Вечное дерево

Колька разыгрывал взрослого, уже поднаторевшего в жизни, разбитного парня. Журка поймал себя на мысли, что он как-то внутренне отдалился от товарищей.

Прошел месяц с небольшим с той поры, когда они вместе с Колькой готовили "шпоры", сдавали экзамены, всего один месяц. А казалось, миновали уже годы, и все, что интересовало сейчас Кольку, совершенно не интересовало Журку.

- А дома нормально? - спросил Журка Медведя.

- Обычно. Мать втихаря вздыхает. А что? Раз надо.

Может, на вечерний поступлю.

Журка вспомнил рассказ Ганны.

- Вполне. При заводе втуз имеется.

- Ну что вы из себя рабочий класс разыгрываете,- вмешался Колька.-Тоже мне-токари-пекари!.. Задачка одна: провилять, стаж схватить, а там институт, на худой конец - армия..,

- Да ну,-возразил Журка.

В это мгновение заиграл оркестр, и Колька воскликнул:

- О! - и посмотрел на товарищей так, как будто он по меньшей мере сделал открытие.

Оркестр .играл слишком громко, и эта громкость, усиленная гулом огромного зала, оглушала и раздражала.

- Как по железной крыше, долбают, - сказал Журка.

Разговаривать было трудна, приходилось кричать, и они замолчали. Принесли шампанское в фужерах, черный кофе в кофейниках и коньяк в маленьких рюмочках.

Колька продолжал изображать из себя "прохюдягу" и кривлялся перед официанткой. Журке захотелось прервать Колькино кривлянье.

- Ну, кинули? - спросил он и вз-ялся за фужер.

Колька повел бровями так, что кожа на -его -блестевшей голове наморщилась.

- Чтобы наш завод накрылся, а мы -раскрылись, чтобы это время-д-ва года-пролетело, -как два дня.

- Не принимаю,-прервал Журка.-При чем завод? Там хорошие люди работают.

- Яркий примерчик, - с привычной иронией предложил Колька.

Журка сказал спокойнее:

- Хочу, чтоб по-честному.

- На кой? - возмутился Колька. - Что, ты на этом деле бизнес собираешься делать?

- Я вообще не собираюсь делать бизнеса.

- Что ж вякаешь? Вот так и начнется. Ты будешь выдрючиваться, а мы хвостами виляй.

- Вы как хотите.

- Ну, уж маком. Все так все. Десятый "б". Верно, Медведь?

Медведь помедлил.

- Мне работать надо.

- Согласен. А тебе? На ф.иг тебе этот завод?

Журка не ответил. Он не мог сказать о причине своего поступления на работу.

- То-то, - удовлетворенно протянул Колька. - И мне он ни к чему. Меня заставили... По указанию сверху. А что? Я... Мы... Что, у нас нет своего серого вещества? Хм... Завод... Токарь-пекарь.

- Там хорошие люди, - повторил Журка, чувствуя, что краснеет, и, чтобы скрыть это смущение, залпом осушил фужер.

Колька кривенько ухмыльнулся.

- Во первых, сир, так шампань не пьют. Во-вторых, предупреждаю, начнешь изображать-я тебя так изображу. В клоунах ходить будешь.

Журка вдруг представил, как Колька высмеет егоон, лысый гад, может,-как все начнут потешаться над ним, как он, с его фигурой, станет посмешищем всего цеха. И Ганна не то что быть с ним, и говорить-то не пожелает. "Принесло его. Может, еще в одну бригаду засунут..."

- Так как? Какие, как говорится, выводы?

- Еще же не начинали, - попробовал уйти от прямого ответа Журка.

- А в принципе?

- Ты ж меня знаешь. Я всегда был товарищем.

- На петушка... Миледи,- Колька пальцем поманил официантку.-Еще по фужерчику... "В жизни раз бывает восемнадцать лет"...

Он забросил руки на плечи товарищей, произнес с придыханием:

- Старики, будем жить красиво. Превратиться в рабсилу еще успеем.

- Что же это такое вы делаете, други ситные? - спросил Песляк, едва Кузьма Ильич и Дунаянц вошли в его кабинет. Он сделал паузу, перешел на добродушный, покровительственный тон: - Переработали, товарищи, недодумали. Ничего, мы поправим. За тем и пригласил.

Только после этих слов он указал им на стулья. И они сели.

Спокойный Кузьма Ильич и более горячий Дунаянц ожидали продолжения разговора. Они еще не догадывались о причине вызова, но и не удивлялись ему. Такое случалось не раз: среди работы вдруг их требовал к себе секретарь парткома. Чаще всего порознь, а тут вместе.

Что произошло? Они не волновались, зная по опыту, что причина вызова может быть самой необычной.

Сегодня оба не чувствовали за собой никакой вины и потому были несколько озадачены вызовом. Что бы он означал? План выполняется. Работа идет нормально.

Никаких ЧП нет. Однако вот вызвал.

Песляк все медлил, рассматривал их, точно видел впервые. Наконец кашлянул и сказал внушительным голосом, будто и в самом деле поправлять их собрался:

- Да я все об этом полковнике. Не на ту клетку ставите. Не туда двигаете, ребята. Верно, и я виноват. Поначалу ему вексель выдал. Надеялся - поймет.

Он развел руками и покачал тяжелой головой, что означало: "Куда там. Не понял".

Оба-и Кузьма Ильич и Дунаянц-сдержанно вздохнули.

- Зря, дорогой! - воскликнул Дунаянц и неодобрительно поморщил свой саблевидный нос.

Песляк откинулся на спинку стула, полуусмешка пробежала по его лицу: "Вот, дескать, разъясняй. А они знай свое".

- Я вас пригласил посоветоваться, а не спорить.

- Слушаем, - покорно произнес Кузьма Ильич и под столом хлопнул Дунаянца по колену: молчи.

- Что, свет клином сошелся на этом Стрелкове?

- Подходящих нет. Мы думали,-сказал Кузьма Ильич.

- Не очень-то думали, - не одобрил Песляк. - Такой цех, и настоящего бригадира не вырастили. Да вы просто своих людей не знаете.

- Если вы знаете-подскажите,-прервал Дунаянц и привстал, готовый возражать.

Кузьма Ильич опять хлопнул его по ноге, и он неохотко сел.

- Ну вот Клепко,. например, - произнес Песляк. - Чем плох?

Кузьма Ильич и Дунаянц не ответили. Но из того, как они посмотрели на Песляка, было ясно, что они против Клепко.

- Работает давно, - поспешил оправдать свою рекомендацию Песляк. - План выполняет и перевыполняет...

За окном раздался прерывистый стрекот. Шоссейннки |А укладывали трубы и долбили асфальт отбойными молот| ками.

| Песляк поморщился, усилил голос:

- Партком считает, что Клепко как раз подходит для бригадира.

- А мы так не считаем, - возразил Дунаянц.

- Для воспитания молодежи Клепко неподходящая фигура, - поддержал парторга цеха Кузьма Ильич.

- Что вы конкретно против него имеете? - спросил Песляк и уставился на Кузьму Ильича.

- Просто знаем его хорошо. - Кузьма Ильич посмотрел на часы, что означало: "Времени нет. И разговор этот несерьезный".

Песляк побагровел,

- Так, так.

- Стрелков - чистая душа, - заговорил Дунаянц, не давая Песляку излить свой гнев на товарища. - Он вошел в коллектив... Его молодежь уважает.

- Мы все продумали,-подтвердил Кузьма Ильич, по опыту зная, что дружный отпор и единение с парторгом может отвести упреки Песляка и остановить действительно ненужный разговор.

Песляк и в самом деле замолчал. Он мучительно думал, как ему быть. Продолжать возражать? Отговаривать? Приводить свои доводы? Как видно, это не поможет. Согласиться? Что-то нет уверенности в этом Стрелкове. Не такой человек нужен в наставники молодежи.

Новые удары отбойного молотка донеслись с улицы и перебили мысли Песляка. Он тяжело поднялся, подошел к окну, прикрыл раму.

- Ну, что ж.., На вашу ответственность, - сказал Песляк.

- Отвечаем,-заверил Кузьма Ильич, Песляк кивнул, и они пошли к двери.

Все это утро Журка чувствовал себя так, будто кто-то специально придерживал его за плечи и не давал разбежаться. Мать в который раз завела разговор о работе, просила одуматься. Отец собирался медленно, брился долго, шел тихо, а у самой проходной начал советы давать.

- Да ладно,-умоляюще произнес Журка.

- Ничего еще не знаешь. Слушай.

Ну конечно, Ганна уже была в цехе. Журка на минуту придержал шаг, чувствуя, как часто и гулко бьется сердце и это биение отдается в каждой клеточке.