Рассвет в Миссури

По аудитории раздались тихие смешки от такого стиля написания и то, с каким серьезным видом это зачитывал профессор.

— Какой удивительный слог. Кто-то хочет прокомментировать?

— Ну... — протянул кто-то возле окна и смешки возобновились. — Если например выдать всем по сто баксов, то это не значит, что все станут одинаково обеспечены. У кого-то может быть еще и машина, помимо ста баксом, а у кого-то не быть ничего. Ну, получается неравенство такое.

Мистер Купер удовлетворительно кивнул.

— Спасибо.

Очередной лист оказался в руках у Мистера Купера. Он облизнул губы перед тем, как зачитать написаное:

— «Когда я работала официанткой, мне запрещали носить форму с брюками. В школе мне запрещали носить что-то помимо косичек. А мама всегда говорила, что я моя цель в жизни — это удачно выйти замуж. Вот так, не добиться чего-то самой, а просто найти хорошего муженька. Фу.»

Мистер Купер усмехнулся и в очередной раз обратился к студентам:

— Отличный пример. Кто-то хочет дополнить?

Хейли подала голос:

— Многие девушки с эти сталкиваются. Мальчиков воспитывают, чтобы вырастить бизнесменов, а девочек, — чтобы плести им косички и одевать в платья. И когда ты растешь с мыслью, что единственное на что ты годишься — это замужество, то... Ты либо не стараешься делать ничего другого, либо стараешься стать самой лучшей во всем.

Мистер Купер отложил листок в сторону и откинулся на спинку кресла.

— Всем спасибо за эти краткие эссе. Я проверю их и выставлю оценки к следующей лекции. О, и пока не забыл... — Мистер Купер встал из-за стола и посмотрел прямо на меня. — Мисс... э-эм Хармон, задержитесь, пожалуйста, после окончания занятия. Всего на минутку. Итак, продолжаем...

Мистер Купер повернулся, чтобы чтобы что-то записать на доске. Хейли многозначительно покачала головой и усмехнулась.

— Не начинай. — Прошептала я.

— Я молчу.

Как только лекция подошла к концу, Хейли лишь бросила мне «удачи» перед тем, как раствориться в толпе. Я неспеша сложила ручку, тетрадь и бутылку с водой в сумку. К моменту, когда я подошла к столу профессора — его там уже не было. И пиджака, что висел на спинке кресла, тоже не было.

На столе меня встретила упаковка клубничного сока и... Стикер. Тот самый, который я забыла в библиотеке.

Я неуверенно протянула руку и взяла зеленую бумажку в руку. Глаза пробежались по моему же почерку в верхней части бумаги: «Инструментальная музыка, легкий джаз, ненавязчивость.»

Но под моими словами красовался другой почерк, который ранее я видела только на доске: чуть размашистый, угловатый, но вполне разборчивый текст:

«Мы не можем вырвать ни страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь саму книгу. Аноним.»

Ух ты.

Точно, анонимности ведь не существует, и слова, принадлежащие Жорж Сэнд, аккуратно выведены «анонимным» Аланом Купером.

Я обернулась, в надежде увидеть автора послания, но аудитория по-прежнему оставалась пустой. Я смущенно улыбнулась, забрала сок и положила стикер в сумку. Пускай греет карман.

Подпадает ли такое поведение под классификацию «странных»? Нужно будет посоветоваться с Хейли.

После окончания занятий я сразу же отправилась на работу. Шэйн, как всегда, кратко рассказал о том, что нужно успеть сделать за смену. Сегодня мне нужно было просчитать и написать ценники для черничных кексов, снять отчет с терминала и заказать выпечку на утро.

Людей было не особо много, и мне удалось справиться с поставленными задачами за пару часов. Я протерла столики, помыла тряпочки и присела на подоконник. Недавно Шэйн расширил сидячие места, оборудовав подушечками и пледами массивные деревянные подоконники, и теперь эти места стали моими любимыми.

Я достала телефон и открыла одну из закладок в браузере — сайт с объявлениями о недвижимости в Гранит Сити. Было лишь одно-единственное объявление, которое меня интересовало, которое я открывала с небольшим опасением — а вдруг оно больше недоступно?

Сердце пропустило удар, когда я открыла сайт. Объявление на месте.

На экране появился знакомый темно-серый фасад, будто бы впитавший в себя все грозы и дожди Иллинойса. Крыша, тянувшаяся в два пологих ската была далеко не новой, но и не обветшалой. Таким же был и навес над крыльцом, под которым я так много раз пряталась от капель дождя.

Белый почтовый ящик чуть кренился набок — результат моего детского велосипедного «ДТП». Даже качель на дереве, что когда-то повесил отец, осталась такой же, как я ее запомнила.

Разве такие вещи еще держатся, после стольких лет?

Видно, что особо сильно никто не старался над фотографиями для сайта — газон неподстриженный, краска на заборе слезшая, на крыльце и крыше куча опавших листьев. Словно дом застыл во времени и ждал, пока о нем снова вспомнят.

Я не смогла заставить себя посмотреть другие фотографии. И описание читать не стала — я знаю каждую деталь и каждый уголок дома получше любого агента по недвижимости.

Я знала, что дом меня ждет и свято верила, что скоро выкуплю его обратно.

— Что, выбираешь себе жилье новое?

— Боже, Альберт, вы меня напугали!

Я убрала телефон в карман и поспешила стать за прилавок. Шэйн спокойно относился к тому, что я могу присесть в зале и позалипать в телефон, но всякий раз, как кто-то из покупателей это видел — я чувствовала стыд. Будто бы я самый ужасный работник в мире.

Альберт засмеялся и зашаркал тапочками.

— Не слышала, как я зашел? — Мужчина облокотился на прилавок.

— Простите, я просто ушла в свои мысли.

— А, вот так. — Альберт понимающе кивнул. — Должно быть, переезжаешь?

— Хотелось бы, но нет. — Я досадно поджала губы. — Просто смотрела на дом, в котором выросла. И который, надеюсь, однажды куплю.

Альберт заговорил, но тут же закашлялся.

— Ты знаешь к кому обращаться, девочка. Может, я уже не тот молодой парень, что таскал кирпичи на стройке, но где смогу — помогу.

Я не совсем поняла, что именно имеет в виду Альберт, но вежливо ответила:

— Спасибо, учту. Что сегодня пробуем?

— Моя миссис хочет чесночный хлеб. Чеснок дома есть, остался хлеб. Дай-ка мне багет и... Два багета. Нет, три. Чесночного хлеба ведь мало не бывает, правда?

Я улыбнулась.

Мне нравилось, что у меня был такой постоянный клиент. Нравилась моя работа. Нравилась стабильность. Я могу предугадать любой свой день и эта мысль приносит мне спокойствие.

Сегодня я приеду домой на автобусе, покормлю Директора Мяу и отложу деньги в банку из-под чая, чтобы однажды купить свой дом. Завтра я поеду в университет, отучусь, и вновь поеду на работу на очередном автобусе.

И жизнь будет идти своим чередом.