Чародей

– Облако. Ее подарил мне ваш отец, но мы с ней потеряли друг друга, когда королева заключила меня в тюрьму. Думаю, она искала меня, а я искал ее.

– Вы изменились оба, – сказал он. – Ты встречался с самым низшим богом.

– Да.

– Он тоже исполняет желания, но таким образом, что ты начинаешь жалеть, что вообще обратился к нему с просьбой. Я никогда не опускаюсь до такого.

Я сказал, что рад слышать это.

– Однако ты можешь счесть, что я опустился до подобной низости, после того как я поймаю для тебя Облако. Коли такое случится, отошли ее прочь. Она не станет преследовать тебя как проклятие, поверь мне. И все же она стоит желания. Она действительно нужна тебе?

– Да.

– Хорошо. Когда тебе нужны люди?

– Прямо сейчас.

– Прямо сейчас не получится. Мне потребуется время.

– Тогда как можно скорее.

– Договорились. Можешь встать.

Я поднялся на ноги. Он был не многим выше меня, пока я стоял на коленях, но когда я встал, он вырос настолько, что я испугался, как бы крыша шатра не загорелась от огненной короны.

– Ты отплатишь мне услугой, которая тебя нисколько не обременит, а мне доставит удовольствие. К тому же тебе не впервой делать такое. Нарушь клятву, данную моему отцу. Еще раз.

Я лишился дара речи.

– Ты хочешь сказать, что я требую от тебя слишком малого, не так ли? Но меня устроит такая плата. Он доверяет тебе, а мне нравится время от времени приправлять его глупые мечты горькой действительностью. Ты сделаешь это?

Глядя на него снизу вверх (ибо сейчас он казался гораздо выше меня, чем был, когда я стоял на коленях), я не мог не видеть, как он красив и как хитер.

– Сделаю, – сказал я, – но сначала вы должны дать мне все, о чем я просил.

– Что?! – с притворным гневом воскликнул он. – Или ты мне не доверяешь?

– Я не стану спорить. Сделайте, как я говорю, или поступайте как хотите.

– В каковом случае погибнешь ты и все твои друзья.

Я почесал Гильфа за ухом.

– Как по-твоему, мой отец простит мне убийство собаки? Он прощал мне проступки и потяжелее.

Гильф лизнул мою руку.

– Он готов умереть за тебя, вне всяких сомнений. А Дизири? Ты хотел бы, чтобы она умерла за тебя?

Я повернулся и двинулся прочь.

– Подожди! Я не намерен торговаться и хочу, чтобы ты понял это. Вот что я сделаю. Я предоставлю тебе продовольствие и людей – полтысячи стойких воинов – по возможности скорее. Мне потребуется, скажем… – Он потер подбородок. – Десять дней. Таким образом, два твоих желания будут исполнены. Согласен?

Я кивнул.

– И вот тогда ты нарушишь свою клятву, данную моему отцу. Причем не по мелочи, а три раза, и по-крупному, самым впечатляющим образом.

– А если трех раз окажется недостаточно? – спросил я.

По правде говоря, Бен, я принял решение еще прежде, чем вошел в шатер. Если бы я мог извлечь хлеб из воздуха, я бы уже сделал это. Но я не умел. Я много чего не умел: вызывать мертвецов из могил и тому подобное. Но некоторые вещи я мог – и уже решил – сделать, хотя без Лотура, возможно, еще передумал бы.

Знал ли он это? И потребовал от меня такой платы именно потому, что знал? Возможно, действительно знал, хотя мне так не кажется. Он умен и жесток, как целая стая лисиц, и знает больше хитрых фокусов, чем два десятка Видов; но его отец прозорлив.

И очень мудр.

Глава 38

СОЛДАТЫ ДРАКОНА

Если бы той ночью меня вызвала и королева тоже, я бы не удивился. Я знал, что она союзница Морканы и что среди тысячи самых глупых женщин не найдется и одной настолько глупой, чтобы доверять Моркане. Королева потребует от меня доклада о событиях той ночи, а равно от Морканы.

И все-таки я удивился, ибо королева сама явилась ко мне, когда я спал, а Ламвелл стоял на страже. Она присела на корточки и тронула меня за плечо. Я рывком сел и увидел Ламвелла – невысокую фигуру с огромным белым плюмажем на шлеме – и обнаженный меч.

– Я здесь, сэр Эйбел. – Точно голубь проворковал.

Я повернулся. Она была в темном плаще, но ее золотистые волосы мерцали в лунном свете, а бледное лицо сияло.

– Вы поклялись в верности моей золовке, – сказала она. – Это хорошо. Она слишком долго оставалась… Зачем вы это делаете?

Я надел старый шлем.

– Возможно, мне придется защищать вас от людей короля, если не от остерлингов. – Озаренная лунным светом женщина уменьшилась в размерах, и лицо ее стало совсем юным. – Мы с вами оба дети, ваше величество, а дети должны держаться вместе, иначе их растерзают волки.

– Наверное, вы ненавидите меня. Она так сказала.

– Как я могу ненавидеть вас, если король вас любит?

– Хорошо сказано. Можно мне приласкать вашего песика?

– Я не могу соперничать с вами в остроумии, ваше величество. Да мне и не пристало пытаться.

Она тихо рассмеялась – восхитительный звук, особенно сладостный для слуха после смеха Морканы и Лотура.

– Не думала, что вы поймете. В вас сокрыто гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

– Меньше, ваше величество.

– Вы не снимете шлем? Чтобы я видела ваше лицо.

– Сэр Ламвелл – мой друг, ваше величество, и он истинный рыцарь, каких мало. Но если бы вы приказали ему убить меня, он бы убил, или, во всяком случае, попытался.

– Но я не прикажу!

– Вы не можете знать этого, ваше величество, а я и подавно.

– Мой муж сведущ в магии лучше, чем его сестра, сэр Эйбел. – Воркующий голос Гейнор, и так тихий, стал еще тише.

– Знаю, – сказал я.

– Не многие знают это. Людям неприятна мысль о правителе-чародее. Она похваляется своей магической силой и вызывает их недовольство. А он свою скрывает. Если вы действительно знаете это, вы должны знать также, что я не наделена такой силой. Ни в самой малой мере. А вы?

– А я наделен, ваше величество.

– Вы не представляете, каково мне пришлось. – Она нашарила мою руку и сжала. – Мужья… они и без того не сахар. Его приступы ярости ужасны, и он мог следить за мной в любое время, когда пожелает. Я была королевой. И остаюсь ею. Королевой в стеклянном замке. Я страшно рисковала, когда позволила вам переговорить с королевой Идн и лордом Эсканом. Вы это понимаете? Вы знаете, какому риску я подвергалась? Тюремщики знали, и все те люди, но мне пришлось повести себя так, чтобы они удостоверились: между нами ничего не было. Во всяком случае, тогда.

Она снова сжала мою руку. Ее рука была маленькой и такой белой, что сияла в лунном свете.

– Для этого вам не понадобилось много времени, ваше величество.

– Да, не понадобилось. У меня не оставалось выбора. Вы сбежали из тюрьмы, и вас поймали. Тюремщики доложили бы моему мужу о вашем побеге. Они были обязаны доложить, и я не могла им воспрепятствовать.

– А что, если он сейчас наблюдает за нами?

– Он не станет. Я разговаривала с ним перед тем, как пойти к вам. Он… он не станет следить за мной. Он увидел будущее, сэр Эйбел. И он умирает.

– Мы все умираем.

– Он умрет до новой луны. Он убьет каана, а каан убьет его. Такое может случиться?

Я кивнул.

– Я стану вдовой. Вашей королевой и основательницей новой династии. Мне понадобится министр, сильный человек, способный установить и поддерживать порядок в стране. Я буду править разумно и хорошо, но только если мне позволят править. А вы… Вы можете быть не только сильным, но и нежным? У меня никогда не было нежного мужчины, вообще никого не было, кроме него.

Ты знаешь, Бен, какие слова едва не сорвались с моего языка. Но я сдержался и сказал лишь, что ее муж еще не умер и что мне нужно время на раздумье. Если бы я отказался, она приказала бы Ламвеллу убить меня, и мне пришлось бы убить его. Он мне нравился, и у нас каждый рыцарь был на счету.

Лотур сказал, десять дней. Зная, что время не поторопишь, я не пытался ускорить наше продвижение на юг. Нам приходилось собирать по пути все продовольствие, какое только мы могли найти, и мне нужно было продумать действия, которыми я нарушу клятву.