Его проблема

Стоило переступить порог ресторана, как зал погрузился в полумрак, в руках у гостей заискрились бенгальские огоньки.

В мгновение ока снова почувствовала себя маленькой девочкой, купающейся во внимании: поздравления, подарки, комплименты сыпались, словно конфетти. Время летело незаметно, как в сказке.

Как по мановению волшебной палочки, два официанта внесли огромный белоснежный торт, украшенный живыми цветами. На вершине этого сладкого чуда красовалась миниатюрная фигурка, изображающая меня. Торт был настолько великолепен, что затмевал собой саму именинницу, приковав взгляды всех присутствующих. Просто произведение искусства!

— Ну что, давай, золотце, загадывай желание и задувай свечи! — шепчет папа, озаряя меня своей фирменной лучезарной улыбкой.

А что мне загадать? Вроде бы у меня и так всё есть: любящие, счастливые родители, заботливый старший брат, обожаемый парень Мишка, верные друзья, увлечение, которое приносит радость. Жизнь — полная чаша! Грех жаловаться!

Смотрю на этот пылающий торт-исполин и понимаю, что без табуретки мне до этих свечек никак не добраться. Ну и тортище!

— Интересно, где Лёша застрял? — поинтересовалась мама у отца, слегка нахмурив брови.

И правда, где же этот пройдоха носится? Сегодня ведь мой день! Он обещал, что отложит все свои дела, чтобы провести этот праздник с обожаемой младшей сестренкой. Неужели забыл? Да я ему это припомню!

— Позвоню ему позже, — проворковал отец, не отрывая восхищенного взгляда от мамы.

Вот она, настоящая любовь. О такой лишь в романах грезишь. Неужели это и есть то самое заветное желание? Решено, загадаю именно его. Вдруг кто-то из официантов подкатывает забавную мини-лесенку, гости взрываются смехом, наблюдая за этой сценкой. Зажмуриваюсь.

«Хочу, чтобы было всё, как в книжке! Чтобы любовь сносила крышу, чтобы дух захватывало! Жизнь, как калейдоскоп, полная ярких приключений и незабываемых путешествий!»

«УРААА!!!» — гремит вокруг, гости ликуют.

Внезапно телефонный звонок, как гром среди ясного неба. Кто этот смельчак, решившийся побеспокоить отца? Все же знают: дома он — кремень, звонить можно, только если что-то случилось… или если кто-то отправился в мир иной. Но мама тут, я рядом, Лёшка вот-вот подъедет… Ничего не понимаю!

Бросаю на него мимолетный взгляд. Говорит тихо, даже как-то несмело, а потом… просто рухнул на пол, будто ноги разом отнялись. Мама даже ахнуть не успела.

— Саш, что случилось?

— Лёша… Он… Он…

В один миг мир перевернулся с ног на голову. Жизнь треснула, разломилась на «до» и «после».

Потом машина, визг тормозов, бешеная гонка по ночной трассе, разрезающей тьму, и… морг. Ледяной холод, пробирающий до костей.

Белые кафельные стены, запах хлорки и формалина, тишина, оглушающая своей неестественностью. Мама рыдала, уткнувшись в плечо отца, а я… Я просто смотрела на него. Лежал такой красивый, как будто спит. Только слишком бледный и какой-то… ненастоящий. Будто восковая кукла. Не мой Лёшка, не мой хулиган и защитник.

Разум бился в конвульсиях, твердя одно: этого не может быть! Это нелепая, жестокая ошибка. Сейчас, вот сейчас, он распахнет глаза, одарит меня своей фирменной, чуть нахальной ухмылкой и скажет, что это была всего лишь дурацкая шутка. Но веки его оставались неподвижны.

— Нет, нет, нет… — шептала я, как заведенная.

Мир, еще недавно искрящийся красками, вмиг потускнел, как выцветшая фотография. Желание, загаданное с наивной надеждой, обернулось злым роком. Жизнь, пестрая, как калейдоскоп, рассыпалась на осколки, обжигая душу.

А потом ещё один кошмар. Похороны… Смутно помню лица, искаженные горем, слова утешения скользили мимо, не задерживаясь. Миша тогда сжал мою руку так крепко, будто боялся, что я сорвусь в пропасть. А потом… Наступила пустота. Бесконечная, всепоглощающая. Такая, что хоть кричи, хоть волком вой — не заполнишь.

Глава 1. Анна.

Восемь лет. Две тысячи девятьсот двадцать два дня, выжженных яростью, словно пустыня под палящим солнцем. Семьдесят тысяч сто двадцать восемь часов, каждый тик которых – барабанная дробь мести, звучащая в моей голове!

Восемь чертовых лет пустоты, провала в самое сердце, где когда-то плескалось море братской любви. Восемь лет злобы, свернувшейся гремучей змеей на душе, готовой в любой момент сорваться на того, кто отнял у меня Лёшку.

С восемнадцати лет я, как одержимая, выслеживала эту падаль, мечтая угостить его тем же «лакомством». И вот она, цель! Только вот дотянуться — как до звезды с земли. До сегодняшнего дня!

— Миронова, мать твою за ногу, сядь! — орет Костырин, аж брызги летят. — Я сказал, отставить операцию самодеятельности! Слышишь, что я тебе говорю?

Нет! Не слышу! И слышать не желаю, хоть ты тресни!

Разворачиваюсь к этому жирному котяре, который возомнил себя вершителем судеб. Да кто он такой, чтобы мне указывать? Он и понятия не имеет, что я пережила! Что пережила моя семья! Никто, слышите, НИКТО не поймет эту боль, которая сжирает меня заживо каждый божий день!

— Заткнись, Костырин! — шиплю я, словно кобра перед броском, прожигая его взглядом. — Не смей мне указывать! Ты же сам знаешь, что этот ублюдок натворил! И после этого он, как ни в чем не бывало, жрет омаров и радуется жизни, пока Лёша гниет в могиле! Наш Лёша! Твой крестник, черт тебя дери!

— Да выслушай ты меня наконец! — рычит Костырин, в голосе плещется раздражение. — Тебе туда лезть нельзя! Это дело слишком личное для тебя, пойми! Слишком!

Личное? Да чтоб его разорвало! Конечно, личное! Зорин моего брата в могилу загнал! Это, мать его, личное до мозга костей!

— Он тебя прикончит, Анна.

— Если я его не опережу, — бормочу скорее себе, чем ему, с безумной искоркой в глазах.

— Анна, ты — отличный детектив! Живая, ты принесешь гораздо больше пользы! Мертвая — ты никому не нужна! Подумай, скольким людям ты еще можешь помочь! Ты же как Бэтмен, только с косичкой!

Костырин, бывший генерал, старый друг нашей семьи и владелец «Риска» – этого гребаного детективного агентства. Он был у меня на шестнадцатилетие вместе с Мишей, моим уже бывшим парнем, когда у отца зазвонил этот проклятый телефон, перевернувший всё с ног на голову.

Ирония в том, что ресторан, где мы отмечали праздник, принадлежал убийце моего брата.

Отворачиваюсь к окну, скрещивая руки на груди. Дождь барабанит по стеклу, отсчитывая секунды до моей неизбежной ошибки. Костырин, черт побери, прав! Холодный голос разума твердит то же самое. Но сердцу плевать! Особенно когда твоего брата находят с дырой в легком в грязной подворотне.

Его там подстрелили, и он, захлёбываясь кровью, прополз десять мучительных метров, прежде чем испустить последний вздох. Один на один с крысами и мусором. Бросили, как бездомную псину!

— Ты не понимаешь, — цежу сквозь зубы, с трудом сдерживая рвущуюся наружу ярость. — Я больше не могу просто сидеть и ждать! Полиция уже восемь лет топчется на месте! Конечно, у него связи, деньги… Он выскользнет! Уйдёт от правосудия, как всегда!

Хотя дело вовсе не в деньгах, а именно в связях! Весь город пляшет под его дудку! А Зорин, как кукловод, умело дергает за ниточки, заставляя всех исполнять его прихоти!

Дьявол! Сущее зло во плоти!

Игорь тяжело вздыхает, пересиливая себя, делает шаг ближе. Его большая мозолистая ладонь ложится мне на плечо, слегка сдавливая его. Не больно, но ощутимо. Он просто хочет меня защитить. Так делал и Лешка, когда я была подростком и меня заносило на поворотах.

Только если у брата это получалось легко и уверенно, одним таким жестом он успокаивал, то у бывшего генерала сейчас получается жалкое подобие того, что было раньше. Что еще больше раздражает!