Когда она улыбнулась

Я знаю, что она сейчас подозрительно прищуривается, пытается урвать хоть какую-то подсказку вокруг себя, но ей это не удаётся.

Сажусь в машину и доезжаю оставшиеся пару метров до нужной точки. Отключаю двигатель и, выйдя из машины, беру Лену на руки, чтобы её платье не намокло из-за больших сугробов снега.

— Что ты задумал? — Она держится за мою шею, обхватив её своими тонкими и холодными пальчиками, от чего хочется съежиться, но я стоически терплю и двигаюсь в нужном направлении.

***

Да куда он, блин, меня тащит?! Ещё и маска эта дурацкая! Наверняка ресницы слиплись!

Холодно. Почему он надел на меня тёплые ботинки? Мы идём не в помещение? Чёрт, мы же посреди леса остановились, а если…

Нет, у него было много возможностей меня убить под кустиком. Так куда мы идём?

Эххх, щас бы шампанского и той шпажки с сыром… мммм…

Так, Лена, судя по твоим мыслям, шампанского с тебя хватит. И всё же… праздник же!

Наконец Виктор останавливается, и я понимаю, что мы на месте.

Он аккуратно опускает меня на ноги и просит подождать, а сам куда-то уходит, правда, возвращается в целом тоже меньше чем через минуту.

— Что планируешь делать после Нового года? С утра, я имею в виду, — ну начинается. Опять ля-ля, когда что-то интересное будет?

Ой, Лен, не таким манерам тебя учили. Соберись!

— Буду спать. А потом писать про наш с тобой проект.

Мысль о нём мгновенно отрезвила меня.

Проект.

— Сколько сейчас времени?

— Десять минут до курантов.

— Выходит… Через десять минут ни один контракт не будет нас связывать…? И… и ты, и я будем свободны…

— Выходит так, — в его голосе тоже не слышно веселья или облегчения, словно он вовсе и не рад этому факту. Как и я.

Мы стоим молча, я на ощупь отыскиваю руку Виктора и сплетаю наши пальцы в замок и сую в его карман, он не сопротивляется и поглаживает мою тыльную сторону большим пальцем.

— Ты ведь знаешь поговорку. С кем Новый год встретишь, с тем его и проведёшь?

— Знаю, — он усмехается.

— Выходит, ты хочешь провести его только со мной? — Я поворачиваюсь в его сторону, и хотя маска мешает мне видеть его, я уверена, что сейчас он тоже смотрит на меня.

— Сейчас речь президента начнётся, — отвечает он, а меня прошибает дрожь. Он снова не ответил.

С телефона Виктора президент толкает речь, похожую на прежние, из прошлых годов.

Когда до курантов остаются считанные секунды, Виктор снимает с меня маску и встаёт перед моим лицом, чтобы я не могла видеть, где мы находимся. И всё же боковым зрением я улавливаю свечение гирлянд за спиной.

— Часики, Лена, Несмеяна. У меня есть всего двадцать секунд, чтобы всё тебе сказать, — я замолкаю и даже перестаю дышать, внимательно глядя в его глаза. — Помнишь, когда была авария, если бы оскорбляли не тебя, полез бы я в драку? Нет. Есть ли у меня кто-то на примете? Да. Хочу ли я провести этот год только с тобой? Хочу. Но надеюсь, ты всё же разрешишь мне иногда встречаться с Лехой, — он улыбается, а я пихаю его в плечо, но тоже улыбаюсь. — У меня десять секунд. И я хочу, чтобы все эти десять секунд ты знала, что последний мой месяц две тысячи двадцать пятого года принадлежал и принадлежит тебе, эти десять секунд принадлежат тебе, и я… Я хочу быть с тобой эти десять секунд и следующий год. И потом, много лет спустя. Тоже хочу, — молча смотрю и не верю его словам, на глазах вновь наворачиваются слезы (да я из-за него скоро плаксой стану!), а я стою и улыбаюсь.

Куранты бьют, а мы смотрим друг на друга и улыбаемся, как дураки, я протягиваю руку и глажу его по щеке, а после мягко притягиваю и робко целую, боясь быть отвергнутой даже после его признания, потому что главные слова все еще не прозвучали.

Куранты замолкают. Гимн пропет. Начинается какой-то концерт. А мы все еще стоим.

Виктор отстраняется от меня и делает шаг назад, а после в сторону, открывая мне вид на…

Мое дыхание перехватывает, и я восхищенно молчу (да-да, именно так). Перед нашими взорами расстилаются заснеженные горы, а вдоль них распологается канатная дорога, закрытая на время ночи.

И все это в свете теплого света лампочек и гирлянд…

Виктор встает сзади меня и обнимает за плечи, шепча на ухо заветные слова.

— You love me, and I love you. Can we be together?[1]

— I think…[2] — замолкаю, продумывая слова. Хотя у меня и был дорогой репетитор и высокие оценки по английскому, на нем я разговариваю так себе. Но Виктор, похоже, неправильно меня понимает, потому что тяжело вздыхает и начинает отстраняться. — I don't think I can remember the words to respond to you,[3] — смущенно говорю я, опуская глаза в пол, как назло все слова, которые я хочу сказать ему, причем самые простые слова, вылетели из головы напрочь.

Виктор поднимает на меня глаза, на его губах зарождается робкая улыбка, а секунду спустя он уже смеется в голос, не сдерживаясь.

— I want to hear your answer in English,[4] — тяжело вздыхаю, понимая, что отмазаться не удалось и с двойным усилием пытаюсь вспомнить такие нужные сейчас слова.

— I love you, is that enough?[5]

— No, I want to hear if we can be together,[6] —- чуть не хнычу.

— Какой ты все-таки вредный, Туманов! I love you and I want to walk through life with you! I don't remember any other words![7] Надо с такими вопросами на трезвую голову подходить! — Виктор вновь смеется, притягивая меня для объятий.

[1] С англ. — Ты любишь меня, а я люблю тебя. Сможем ли мы быть вместе?

[2] С англ. — Я думаю…

[3] С англ. — Я не думаю, что смогу вспомнить слова, чтобы ответить тебе.

[4] С англ. — Я хочу услышать твой ответ на английском.

[5] С англ. — Я люблю тебя, этого достаточно?

[6] С англ. — Нет, я хочу услышать, можем ли мы быть вместе.

[7] С англ. — Я люблю тебя и хочу идти с тобой по жизни! Других слов я не помню!

— Я уж думал, ты решила мне отказать, а ты просто в английском не сильна.

— Я в нем сильна! — вру и не краснею, начинаю год с вранья, замечательно! — Просто давно практики не было.

— Тогда кто тот тип, что не готов бросить работу и сорваться с тобой в частный домик?

— Я про тебя вообще-то тогда говорила.

— И ты решила, что сможешь оставить меня так просто?! Да ты прикалываешься! Как ты вообще до этого додумалась?

— Ну… ты поздно ложишься спать и много работаешь, я думала, ты не сможешь оставить цивилизацию… — я неловко улыбаюсь, а Виктор лишь прижимает меня к себе сильнее.

— Не беспокойся за это, я обеспечу тебе комфорт.

Я протягиваю Виктору упакованную коробочку и с волнением слежу за каждым его движением.

Может, ну его? Забрать, пока не поздно? Дешевый же подарок вышел…

Нет, отдала, значит, отдала, подарки не забирают.

Виктор же в это время как раз-таки распечатывает упаковку с огоньком предвкушения в глазах.

Наконец он добирается до содержимого и аккуратно вытаскивает фотоальбом из остатков упаковки.

Он долго молчит, глядя на обложку, а потом еще столько же, разглядывая фотографию.

— Ну всё! Отдай мне! Тебе же не нравится! — он поднимает на меня взгляд, и я тут же замолкаю, потому что этот взгляд, я уверена, я запомню на всю свою жизнь. Он выглядит потерянным, маленьким и до того наивным, что так и хочется над ним подшутить (будь я злой, а я не такая), но помимо этого во взгляде таятся счастье, благодарность, преданность и… любовь. И любовь с большой буквы: