Страница 1 из 59
Глава 1
Меня ожидала дорога до Вокзала, оставалось перебраться через главную дорогу и я уже буду на месте.
Подземный переход, по которому я реши перейти, пах сыростью, табачным дымом и чем-то ещё, едким, как дешевый одеколон, который пытается перебить запах немытого тела. Обычно такой используют мужики с завода, у которых нет времени на ванную комнату.
Лампочки под потолком мигали, будто вяло спорили о чем-то с темнотой, а шаги отдавались глухим эхом. Я шёл один, не торопясь, сумка висела на плече, мысли были далеко — о письме, об отце, о предстоящей дороге в Екатеринбург и о решении семейных проблем.
— Эй, парнишка — раздалось сбоку, из полутени.
Я повернул голову. Из темноты, как из щелей между плитами, выскользнули четверо. Парни лет по двадцать, лица — усталые от жизни и дешевого пива, глаза — живые, но с голодным блеском. Понимаю, что они настроены конфликтно, но не знают с кем собираются связаться. Одеты кто во что — кожанка с содранным локтем, пуховик цвета болотной жижи, худи с чужим логотипом. Один жевал спичку, другой вертел в руках металлическую цепь.
— Мелочь есть? — спросил тот, что со спичкой. Голос вкрадчивый, но в нём уже было что-то от шершавого лезвия.
Я остановился, всмотрелся в каждого. Реально вот таким дешевым подходом решили ко мне подкатить?
— Есть, — сказал я медленно, — но если дам, вы не унесёте. Нада?
Они переглянулись. Смех. Короткий, нервный.
— Ты чё, борзый? — цепной шагнул ближе, раскручивая своё железо.
— Нет, — я переступил на носок правой ноги, ощутил знакомое напряжение в теле, — просто предупреждаю, шли бы вы своей дорогой парни.
Первым полез тот, что в кожанке. Замах — прямой, грубый. Я ушёл влево, врезал локтем в солнечное сплетение. Воздух из него вышел с хрипом, он согнулся и осел, хватая живот. Ударил ногой его по лицу, тот упал.
Второй — цепной — рванул с замахом по диагонали. Перехват — рывок рукой за кисть, удар коленом в грудь, цепь выпала с лязгом. Пяткой я добил его в колено, и он рухнул, как сломанная кукла.
Оставшиеся двое действовали одновременно: один — слева, другой — справа. Левый получил прямой рукой в скулу, и я почувствовал, как кость хрустнула под моими пальцами. Правого встретил резким ударом под подбородок, потом — захват за воротник и бросок на бетон. Он проскользил по полу, оставив на плитке красную полосу.
Я обвёл взглядом притихших.
— Кто тут старший? Разговор есть.
Молчание. Потом один, самый худой, поднял руку.
— Я…
— Имя.
— Кирпич… — сказал он, будто извиняясь. Какая же нелепая кличка. Лучше бы уж был бетон.
Я кивнул ему.
— Контакт дай свой мне сюда.
Он не спорил. Дрожащими пальцами достал телефон, протянул. Я вбил свой номер, набрал, а после отдал назад.
— Скоро вернусь. Может, пригодитесь вы мне. Хоть работа какая-то появится, пока не удил вас тут кто-то.
Кирпич кивнул, а его парни уже поднимали своих, тихо матерясь. Они пятясь ушли в ту же тень, из которой вынырнули.
Я поправил сумку, вдохнул запах воздуха подземного перехода и шагнул дальше.
Подземка выплюнула меня к вокзалу. Шум, свет, толпы людей с чемоданами — всё это резко сменило глухое эхо перехода. Я шёл, не оборачиваясь.
Впереди меня ждал поезд, дорога и, возможно, правда о смерти отца.
Поезд медленно втягивал в себя пассажиров, и вокзал гудел, как улей пчел. Я нашёл своё купе — небольшое, но удобное: два мягких кресла, уже заправленные полки, и окно, из которого открывался вид на суетящихся людей, спешащих к своим вагонам. Мой сосед пока не объявился, и я позволил себе сесть к окну, вытянув ноги и прислушиваясь к звукам станции и отправления поезда ж.
Я успел подумать о предстоящей дороге, о том, что ждёт меня в Екатеринбурге, о странной и неприятной новости о смерти отца. Мысли были тяжёлые… и тут дверь моего купе распахнулась.
— Привет, — услышал я мягкий, с лёгким акцентом голос.
Я поднял глаза… и замер.
Она. Снова я и она в одном поезде.
Та самая итальянка, с которой мы познакомились ещё по дороге в академию, тогда я ещё ехал поступатьа побывал в ней… В тот раз она была загадочной, солнечной и чертовски привлекательной. Теперь… всё осталось по-прежнему, только взгляд стал чуть глубже, а походка — увереннее. Волосы, словно сплетённые солнцем, мягко ложились на плечи, губы тронула тёплая улыбка.
— Ты… — выдохнул я с легким удивлением.
— Я, — кивнула она и села напротив, грациозно закинув ногу на ногу. — Привет… так же будет на русском— сказала она, слегка запнувшись, но явно довольная собой.
Я усмехнулся.
— Неплохо. Ты успела выучить язык?
— Немного, — она пожала плечами. — Я работала в Москве месяц. Много интересного… и я помню тебя.
Её взгляд был слишком прямым, слишком… тёплым. Она наклонилась чуть ближе, и я почувствовал лёгкий аромат её духов — сладкий, но с острым, пряным шлейфом, как у настоящей южанки.
— А ты… всё такой же, — сказала она, слегка прикусив губу. — Но теперь… сильнее. Это видно сразу же.
Я мог бы поддаться этой игре. Мог бы вспомнить ту первую встречу, случайные взгляды, слова, и то, как тогда она мне понравилась. Но сейчас… перед глазами стояла Алина. Её смех. Её упрямый взгляд. И всё, что мы пережили вместе.
— Ассасин верен своему ордену, своим братьям… и своей женщине, — сказал я тихо, но достаточно, чтобы она поняла.
Ощущала, что я не настроен на флирт с ней, но в любом случае позитивно настроен на её счет.
Она чуть усмехнулась, откинулась назад, словно принимая правила, и повела разговор в сторону. Мы обсуждали Москву, её впечатления о России, забавные ситуации с языком, культурные различия.
Это была милая беседа… без продолжения. Но в глубине её взгляда я всё же видел: если бы я захотел, продолжение было бы.
Поезд уже набрал скорость, колеса размеренно отбивали металлический ритм: тук-тук… тук-тук…
В купе стало душновато, а сидеть без дела не хотелось. Я встал, поправил куртку, накинул капюшон и вышел в коридор. Узкий проход слегка покачивало, окна то и дело открывали виды на мимо проносящиеся станции, рельсы и зеленеые поля.
Проходя мимо соседних купе, я невольно ловил фрагменты чужих жизней:
— детишки играют в карты и спорят, кто же из них жульничал
— пожилая пара пьёт чай из гранёных стаканов в подстаканниках, тихо переговариваясь.
Хотел бы наверное так же провести свою старость. Так сказать, Ассасиновая пенсия.
— парень в наушниках качает головой в такт музыке и стуку колес, глядя в окно.
Я дошёл до конца вагона, открыл дверь в тамбур. В лицо ударил холодный сквозняк с запахом металла и угля. Постоял, вглядываясь в чёрную полосу леса за окнами, и мысли сами потянулись к главному.
Наследство.
Всё это время я не знал наверняка, есть оно или нет, но в голове уже выстраивалась картина, как будто всё давно решено. Идеальный сценарий был прост — продать всё, что достанется, и на эти деньги замутить бизнес в Питере. Не офисную тюрьму, а что-то своё. Так, чтобы деньги не были вечным вопросом. Чтобы не бегать в поисках заработка, а спокойно решать куда более важные дела.
Я представлял, как снимаю просторное помещение в старом фонде — высокие потолки, кирпичная кладка, большие окна с видом на канал. Поставить там свой кабинет, пару комнат для команды. А остальное — под проект, который будет приносить не только прибыль, но и свободу.