Страница 3 из 29
Марк сразу побежал к воде, но я его остановила:
— Сначала крем от солнца, потом уже купание.
Лиза была осторожнее. Она села рядом со мной на полотенце и внимательно изучала море.
— Мам, а почему волны такие шумные? — спросила она.
— Это ветер играет с водой, — объяснила я, намазывая ей плечи солнцезащитным кремом. — А ещё говорят, что это море рассказывает свои истории.
— Какие истории?
— Разные. О кораблях и моряках, о рыбах и русалках, о людях, которые приезжают сюда искать счастье.
Лиза задумалась, а потом спросила:
— А мы тоже приехали искать счастье?
Вопрос застал меня врасплох. Из уст семилетнего ребёнка он прозвучал особенно пронзительно.
— Мы приехали, чтобы ты была здоровой, — уклончиво ответила я. — А счастье… оно обычно приходит само, когда мы этого не ждем.
Дети провели на пляже три часа. Марк строил замки из песка, Лиза собирала ракушки. Я наблюдала за ними, и сердце наполнялось тёплом. Они были счастливы. Впервые за долгое время — по-настоящему счастливы.
Мне стоило начать искать работу, но это завтра, а сейчас я просто хотела насладиться покоем.
— Мам, — Марк подошел ко мне, держа в руках особенно красивую ракушку. — А почему у нас нет папы?
Я замерла. Сын долго наблюдал за другими семьями на пляже. И как на зло они все были с папами.
Этот вопрос рано или поздно должен был прозвучать, но я все равно не была к нему готова.
Мы медленно брели по пляжу, наслаждаясь прогулкой.
— У вас есть папа, — осторожно сказала я. — Просто он… он живет далеко.
— А почему он не живет с нами? — подключилась Лиза, подсаживаясь поближе.
— Потому что… — я искала слова, которые не причинили бы им боль. — Потому что иногда взрослые не могут жить вместе. Но это не значит, что он вас не любит.
— А он знает, что мы есть? — спросил Марк.
Вопрос, который пронзил меня насквозь. Как ответить? Что сказать?
— Нет, не знает, — тихо ответила я.
— Тогда нужно ему сказать! — не унималась Лиза.
— Это сложно объяснить, солнышко. Когда вы станете старше, я все объясню.
Марк кивнул, но я видела, что он не до конца удовлетворен ответом. Мой мальчик всегда был слишком умным для своего возраста.
— Мам, а можно мне в туалет? — вдруг попросила Лиза.
Я оглянулась. Ближайшие общественные туалеты были довольно далеко, а вот в сторону набережной виднелось большое белое здание с вывеской «Отель».
Пустят ли? Но что я могла сделать? Ребёнку нужен туалет, а это ближайшее место. К тому же после приступа нужно особенно следить за потребностями дочки.
— Хорошо, — сказала я, направляясь в сторону громадины. — Пойдем в тот отель.
Мы пошли по набережной к белоснежному зданию. Отель был роскошным — мрамор, стекло, идеальные газоны. Явно не для таких, как мы.
— Мам, а мы можем здесь остановиться? — восхищённо спросил Марк.
— Нет, солнышко, это очень дорого, — ответила я, толкая стеклянную дверь.
Фойе поразило своим великолепием. Высокие потолки, хрустальные люстры, мраморные колонны. И везде — живые цветы. Профессиональным взглядом я оценила композиции: дорого, но безвкусно. Слишком много золота, слишком вычурно.
— Добро пожаловать, — поприветствовала нас девушка с ресепшена. — Чем могу помочь?
— Извините, можно воспользоваться туалетом? — спросила я, чувствуя себя неловко.
— Конечно, пройдите направо по коридору.
Я повела детей в указанном направлении, молясь, чтобы не встретить никого из постояльцев.
Мы с Лизой зашли в туалет, Марк остался ждать в коридоре. Мой сын с любопытством рассматривал картины на стенах.
— Мам, а кто владеет этим отелем? — спросила Лиза.
— Не знаю, — ответила я, помогая ей с платьем.
— А я хотела бы когда-нибудь иметь такой отель, — мечтательно сказала она. — Чтобы люди приезжали сюда и были счастливы.
Я только вздохнула. Дочь воспользовалась туалетом и побежала к брату. А я задержалась, чтобы тоже привести себя в порядок.
Вышла в общее помещение с раковинами. В огромном зеркале отражалась растрёпанная блондинка с тёмными глазами. Нос покраснел от солнца, шляпа сбила пучок в бесформенное нечто.
М-да… Потянулась, чтобы поправить волосы, но успела только освободить их от резинки.
Из коридора донесся звук разбившегося стекла, а затем — плач Лизы.
4
— Лиза! — я бросилась к двери туалета, сердце бешено колотилось.
Моя дочка стояла посреди роскошного холла в окружении осколков того, что когда-то было изящной хрустальной статуэткой в виде дельфина. Слёзы катились по её щекам.
— Мама, я не хотела! — всхлипывала она. — Я просто хотела посмотреть, какой он красивый, а он упал!
— Тише, солнышко, все хорошо, — я обняла её, одновременно оценивая масштаб катастрофы. Статуэтка явно была дорогой — хрусталь переливался даже в осколках, а основание было украшено золотом.
Марк испуганный стоял рядом.
Звук шагов в коридоре заставил меня вздрогнуть. Быстрые, уверенные шаги человека, привыкшего к власти.
— Мамочка, меня теперь посадят в тюрьму? — прошептала Лиза, прижимаясь ко мне.
— Конечно, нет, глупышка. Это просто случайность.
Но внутри у меня все сжалось. Сколько может стоить такая статуэтка? Тысячи? Десятки тысяч? У меня нет таких денег.
В дверях появился охранник — крупный мужчина в тёмном костюме с суровым лицом.
— Что здесь произошло? — строго спросил он, окидывая взглядом осколки.
— Моя дочь случайно задела статуэтку, — объяснила я, стараясь сохранять спокойствие. — Мы, конечно, возместим ущерб.
Охранник нахмурился ещё больше:
— Эта статуэтка — работа известного мастера. Даже представить не могу сколько она стоит.
У меня в голове зашумело. Мысленно пересчитала оставшиеся деньги.
— Если она такая редкая и драгоценная, то что она делает на хлипком помосте с общем холле? — огрызнулась я.
— Украшает помещение. А вы обязаны следить за детьми!
Лиза ещё сильнее прижалась ко мне, а Марк взял её за руку. Мои дети чувствовали мое напряжение.
— Вам придётся пройти к администратору, — сказал охранник. — Нужно будет заполнить документы.
— Конечно, — кивнула я, мысленно прощаясь с нашими скромными сбережениями.
А что я могла ещё сказать? Я действительно оставила двух семилеток без присмотра. Тут только моя вина.
Мы вышли в коридор, охранник шел рядом, явно не доверяя нам. Лиза всхлипывала, Марк молчал, но я видела, как он сжимает кулачки. Мой мальчик всегда пытался защитить семью, даже когда сам был напуган.
— Мама, а что будет? — тихо спросил он.
— Ничего страшного, — соврала я. — Мы просто заплатим за статуэтку и пойдем домой.
Но как я заплачу? И что мы будем есть потом? На что будем жить? Если мне вообще хватит денег!
Мы дошли до фойе, где охранник остановился возле стойки ресепшена. Девушка-администратор с сочувствием посмотрела на нас.
— Сейчас я вызову управляющего, — сказала она.
— Не нужно вызывать управляющего, — попросила я. — Мы можем решить все сами.
Но было уже поздно. Где‑то в глубине отеля хлопнула дверь, и послышались новые шаги. Медленные, размеренные. Шаги человека, который никуда не спешит, потому что знает — его будут ждать.
— Что здесь происходит?
Голос. Этот голос я узнала бы из тысячи. Низкий, бархатистый, с легкой хрипотцой. Голос, который когда-то шептал мне слова любви, а потом произнес слова, разрушившие нашу семью.
Я медленно обернулась.
В дверях стоял Артем Волков.
Семь лет не изменили его кардинально, но сделали ещё более привлекательным. Тёмные волосы теперь были аккуратно подстрижены, на висках почти в ноль выбриты.