Страница 3 из 4
-Слишком крепкий для тебя,- произнес старик, протянув букву “е” в лове “крепкий”, - как вас зовут, молодой человек?
-А-анатолий.
-Анатолий, - прошептал старик,- холодное или огнестрел?
-Что простите?
-Пистолет или нож? - старик кивнул на магазинчик.
-Пистолет.
-Не продали?
-Не продали, - вздохнул он.
Старик скрюченными пальцами схватил мужчину за ворот и притянул к себе. Внутри клиента все похолодело. Глядя в карие глаза, старик тихо сказал:
-Слушай, у меня завалялся один пистолетик, ух какой. Я тебе его продам, я вижу человек ты хороший. Только тебе помалкивать придется, иначе мои люди тебя найдут и не сносить тебе головы. Понял?
Анатолий закивал. Старик подскочил и поманил покупателя за собой. Тот оглянулся по сторонам и неуверенно шагнул в дом. Внутри было тихо. Виктор Андреевич скрылся в глубине дома, оставляя после себя дорожку из снега. Посетитель замялся на пороге. Взгляд скользнул по потрепанным черно-белым фотографиям в разных рамках, небольшому комоду и пыльному зеркалу в углу. Наверх вела деревянная лестница. Ладони вспотели, словно он только что достал их из-под крана. Тихо. Спокойно. Все хорошо. Гость опустился на маленькую табуреточку. В голове стаял туман. В мозгу скреблось множество мыслей, но ни одну он не мог поймать за хвост. Приближающиеся шаги вывели его из оцепенения.
-Вот что у меня есть, - сказал вернувшийся Виктор Андреевич, протянув гостю сверток, - Я его покупал несколько лет назад. К счастью, он мне не пригодился, а вот вам - да,- гость испуганно разглядывал пистолет,- сто тысяч и он ваш вместе с пулями.
-Я согласен, - непонятным хрипом отозвался гость.
Анатолий трясущимися руками открыл дипломат. Горло пересохло, как после долгого крика. Пальцы не слушались. Они то и дело попадали не в тот карман, сминали края лежащих там документов, цеплялись за торчащие нитки. Покупатель протянул хозяину дома потрепанные купюры. Старик все пересчитал, напомнил о полиции и “своих людях”, и выставил покупателя на улицу.
Мужчине казалось, что все прохожие смотрят на него и знают, что лежит в дипломате под кипой бумаг. Взгляды словно мухи липли к нему, перебирали своими крохотными лапками, лезли в уши, в попытках добраться до мозга и узнать, о чем он думает. Устроит ли он стрельбище посереди улицы или дотерпит до дома? Или припасет оружие на “крайний случай”?
Мужчина сорвался на бег. Скрыться от взглядов. Скрыться от всего в четырех стенах и не выходить наружу. Мужчина нырнул в арку и оказался среди пошарпанных пятиэтажек. Было тихо. Даже детская площадка, на которой обычно горланила детвора, пустовала. Открылась подъездная дверь. Мужчина рванул внутрь, чуть не сбив пожилую соседку с ног. Старушка что-то промямлила ему в след, погрозила палкой и поковыляла по своим делам.
Мужчина проскочил четыре этажа, выкрашенных в мерзкий голубой цвет, и скрылся в квартирке. Там пахло блинами, пылью и дешевыми женскими духами. С кухни доносилась музыка тех далеких лет, когда он ходил пешком под стол. Мужчина скинул обувь у порога и поспешил скрыться в своей комнате, подперев дверь стулом.
-Сына, это ты? - послышался голос из кухни. Оттуда прихрамывая на левую ногу вышла невысокая старушка в розовом фартуке. Она дернула входную дверь, оглядела вешалку и запнулась об оставленную обувь, - вот сколько раз я говорю, чтоб обувку ровно ставил, нет, что в лоб, что полбу,- ворчала женщина, составляя ботинки,- и так спина болит, нет мать еще должна этим заниматься.
Анатолий кинул дипломат в шкаф, прикрыв ворохом одежды, и замер на мете. Он вцепился в аккуратно зачесанные волосы. Тело била дрожь. Кровь стучала в висках. Мозг кричал “Не правильно! Не правильно! Все что ты делаешь не правильно!”. А здравый разум твердил “Ты еще ничего не сделал, успокойся! Подумаешь, одним человеком больше, одним человеком меньше. Кому от этого плохо станет”.
-Тоша, открывай сейчас же,- раздался строгий голос матери, - иш какой непослушный стал.
Мужчина открыл дверь и опустил голову. Женщина заботливо пригладила волосы сына и стерла пятнышко на щеке от шариковой ручки.
-Анатолий, сколько раз я говорила тебе чтобы ты не запирался, а если с тобой что-то случиться.
-Ну мам.
-Не мамкай. Я желаю тебе всего самого лучшего. Пойдем кушать. Я супчик сварила. Твой любимый, между прочим.
Мужчина поплелся за матерью. Кухня была небольшой, как все комнаты в этом доме. На плите кипела большая кастрюля борща. На белом потрескавшемся подоконнике громоздились цветы в старых кастрюлях и горшках. Стол был заставлен разными баночками и вазочками со сладостями. Женщина захлопотала вокруг сына. Анатолий молча сидел в углу стола и ковырял какое-то присохшее пятно к скатерти.
-Я сегодня на почту ходила, - начала щебетать мать,- мне соседка журнал такой порекомендовала. Почитаешь мне его.
Женщина поставила перед Анатолием тарелку супа.
-Ешь с хлебом, а то вон какой худой, ветром скоро сносить начнет. И болеть много будешь.
Мужчина молча запихивал ненавистный суп в себя. Женщина опустилась рядом, продолжая вещать о прошедшем дне, ее занятиях, не умолчав о том, что она забрала сегодня последнюю свеклу в магазине. Как у нее язык еще не отвалился столько разговаривать? Мужчина ждал, когда словесный поток иссякнет.
После ужина они расположились в гостиной. Мужчина опустился в старое кресло, советских времен. Нина Алексеевна зашуршала пакетом и выудила из пластиковых объятий журнал с фотографией какого-то поля на обложке. Яркий несуразный заголовок резал глаза.
-Свет включи. Иначе совсем ослепнешь, - мужчина недовольно вздохнул, - и не надо фыркать, мама желает тебе всего самого наилучшего. Иш моду взял, фыркать.Читай давай, с первой страницы.
Мать опустилась рядом с Анатолием и начала распускать кофту, которую заботливо вязала сыну в качестве подарка на новый год. Тихий мужской голос разлетался по квартире. Анатолий ненавидел их вечера, но сопротивляться желаниям матери не мог. В душе он лелеял тихую надежду поскорее съехать от этой, всегда кажущейся ей посторонней, женщины.
Ему нужно было только одно - повышения. Скопить немного денег и сбежать, куда-нибудь подальше. Но получить заветное место тихому Анатолию не удавалось. Всегда начальство находило на место более активную, более интересную, более коммуникабельную кандидатуру. Подслушав перешептывания коллег во время обеда, он смекнул, что честным путем у него ничего не получится. Тогда ему в голову ударила идея. А что если убить свое оппонента и забрать его место себе? У бандитов в фильмах получилось, значит у него тоже получится.
Погрузившись в мысли, он не заметил как начал проглатывать и сжевывать слова слова. Нина Алексеевна, оторвавшись от своего изделия, строго посмотрела на сына. От этого взгляда внутри мужчины все упало.
-Анатолий, ну почему ты так читаешь? Школу уже окончил, институт, работаешь, а читать так не научился, - женщина приблизилась к сыну,- Это какая буква, - сморщенный палец тыкнул в лист.
-А
-Хорошо. А эта? - женщина погладила сына по голове.
-Б
-А эта?
-Мама! - вскрикнул мужчина, вскочив с места, захлопнул журнал и вцепился в волосы,- Хватит! Мне это уде осточертело! Почему ты не можешь вести себя по-другому! Я - взрослый понимаешь? Взрослый.
Он схватил женщину за хрупкие плечи и затряс, как тряпичную куклу. Нина Алексеевна удивленно смотрела на сына. По ее тело пробежала волна страха, резко сменившаяся гневом.
-Не ори на мать, - раздался звонкий шлепок. Анатолий схватился за щеку. Кожу словно прижгли металлом. На глаза навернулись слезы, - взял тоже моду орать. Я - мать, я тебя родила, значит решаю что тебе делать и как тебе делать. Твои выкрутасы еще слушать. Это все твой телевизор виноват с погаными забугорными фильмами. Больше никакого телевизора. И марш в свою комнату, ты наказан. Сегодня без сладкого.