Жемчуг Лутры

— Посмотрим-посмотрим, — пробормотал Мартин, — не эта ли штуковина привела тебя сюда, к такой смерти.

Едва слышимый свист, донесшийся с опушки, заставил выдру распластаться на камнях.

— Эй, тихо там, и прикройте лампу, — негромко, но требовательно произнес он. — Похоже, у нас гости.

Мартин проворно сбросил плащ и отдал его кроту.

— Накрой лампу, но не гаси ее, — распорядился он. — Эй, Вальджер! Придержи там веревку.

С помощью друга Мартин мгновенно выкарабкался из расщелины и, приказав тому оставаться на камнях, особо не высовываясь на всякий случай, поспешил к друзьям, оставшимся на опушке.

Старик летописец Ролло чуть не взвизгнул, когда Мартин-воин бесшумно вырос перед ним как из-под земли.

— Не пугай ты меня так! — буркнул он недовольно. Аббат подозвал Мартина:

— Вон там, в той стороне: я сначала услышал какие-то голоса. Еще думаю — показалось. А потом смотрю — нет, идут двое, ну, две такие светлые тени. Да вон они, видишь?

На фоне ночного леса действительно выделялись два силуэта.

Мартин наклонился к Хиггли Пеньку и сказал ему на ухо:

— Бери свою кочергу и иди за мной.

Прикинув, куда направляются незнакомцы, Мартин и Хиггли вышли им наперерез, пользуясь тем, что лес был лучше знаком им, чем чужестранцам. Хиггли с полуслова понял замысел воина: они встали по обе стороны узенькой тропинки, спрятавшись — один за вязом, а второй — между корнями огромного бука. Кочерга была положена поперек тропинки, и друзья крепко взялись каждый за один ее конец.

— По моему сигналу — резко приподнимаем кочергу, — распорядился Мартин.

Друзья затаились, прислушиваясь к голосам незнакомцев, становившимся все ближе и ближе.

— Нет на свете ничего темнее темноты, как говаривала, бывало, моя старая матушка.

— Да неужели?! Мудрое наблюдение. А я-то думал, что она у тебя света белого от тьмы кромешной не отличила бы. Ой!

Мартин и Хиггли Пенек подняли кочергу как раз вовремя: незнакомец не успел ничего заметить и, сделав очередной шаг, споткнувшись, растянулся на земле прямо перед ними.

Тут Мартин увидел, что второй незнакомец — какая-то птица. Схватив плащ Хиггли, он набросил его на чужака и постарался придавить того к земле. Сам же Хиггли, как и остальные рэдволльцы, накинулся на упавшего зверя, тоже пытаясь скрутить и обезвредить незнакомца, что оказалось не так-то легко — тот отчаянно сопротивлялся, орал и весьма умело пинался задними лапами.

— Ребята, засада! Отряд, тревога! Маме передайте, что ее сын погиб в бою как герой!

Топтавшаяся под плащом птица умудрилась садануть повисшего на ней Мартина головой о дерево, вынудив того на миг ослабить хватку. Одновременно до мыши-воина донесся голос второго незнакомца, и Мартин побежал к своим, крича на ходу:

— Отставить! Успокойтесь и отпустите его! Это же заяц!

Заяц же, расшвырявший к тому времени большую часть нападавших, встал наконец на ноги и с негодующим видом начал отряхиваться, приговаривая:

— Ну и дела! Заяц я, оказывается! А кто ж я еще такой, по-вашему, а? Что — головастик длинноногий, решивший прогуляться ясным солнечным деньком вокруг родной лужи?

Прошмыгнув мимо Мартина, он освободил своего спутника, который оказался большой амбарной совой, взъерошенной и недовольно моргающей. Заяц встал в боевую стойку и бесстрашно бросил вызов нападавшим:

— Жалкие трусы! Бесчестные разбойники! Ишь чем промышлять надумали: нападать целой толпой на мирных путников! Ну да не на тех напали, ясно? Я вам сейчас покажу! Защищайтесь, если это вам поможет. Я вам сейчас преподнесу пару уроков древнего и благородного боевого искусства. Ну, подходи, кому жить надоело!

Комично пританцовывая, заяц свирепо топорщил усы и при этом убедительно наносил показательные удары лапами в воздух, то и дело приседая и деловито уворачиваясь от ударов воображаемого противника.

— Что встали на месте, гнусные, трусливые животные? Боитесь? Слышишь, ты, набивка для матраса, бери на себя вон тех шестерых, а я уж с этой дюжиной управлюсь!

Не переставая прыгать и размахивать лапами, заяц так увлекся, что не заметил, как ткнулся носом в толстенную ветку, свисавшую над тропинкой. Он тотчас же с преувеличенной готовностью рухнул на землю, словно получив настоящий нокдаун, и, раскинув пошире лапы, стал театрально обращаться к несуществующему судье поединка:

— Вы видели? Чертовски нечестная игра! Мерзкое жульничество! Коварнейший удар и абсолютно не по правилам! Невиданная беспринципность, вычесть десять очков! Вы слышите? Я требую десять очков — не меньше!

Тут заяц сделал паузу и посмотрел на своего товарища, который, все так же моргая, сосредоточенно приводил в порядок помятые перья.

— Да, помощи от тебя не дождешься!.. — сокрушенно взвыл заяц Слышишь, ты, перина на просушке, не стой как вкопанный! Что вылупился, как жаба, у которой зубы болят? Давай, давай, помоги мне расправиться с этими разбойниками.

Прикладывая все усилия, чтобы не рассмеяться, Мартин протянул зайцу лапу дружбы.

— Приношу свои извинения, — сказал он, — вам и вашему другу. Мы с друзьями подумали, что как раз вы и есть разбойники или какие-то еще злоумышленники. Но вы же не станете отрицать, что бдительность в лесу лишней не бывает и мы не преступили границ разумной и необходимой обороны.

Заяц с готовностью сменил гнев на милость. С достоинством пожав протянутую ему Мартином лапу, он по-цокал и поклонился остальным рэдволльцам:

— Мир, говорите? А я с самого начала так и думал. Просто проверить вас решил, вот. А теперь позвольте представиться: меня зовут Звездохват Лепус (это значит «заяц» по научному) Горный, с далеких Северных гор (что на севере, как, надеюсь, вы понимаете). Впрочем, друзьям дозволяется называть меня кратко, по-приятельски: просто Хват. Того же, кто некогда, вплоть до этого мига, был моим единственным спутником на этой дороге, можете величать Снопом. Запомнить нетрудно: Хват и Сноп. Как вы, вполне вероятно, заметили, Сноп — сова, хотя и не принадлежит, увы, к тем мудрым птицам, бестолочь преизрядная, скажу я вам.

Сноп всей честной компании поморгал огромными глазами, поклонился и сообщил:

— А, куда тут: рад познакомиться, почтенные господа. Мне очень, очень приятно, вот.

Хват закатил глаза и в отчаянии покачал головой.

— Ой, я больше не могу! — взвыл заяц. — От него гораздо меньше вреда, когда он молчит. Ой, а это что такое? Смотрите: толстая-толстая мышь-на-костре идет сюда!

Кротоначальник и выдра Вальджер присоединились к компании; крот при этом не стал гасить лампу. Он приветственно сморщил нос и обратился к зайцу:

— Хур-хур, ну вы, любезный, и шутник! Никаких, это, горрящих мышей тут нет, а есть только кр-р-рот с лампой.

В общем, здравый смысл и добрые чувства восторжествовали, и, не тая обид друг на друга, вся компания направилась в аббатство.

По пути аббат Дьюррал подобрал корзину Пижмы. Просматривая на ходу ее содержимое, он бормотал:

— Все нашла, что просили, все нужные травки, даже немного свежей зимолюбки! Какая она все-таки молодец, наша Пижмочка, сама прилежность! И как жаль, что ее так напугал этот скелет! Кстати, Мартин, вы что-нибудь успели там выяснить про эти кости?

Мышь-воин поплотнее закутался в плащ и сказал:

— Не слишком-то много мы узнали. Ну, понятно, что при жизни этот бедняга был горностаем и, похоже, пиратом, судя по лохмотьям. Но странное дело, в лапе он сжимал ложку Фермальды. Получается, что этот горностай побывал в нашем аббатстве!

Старая ложка была аккуратно вырезана из подходяще изогнутой ветки крушинного куста. Мартин передал ее аббату, который тоже сразу узнал знакомую вещь.

— Точно-точно, эту ложку и вправду носила при себе старая Фермальда. А, понял! Бедняга, на кости которого мы наткнулись, — Седоглуп, горностай, который появился у нас две осени назад.

Мартин озадаченно почесал подбородок:

— Две осени назад? А почему тогда я его не видел?

— Действительно — почему? А, вспомнил, тебя же в тот год не было в Рэдволле. Ты отправился к землеройкам Гуосим, воевать против лис-воришек.