Сидя в огне

Те из нас, у кого есть привилегия жить вне конфликтных зон, порождают терроризм, считая ненормальными всех, кто живет в таких местах, как Белфаст. Читатели газет во всем мире с недоверием покачивают головой: «Как эти люди могут продолжать убивать друг друга? Мы бы так не поступали». «Мы» становимся призраком мейнстрима, живя в безопасных условиях, проецируя собственную насильственную натуру на других и одновременно наказывая их за воинственность.

Мы относимся к другим с такой высокомерной снисходительностью потому, что не осознаем своего собственного терроризма. Разрешение проблемы насилия и террора требует от всех организаций всех уровней — от индивида до ООН — не только проявления терпимости к гневу, обиде и потребности в трансформации, но и понимания их. С моей точки зрения, малые арены не менее важны, чем мир в целом. К мировым проблемам следует обращаться на местных форумах, где мы можем вести себя бурно и яростно и где, несмотря на это, нас выслушивают.

Наиболее фундаментальный такой форум — наше собственное сердце. Вы должны научиться — и как фасилитатор, и как человек — слышать себя в нем. Лишь тогда вы научитесь слышать других, когда они переживают гнев или обиды. Чем меньше мы слушаем других, тем больше они гневаются — не только на своих врагов, но и на нас. Если мы услышим то, что говорит террорист, — даже не находясь лично в позиции, позволяющей изменить характер социальной проблемы, — мы начнем воплощать в жизнь разрешение проблемы: осуществление глубокой демократии.

Если у человека был опыт мстительности, порождающей инакомыслие и нацеленной на преображение мира, терроризм может вызвать у него наркотическое привыкание. Немецкое слово для мести die Rachsucht буквально означает «пристрастие к ярости». Приятно ощущать праведную силу. Она сладка и доставляет удовольствие. Иногда ее хочется переживать еще и еще.

Это короткий путь от мести за конкретную несправедливость до возмездия всем за все, что угодно. Именно поэтому террористы заходят слишком далеко, превращаясь в то самое зло, с которым они борются: они слишком погрязают в бессознательном злоупотреблении силой.

Общественные активисты хорошо это знают на собственном опыте. Мэри Гомес писала в своей работе «Вознаграждение и стрессы в социальных переменах: качественное исследование активистов»*, что среди борцов за мир напряженность в их собственном движения выражается во внутрипартийной борьбе, фракционности, личных конфликтах, в удушливой моральной атмосфере, в доминирующих индивидах, в жажде власти, сексизме, расизме, невыносимой потерей времени из-за страдающих нарциссизмом ораторов.

В действительности нет ничего удивительного в том, что те из нас, кого внутренние импульсы толкают на исправление общественных несправедливостей, сами могут проявлять властность, нетерпимость, склонность к фракционным расколам и внутрипартийной борьбе. Желание перемен в мире соблазняет нас на использование всех типов власти. Объект антисемитизма сам может быть расистом. Жертва расизма может ненавидеть гомосексуалистов. Некоторые гомосексуалисты, ставшие мишенью для проявлений гомофобии, сами точно так же относятся к другому полу. Каждый из нас может быть жертвой одного процесса и при этом усугублять другой. Чужие предостережения относительно злоупотребления властью мы слышим особенно хорошо, если не прекращаем осознавать, что наше собственное использование власти может быть слепым и наркотическим.

Проводя работу с миром, вы не должны злоупотреблять своей властью, требуя от других изменений, которые облегчили бы вашу задачу. Люди нужны миру такими, какие они есть. Вам лучше изменить свое собственное отношение, распознавая их взгляды как призраки в поле и артикулируя их.

Обратите внимание на характеристики терроризма в групповых процессах:

1. Потребность во власти. Чувствуя, что вам недостает власти, вы прибегаете к методам, от которых тем, кто полностью лишен власти, очень трудно защищаться, например, к двойным сигналам. Вы сплетничаете по их поводу в кулуарах групповых дискуссий или срываете общее обсуждение, в котором они участвуют. Будь это возможно, вы бы всю группу взяли в заложники, лишь бы добиться своего.

2. Отчаяние. Вы переживаете чувство отчаяния, потому что отказались от постепенной работы, направленной на органичные внутренние изменения. Вы чувствуете, что время работает против вас. Хотя внешне вы можете выглядеть невозмутимым, в вас бушуют эмоции.

3. Безоглядность. Вы трудитесь ради высочайших идеалов и готовы смести любого, кто встанет на вашем пути. Вы нарушаете общепринятые правила безопасной коммуникации для того, чтобы вынудить силовую группу выслушать ваши непопулярные взгляды. Фактически ради своей цели вы готовы даже рискнуть жизнью. Вы стремитесь сделать мир таким же небезопасным для других, каким он является для вас.

4. Навязчивые идеи. Ваша мстительность заходит так далеко, что начинает распространяться даже на единомышленников. Вы обличаете то, как обращались с вами, с вашей расой, полом, вероисповеданием, семьей, культурой и цивилизацией. Ваша ярость — и актуальная, и древняя, она восходит к фундаментальным источникам вашей группы.

5. Наркотическая зависимость. Вы постоянно ищете конфронтации с авторитарной фигурой. Ваш праведный гнев распространяется не только на локальные формы злоупотреблений властью. Он обрушивается на властные структуры любых групп. Вам нужен вечный враг на все времена. Если подходящей для этого фигуры нет, то вы воображаете таковыми тех, кто вам равен, и нападаете на них.

6. Меры против возможного ответного удара. Ваша атака может начаться примерно следующим образом: «Об этом трудно говорить в группе, потому что я опасаюсь репрессивных действий со стороны любого из присутствующих, кто заражен предрассудками. Тем не менее я чувствую необходимость высказаться». Вы сразу подаете себя в роли мужественного героя. Тот, кто осмелится подвергнуть вас критике, уже заклеймен как зараженный предрассудками. Таким образом, вы блокируете возможную дискуссию, дебаты и ответные удары.

7. Порицание группы. Еще одним заявлением, от которого трудно как-либо защититься, является ультиматум: «Я решил покинуть группу, потому что вы, народ, совершенно не меняетесь. Если спросить меня, то вы ничем не лучше, чем все остальные, и я лично позабочусь о том, чтобы вы получили по заслугам».

8. Саморазрушение. Ваша скорбь столь обширна, и ненависть так захлестывает вас, что вы наносите боль тем, в ком нуждаетесь более всего. Ваш терроризм стал настолько сильным, что он отпугивает от вас как раз тех, кто мог бы принести настоящую пользу вашему делу. Ваша ненависть бьет даже по тем, кого вы любите, включая вас самого.

9. Неспособность осознать силу. В качестве террориста вы обладаете разновидностью духовного ранга. Вы можете не отождествляться с этой силой или не осознавать ее. Помните террориста в Белфасте, который обрушился с критикой на Эми? Позже, когда мы с ним подружились, он признался, что даже не понимал, что располагает такой властью делать другим больно. Ему и в голову не приходило, что он подрывает групповую атмосферу, и не осознавал, что мстит нам за образ жизни, который вынужден вести, — немногим выше черты бедности. Ему казалось, что он слаб и неэффективен. Но у него было праведное желание исправить несправедливости прошлого.

Несмотря на внушительный список характеристик терроризма, террористы всего лишь люди. Они не душевнобольные и не психопаты. Откуда бы они ни были — из Северной Кореи, из страны басков, с Западного берега реки Иордан, из Соединенных Штатов, Германии, Центральной или Южной Америки, — эти мужчины и женщины рассказывают истории о своих семьях, которые были так попраны, что честь требовала возмездия. Могу порекомендовать очень трогательную книгу на эту тему — «Сначала стреляйте в женщин»* Эйлин Макдональд. Невероятное исследование женской силы.