Страница 72 из 73
Он так стремительно оглянулся, что Джефф, опасаясь новой вспышки насилия, вскочил на ноги. Но Брент просто был страшно возбужден. Черты его красивого лица исказила гримаса страдания и ужаса, синяя жилка бешено пульсировала на шее, а в глазах горел темный огонь.
– Отправьте меня к ней, Марша. Немедленно отправьте. Я должен ее отыскать.
– Но… Но я не уверена, что сумею, – промолвила доктор Кларк. – Ведь там вы на пороге смерти. Вы оба…
– Тогда приведите ее в чувство!
Марша в отчаянии покачала головой. На глазах ее блестели слезы.
– Не могу, Брент. Я пыталась и не смогла. Может, немного погодя…
– Погодя! Да у нее уже нет пульса! Она умрет, если промедлить! Я не могу ее потерять, Марша. Еще раз потерять! Верните меня туда, и если не сможете вытащить нас обратно, значит, на то Божья воля, пусть мы останемся вместе! Мне надо быть с ней, Марша! Одному мне не суметь. Черт вас возьми, помогите же мне, немедленно!
Он поднялся и свирепо поглядел на доктора. Потом склонился, взял жену на руки и, сев в кресло, усадил ее на колени. Он поцеловал ее лоб, откинул прядь золотистых волос и прошептал:
– Я люблю тебя! Гейли, я люблю тебя… – Потом он снова грозно поглядел на Маршу и обескураженного, несчастного Джеффа. – Черт побери, ну пожалуйста!
– Хорошо, попробуем, – дрожащим голосом вымолвила Марша. – Расслабьтесь. – На этом слове она неожиданно всхлипнула. – Расслабьтесь, Брент. Прилягте и расслабьтесь и подумайте о тихой реке и ласковом солнце. Подумайте о прежних спокойных и счастливых днях. О невинности. О любви. О времени, когда вы были Перси Эйнсвортом, а Катрина – вашей женой. О том времени, когда вы поверили, что она предала… Думайте о прошлом… Вот британцы выволокли вас из этого дома, они унижали вас. Идите туда, Перси, посмотрите на Катрину. Коснитесь ее лица. Она любила вас. Она вас не предавала.
«Прости ее. Дай ей понять, что ты ее любишь. Дотянись до нее, дотронься. Это твой единственный шанс…»
Глава 23
ПЕТЛЯ ПАЛАЧА
Усадьба в сельской местности, штат Виргиния
Май 1781 года
Была весна, и даже в эту последнюю минуту он слышал, как поют беззаботные птицы. Он видел поля, готовые к посеву. Он вдыхал благоуханный аромат земли.
Перси чувствовал веревку, грубо царапавшую шею. Она натирала кожу, одновременно терзая сознание неотвратимостью близкой смерти. Вскоре это небольшое неудобство уже не будет беспокоить его, потому что душа покинет некрасиво вытянувшееся, свисающее к земле тело.
Катрина бежала к нему. Как же она бежала! В те последние секунды он увидел ее. Боль и страх застыли в ее прекрасных голубых глазах, таких же чистых, как майский день, таких же неизменных, как это небо. Он увидел ее и все понял.
Понял…
Она любит его, она послала ему письмо вовсе не для того, чтобы заманить в ловушку. Она всегда любила его, но была обманута этими мерзавцами. Ее сердце чисто и невинно, как эти глаза. Ничего не изменилось с того далекого дня, когда Катрина впервые пришла к нему и он овладел ею на стоге сена, потому что потерял разум от любви. Обезумел на всю жизнь, навечно.
«Катрина!» Перси мысленно произнес ее имя или сказал его вслух? Не важно. Он умирал, а может, уже был мертв. Но выкрикнул его снова, еще громче, чем прежде. Если его голос и не вырвался из груди, то он отзвучал в последнем судорожном ударе сердца.
Он видел. Видел все. Она бежала к нему, мчалась, летела! В истерике, почти в безумии. Пробегая мимо Палмера, она выхватила пистолет. Он был в ее руках, заряженный и готовый к бою.
Но позади стоял Генри Сеймур. Он не дал себе труда ни задержать ее, ни остановить хотя бы словом. Он просто выстрелил. Выстрелил в спину родной сестре, не дрогнув ни единым мускулом.
Перси был беспомощен. Веревка натянулась, и он умер. Душа его покидала землю. Больше у него не было никакой оболочки, не было тела. Он не мог ни схватить жену за руку, ни обнять ее. Не мог дотянуться до Катрины, чтобы облегчить ее муки. Боже всемогущий! Теперь он не мог даже простить ее, потому что умирал…
«Катрина!» Имя ее снова прозвенело где-то рядом, и, хотя он видел себя, качающегося в петле, свисающего с дерева на веревке, пурпурно-синего удавленника, но внезапно он высвободился. Он знал, что сумеет прикоснуться к Катрине, и бросился к ней. Он бежал, пока не рухнул перед ней на колени.
Он обнял ее, повернул к себе и сплел свои пальцы с ее, как всегда…
«Катрина! Прости меня, прости, прости, прости… Ради Бога, прости меня. Катрина, Катрина. Вернись ко мне».
Глава 24
Ей казалось, что она стоит на краю черной глубокой страшной ямы и готова провалиться туда. Там ничего не было, кроме бесконечной, бездонной темени, и она, потеряв равновесие, рухнула вниз.
Она понимала, что умирает, уходит.
Да, уходит, потому что не осталось ничего, способного удержать ее здесь. Ни света, ни солнца, ни красоты, ни любви…
«Вернись. Вернись ко мне», – внезапно послышался его шепот. Его голосом говорила сама любовь.
«Вернись ко мне. Я люблю тебя. О Боже мой, прости меня. Вернись ко мне. Люби меня снова…»
Внезапно знакомая рука простерлась к ней из темноты. Стоило только поймать эту руку, покрепче уцепиться за нее…
В руке была жизнь.
Она потянулась к руке, но чувствовала пока только пальцы. Самые кончики ее пальцев и пальцев этой руки едва коснулись друг друга…
Но вот он обхватил ее запястье и, крепко держа его в ладони, выдернул Катрину из тьмы. Целый сноп света, казалось, обрушился на них сверху. Цвета… Звуки… Там, где муж прикасался к ней, по телу разливалось живительное, прекрасное и ласковое тепло.
Гейли открыла глаза. Его лицо склонилось к ней, красивое, как обычно, но как никогда взволнованное. Глада и щеки блестели от слез. Несмотря на эти слезы, он не казался слабым. Напротив, он был гораздо сильнее, чем прежде. Она протянула руку и дрожащими пальцами коснулась его мокрого подбородка.
– Брент, – шепнула она.
– О, слава Богу! Слава Богу!
Он крепко прижал ее к груди, до боли. Но Гейли не возражала, так как эта боль возвращала ощущение жизни.
– Господи!
Внезапно они услышали какой-то глухой удар и окончательно пришли в себя.
– Что там?.. – встрепенулся Брент. Из-за спинки кресла поднялся Джеффри.
– Не обращайте внимания. Это Марша. Думаю, пришла ее очередь падать в обморок, – отозвался он. – Хотите выпить? Я сейчас только подниму доктора, а потом пойду пить свой законный бокал вина. О нет, черт возьми, целых двадцать законных бокалов!
Брент озабоченно нахмурился:
– Ты уверен, что она не нуждается в помощи? Ой, Джеффри, твоя челюсть…
– С Маршей-то все нормально. Просто она сегодня немного переволновалась. Ну а челюсть… У тебя классный удар, Мак-Келли. Но ты не волнуйся. – Джефф склонился, чтобы поцеловать Гейли и потрепать Брента по плечу. – Святой Боже! Как я счастлив видеть вас в радости! – Голос его звучал немного смущенно и хрипловато.
К этому времени все происшедшее там, в другом измерении, уже стерлось из памяти Гейли. Она знала, что случилось нечто страшное, но что именно?.. Кажется, она чуть не умерла, но рядом вовремя оказался Брент. Он протянул ей руку и помог вернуться.
– Знаете, что… – ворчливо предупредил их Джефф. – В своей другой жизни я, черт побери, буду более тщательно выбирать друзей. Потому что за минувший час едва не поседел как лунь.
Парень действительно был необычайно бледен. Обычно аккуратная, прическа Джеффа напоминала ураган в джунглях, а на подбородке сиял страшный синяк. Марша уже лежала на диване, где совсем недавно покоился Брент.
– Ну же, док. Все кончилось. Все кончилось великолепно.
Доктор Кларк слабо застонала. Она постепенно приходила в чувство.
А Гейли не сводила глаз с мужа. Погладив его по щеке и хитро заглянув в глаза, она рассмеялась, а он, крепко прижав жену к груди, встал с кресла и закружил ее по комнате, направляясь к выходу.