Страница 19 из 29
— Однако вчера ты говорил, что ваш способ — это деление.
— Да. Споры садятся на наши тела и происходит… — голос вновь умолк.
— Оплодотворение? — подсказала девушка.
— Нет.
— Тогда… поняла! Раздражение!
— Да.
— Которое вызывает появление шишковидного нароста?
— Да. Когда его рост прекращается, мы делимся.
— Фу! — фыркнул Хэм. — Шишка!
— Заткнись! — рявкнула Пат. — Ребенок в лоне матери тоже не более чем шишка.
— Не более… Как я рад, что не стал биологом! И что не родился женщиной!
— Я тоже, — серьезно ответила Пат. — Оскар, каковы твои знания: что ты вообще знаешь?
— Все.
— Ты знаешь, откуда прибыли люди, похожие на меня?
— Со стороны света.
— Да, а до этого?
— Нет.
— Мы прибыли с другой планеты, — торжественно сказала девушка, а поскольку Оскар молчал, добавила: — Ты знаешь, что такое планета?
— Знаю.
— Но знал ли ты раньше, до того как я произнесла это слово?
— Да, гораздо раньше.
— Но откуда? Ты знаешь, что такое машины? А оружие? Знаешь, как все это производить?
— Да.
— Тогда… почему вы этого не делаете?
— Нет необходимости.
— Нет необходимости! — воскликнула она. — Имея свет, даже просто огонь, вы могли бы держать триопов на безопасном расстоянии. Вы могли бы избежать съедения!
— Нет необходимости.
Пат беспомощно повернулась к мужу.
— Он лжет, — предположил тот.
— Не думаю, — буркнула она. — Это что-то другое… что-то, чего мы не понимаем. Оскар, откуда вы все это знаете?
— Разум.
У входа в другую пещеру с глухим треском лопнул очередной стручок.
— Но откуда? Скажи, как вы узнаете факты?
— Из любого факта, — заклекотало существо на льду, — разум может создать образ… — Воцарилась тишина.
— Вселенной? — подсказала Пат.
— Да, Вселенной. Я начинаю с одного факта и на основании его делаю выводы. Строю образ Вселенной. Начинаю с другого факта, делаю выводы. Констатирую, что полученный образ Вселенной такой же, как в первом случае. Я знаю, что образ правдив.
— Слушай, — выдавил Хэм, — если это правда, мы можем узнать у Оскара все! Оскар, ты можешь выдать нам тайны, которых мы не знаем?
— Нет.
— Почему?
— Вы должны знать нужные слова, чтобы сообщить их мне. Я не могу рассказать вам того, для чего у вас нет нужных слов.
— Верно! — шепнула Пат. — Но, Оскар, я знаю слова «время» и «пространство», «энергия» и «материя», «закон» и «причина». Скажи мне конечный закон Вселенной.
— Это закон… — Тишина.
— Сохранения энергии или материи? Гравитации?
— Нет.
— Закон… Бога?
— Нет.
— Жизни?
— Нет. Жизнь не имеет значения.
— Тогда чего? Мне больше ничто не приходит на ум.
— Может, случая? — задумчиво сказал Хэм. — Для этого нет нужного слова.
— Да, — заклекотал Оскар. — Это закон случая. Все остальные слова — другие аспекты закона случая.
— О, небо! — прошептала Пат. — Оскар, ты знаешь, что такое звезды, солнца, созвездия, планеты, туманности, атомы, протоны и электроны?
— Да.
— Но… откуда? Ты когда-нибудь видел звезды, находящиеся за этим вечным слоем облаков? Или Солнце за барьером?
— Нет. Достаточно разума, поскольку есть лишь один способ существования Вселенной. Только то, что возможно, — реально; то что нереально, — одновременно невозможно.
— Это… кажется, это что-то значит, — прошептала Пат. Но я плохо понимаю, что. Оскар, почему… почему вы не используете свои знания, чтобы защититься от врагов?
— Нет необходимости. Нет необходимости делать что-либо. Через сто лет мы будем… — Тишина.
— В безопасности?
— Да—нет.
— Что? — Ее вдруг пронзила страшная догадка. — Ты хочешь сказать — вымрете?
— Да.
— Но… о, Оскар! Разве вы не хотите жить? Разве ваш народ не хочет уцелеть?
— Хочет, — проскрипел Оскар. — Хочет-хочет-хочет. Это слово ничего не значит.
— Оно значит… желает, жаждет.
— Жаждет ничего не значит. Желает-желает. Нет, мой народ не желает уцелеть.
— О! — слабо вздохнула Пат. — Тогда зачем вы размножаетесь?
Словно в ответ лопнувший стручок осыпал их удушливой пылью.
— Потому что должны, — заклекотал Оскар. — Когда на нас садятся споры — мы должны.
— Понимаю, — медленно сказала Пат. — Хэм, кажется, я поняла. Вернемся на корабль.
Она неуверенно повернулась, а Хэм пошел за ней следом, глубоко задумавшись. Его охватила странная апатия.
Их ждала еще одна небольшая неприятность. Камень, брошенный каким-то трехглазым, прячущимся за льдом, разбил левую лампу на шлеме Пат. Казалось, это ее мало тронуло, девушка лишь мельком взглянула в ту сторону и шла дальше, но всю обратную дорогу их преследовали вой, писки и насмешливый хохот, несущийся с левой стороны, освещенной теперь только лампой Хэма.
В ракете Пат усталым жестом бросила на стол свою сумку для образцов и села, не снимая полярного костюма. Хэм тоже этого не сделал; несмотря на жару, он так же апатично опустился на койку.
— Я устала, — сказала девушка, — но не настолько, чтобы не понимать, что означает тайна снаружи корабля.
— Ну-ну, послушаем.
— Хэм, — сказала она, — в чем основная разница между растительной и животной жизнью?
— Ну, растения получают средства для жизни прямо из почвы и воздуха. Животным, чтобы есть, требуются растения или другие животные.
— Это еще не все, Хэм. Некоторые растения — паразиты и живут на других формах жизни. Вспомни Тропики или даже некоторые земные растения — грибы, росянку, которая ловит мух…
— Ну… тогда… животные двигаются, а растения нет.
— Это тоже неправда. Взгляни на бактерии: это растения и все-таки движутся в поисках пищи.
— Так какая же разница?
— Порой это трудно сказать, — буркнула она. — Однако я думаю, что поняла. Вот она: животными движет потребность, а растениями — необходимость. Понимаешь?
— Ничуть.
— Тогда слушай. Растение, даже двигающееся, делает что-то, потому что должно, потому что такова его природа, а животное действует так, потому что хочет.
— И где тут разница?
— Она есть. У животного есть собственная воля, у растения — нет. Понимаешь? У Оскара великолепный, божественный разум, но собственной воли меньше, чем у червяка. У него есть рефлексы, но нет желаний. Когда ветер теплый, он выходит и кормится, когда холодно — заползает обратно в пещеру, наполненную теплом его тела. Но это не воля, а лишь инстинкт. Оскар ничего не хочет!
Забыв об усталости, Хэм потрясение смотрел на нее.
— Черт меня побери, если это не так! — выкрикнул он. Вот почему он, а точнее они, не задают вопросов! Нужно хотеть или иметь собственную волю, чтобы о чем-то спрашивать! Потому у них и нет цивилизации, и никогда не будет.
— Это и еще кое-что, — сказала Пат. — Подумай вот о чем: Оскар существо бесполое, а несмотря на твою гордость янки, половое влечение всегда было важным фактором создания цивилизации. Это основа семьи, а народ Оскара не знает понятия родителей и детей. Оскар размножается делением, обе его половины взрослые особи и, вероятно, владеют всеми знаниями и памятью исходного существа. Нет необходимости в любви, собственно говоря, для нее и места нет, а отсюда нет мотива для борьбы за партнера и семью, а также нет причин делать жизнь легче, чем она есть, или пользоваться разумом для развития науки или искусства — да вообще чего угодно! — Она помолчала. — Ты слышал когда-нибудь о законе Мальтуса, Хэм?
— Сомневаюсь.
— Так вот, закон Мальтуса гласит, что численность населения зависит от предложения продуктов. Если увеличивается количество пищи, численность населения пропорционально растет. Человечество развивалось под воздействием этого закона; оно было приостановлено почти на сто лет, но наша раса обрела под его влиянием гуманность.
— Приостановлено! Это похоже на отмену закона тяготения или исправление теоремы Пифагора.
— Нет, нет, — сказала Пат. — Приостановление действия этого закона произошло в результате развития техники в девятнадцатом и двадцатом веках, что назвало такой рост производства продуктов, что натуральный прирост не успевал за ним. Но скоро он догонит его, и закон Мальтуса снова вступит в силу.