суда стоял глухой запах старой бумаги и сырости, будто дождь за окном проник сквозь стены. Тусклые лампы под потолком горели неровно, их свет выхватывал из полумрака лица публики. Шорохи затихли, как только Анна поднялась от стола защиты.

Она обошла стол, держа руки на виду, и остановилась перед свидетелем — крепким, но заметно нервным мужчиной лет сорока. Он то и дело теребил пуговицу пиджака, избегая её взгляда.

— Вы утверждаете, — начала Анна ровно. — Что видели Петра Григоренко возле проходной завода вечером пятого сентября?

— Да, видел, — коротко ответил свидетель, кашлянув.

— В котором часу?

— Ну… около семи.

— Семь ровно или около?

— Ну, примерно… — он замялся, взгляд метнулся в сторону Соколова.

— А вы помните, сколько тогда было людей у проходной?

— Человек десять… может, пятнадцать.

Анна наклонила голову, словно уточняя детали.

— И среди этих пятнадцати вы безошибочно узнали Григоренко?

— Да.

— При тусклом уличном свете, в толпе, с расстояния… какого?

— Ну… метров с десяти.

— Интересно, — Анна подняла бровь, — ведь в ваших показаниях на предварительном следствии указано — двадцать пять метров.

Свидетель заморгал, шум в зале усилился. Михаил за столом судьи слегка наклонился вперёд, не перебивая.

— Наверное, я ошибся тогда, — поспешно сказал свидетель.

— А может быть, вы ошиблись сейчас? — Мягко подхватила Анна.

Соколов поднялся от стола обвинения.

— Возражаю! Защитник пытается сбить свидетеля с толку!

— Вопрос по существу, — спокойно парировала Анна, не сводя взгляда с Михаила.

Судья, помедлив, кивнул:

— Возражение отклонено.

Анна вернулась к свидетелю:

— Скажите, у вас есть знакомые среди местных предпринимателей?

— Ну… есть.

— В том числе товарищ Климов?

Свидетель вздрогнул.

— Да… знаком.

— Верно ли, что Климов в августе обращался к вам с просьбой занять ваше место в отделе снабжения?

— Это… к делу не относится, — выдавил он, взгляд метнулся в зал.

— Относится, — отчётливо произнесла Анна. — Потому что именно после отказа уступить место вы стали свидетелем по делу Григоренко.

Соколов снова поднялся:

— Защитник выдвигает неподтверждённые версии!

— Я опираюсь на материалы дела и на ответы свидетеля, — Анна держала голос ровным, но внутри у неё стучало сердце.

«Если он сорвётся, это конец».