Страница 3 из 69
ВВЕДЕНИЕ
Сто тридцать семь лет
Ровный свет электрической лампочки ложится на старые пожелтевшие страницы. Передо мной лежит раскрытая книга. Обтянутый коричнево-желтой выцветшей кожей переплет много лет сохраняет печатные листы старинного шрифта. Пыль прошедших веков гнездится в уголках. Передо мной открыта первая заглавная страница: «Совершенной Егерь, Стрелок и Псовой Охотник или знание о всех принадлежностях к ружейной и псовой охоте, содержащее в себе: полное описание о свойствах, виде и расположении всех находящихся в Российской Империи зверей и птиц с приложением при том достаточного описания о живой охоте, так же о высваривании и наездке борзых и гончих собак» издано в 1791 году.
Перелистывая старую книгу, находим следующие строки. «Как выучить собаку, чтобы она украденные вещи и самого вора узнавала.»
«… Таковой род собак водится в Англии, которые вышеобъявленным образом узнают во всех местах вора, хотя бы оный и на корабль ушел, то она, бросаясь в воду, вскарабкается на оный и, изо всех людей его выбрав, на него бросится. А производится оное следующим образом: приведи ту собаку в то место, где покража сделалась и где вор ходил, она уже прежде приучается искать по следам, а как на оный впустят, то и побежит оным и оным тотчас желаемое сыщет. Но нам надлежит только здесь описать, как оные обучаются.
Выбери щенка из сего рода, чтобы оный был собою велик и силен, когда время придет ее обучать, то возьми в горницу и положи там кошелек с деньгами и с другими вещами, которые помажь крепко пахучими материями, а именно: мясом, сыром, ветчиной и пр. Сим же составом намажь и подошвы какому-нибудь человеку и вели ему взять кошелек и итти прочь. Только сперьва недалеко. Как собаку на оный след пустишь, то она весьма справедливо, пойдя следом, человека того сыщет. Тогда оную поласкать и гладить надлежит и дать кусочек чего-нибудь хорошенького съесть. Потом уже надлежит приучить ее, чтобы она и послабее того запах находила.
А как уже гораздо приучишь, то и без всего приучай ее искать по человеческому следу. Только сперьва надлежит заставлять искать след потливого человека, который дух весьма собака обоняет. Наконец, собака привыкает знать всякие следы и сыщет каждого человека по какому следу велишь ей искать. Но только таких собак надлежит весьма, содержать бережно. Не должно ей давать очень сладких и пахучих кормов, так же и содержать в таком месте, где бы чутье ее от дурного духа не испортилось».
В немногих словах рассказывает «сочинитель» о далеком «аглицком манере» дрессировать розыскных собак (ищеек).
И видим мы, что основной стержень практического подхода остается незыблемым, ибо он естественен, прежде всего.
Новейшие данные научно-объективного метода дрессировки, основанные на воспитании более или менее сложных условных рефлексов, — есть нужные для нас детали, есть необходимые уравнители нашего дела, есть объяснители причин, заставляющих собаку выполнять требуемое действие, есть вообще основа в работе. Основной стержень — воспитание заинтересованности собаки в выполнении, постепенный ввод усложненности в работе и, наконец, дача лакомства как поощритель к дальнейшему исполнению — эти практические подходы остаются вечны и непременны, пройдя путь в 137 лет.
Прошли года, с каждым днем наше общее дело выравнивается все больше и больше, рушится слепое кустарничество, рушится субъективизм и бездоказательность, так долго царившие в дрессировке.
Но… повертываем старые пожелтевшие страницы «Совершенного егеря». — «Перьвая наука учеников егерьских о трессировании с парфорсом, т. е. о учении с приневоливанием».
«…Парфорсный ошейник. Сии ошейники делаются двумя манерами: первый состоит из маленьких шариков провернутых и на тонкий ремень взнизанных, а в каждом таком шарике, с четырех сторон, вбито по тупому гвоздю или железной спице, на концах ремня сделаны петли для того, чтобы продевать в оный свору или веревку при учении.
Второй делается из ремней. Надлежит взять два ремня шириною пальца в три, а длиною в толщину собачьей шеи; на первом проколоть в два ряда скважины одна от другой на полтора пальца, а в каждую скважину вложить тупые гвозди, чтобы оные вышли из ремня не больше половины толщины пальца ординарного человека, потом приложить другой ремень и сшить его по краям и посредине крепко, чтобы гвозди не шатались. На концах же с обеих сторон вшить кольца для продевания своры.
Когда станешь учить собаку, что должно делать поутру очень рано и на вечер, тогда запрись в том покое, чтобы никого не было, и положи ей на шею парфорсный ошейник, если оный из ремней сделан, то гвоздьми к шее».
Принцип принуждения как способа воздействия на собаку, как сильно действующий, заставляющий фактор — вечен и незыблем.
Мы в тонкой шлифовке идем дальше, воспитывая условный рефлекс на чуть повышенную интонацию, — но пользование парфорсом, сама идея принуждения — вечна и незыблема.
Дальше… Представьте мысленно наш парфорс образца 1928 года — и в основе его устройства вы не увидите разницы (кроме поворотных скобок и зажимного ремня). А старая книга рассказывает дальше.
«О трессировании». «По выбирании щенка, есть ли оный будет кобель, то не должно его до года брать на парфорс; будет сука, то месяцев десяти по нужде трессировать можно, а до показанного времени не должно ни в чем приневоливать, разве ласкою приучить приносить поноску и пр. Случаются таковые, и особливо из пуделей и аглицких, что до года, из доброй воли, со всеми выучиваются, но без парфорса не может никакая собака быть хорошею.
По прошествии году, во-первых, должно ее взять на цепь и посадить в особливом покое, куда бы никто не ходил, в котором ее и учить начать».
Характерна фраза 1791 г. «но без парфорса не может никакая собака быть хорошею». В 1928 г. у нас нет другого заставляющего фактора, и мы говорим, что собаку можно выучить (воспитать условный рефлекс) без парфорса, но это еще не значит, что собака будет исполнять нежелательный для нее прием, ибо знать — еще не значит исполнять.
Кончаются пожелтелые страницы, смыкается старый выцветший переплет книги 1791 года.
В настоящее время открываются новые страницы научно-объективного метода дрессировки.
Наука и дрессировка
Если мы оглянемся назад и проследим весь путь организации дела применения служебных собак (всех ведомств) в СССР, с момента его возникновения, то увидим, к какому колоссальному скачку вперед пришли мы за последние годы.
Имя этому достижению — «Постановка дела на принципах научных обоснований». Более 20 лет все дело развивалось внеплановым, случайным порядком, не имея твердого основного стержня ни с организационной, ни с учебной стороны. Никто не мог сказать, а главное доказать, почему для данного приема нужно сделать то или иное действие и что, вообще, является заставляющим фактором в данном приеме. Все достижения вырабатывались по слепой указке «старых» работников этого дела, т. е. людей, которым кустарно удалось достигнуть тех или иных практических результатов от своих собак. Свои приемы и подходы они старались не передавать молодым работникам, окружая их таинственностью, а если и передавали, то не полностью, втихомолку, «без права передачи» или просто «продавали» их.
Сами по себе практические подходы носили почти исключительно субъективный характер и будучи удобными и легко применимыми для одной собаки — не были годны для другой, благодаря разности их психических состояний. Это приводило к тому, что при неудавшемся «подходе» обычно браковали собаку, а то и молодого дрессировщика, не производя слишком глубоко анализа причин неудачи.
Все это создавало бездоказательность, диллетантизм и, я бы сказал, безответственность.
В свое время в свет был выпущен труд Р. Герсбах, который в свое время и сыграл чрезвычайно большую роль в развитии и упорядочении дела применения служебных собак. К сожалению, при объяснении построения приемов обучения, Герсбах указывал, «как» нужно их делать, но не говорил «почему» именно требуется то или иное действие. Это приводило молодого дрессировщика к механической выучке производства приема, не уясняя его смысла.