Рассвет

Сжав кулаки, она сделала шаг назад.

– Мне это не поможет, – ответила она. – Когда тебя не будет рядом, от этого будет только хуже.

Сняв одну из чувственных рук с талии Джозефа, Никани протянуло ее к Лилит.

Она стояла неподвижно еще несколько секунд, доказывая самой себе, что все еще может контролировать свои действия. Потом, сорвав с себя куртку, она обхватила этот уродливый хобот, орган, немедленно обвившийся вокруг ее талии и потянувший ее в кровать. Она послушно улеглась. Никани оказалось между ней и Джозефом, она плотно прижалась к нему, к первому оолой, лежащему между ней и другим человеком. В первое мгновение она испугалось этой мысли. Если подобное повторится, то она рискует забеременеть нечеловеческим ребенком. Этого не случится сегодня, когда Никани нужно, чтобы она закончила для него другую работу, но когда-нибудь в будущем, вполне возможно. Как только Никани возьмет ее нервную систему под контроль, оно сможет делать с ней все, что захочет.

Она почувствовала, как оолой рядом с ней задрожало, и поняла, что оно проникло в ее нервные связи.

Она не теряла сознания. Никани решило испытать все ощущения в самом что ни на есть чистом их виде. Оно не хотело обманываться. Джозеф тоже находился в сознании, хотя его тело полностью держало под своим контролем Никани, успокоившее его и нейтрализовавшее страх посредством прямого воздействия на сознание. Подняв свободную руку, Лилит протянула ее через тело Никани и дотронулась до холодной руки Джозефа, показавшейся ей безжизненной.

– Нет, – тихо проговорило Никани прямо в ее ухо или может быть оно напрямую стимулировало ее слуховой нерв – в состоянии подобной близости оно было вполне способно на такие вещи, могло стимулировать любые ее органы чувств, в любой их комбинации, вызывая желаемые галлюцинации, совершенно реалистические.

– Только через посредство меня, – настойчиво сказало оно ей.

Руку Лилит укололи десятки игл. Она отпустила руку Джозефа и немедленно ощутила его присутствие в виде легкого и теплого покрывала покоя и безопасности, полноты и надежности. Она понятия не имела, что ощущала в тот момент – то ли выражение чувств Джозефа, созданных Никани, то ли действительную передачу ощущений Джозефа, то ли мастерскую комбинацию того и другого, правды и аппроксимации, или просто чистой воды фикцию.

И что испытывал Джозеф от ее соседства?

Ее казалось, что она была с ним всегда. Ощущение было сплошным, отсутствовало впечатление переключающихся тумблеров, или «времени одиночества», противопоставимого «времени вместе». Он всегда был здесь, он был частью ее, неотъемлемой частью.

Никани сосредоточило свое внимание на их влечении друг к другу, на их соединении. Оно не оставило Лилит никаких других ощущений. Да и само оно, казалось, словно бы испарилось. Она чувствовала рядом с собой только Джозефа, отчетливо понимая, что тот осознает присутствие только ее одной.

Их удовольствие от соединения друг с другом внезапно воспламенилось и стало гореть ровным и устойчивым светом. Они двигались вместе, пребывая на невиданном уровне возбуждения, освобожденные от любых уз, абсолютно синхронизированные друг с другом, горящие, чувством, словно свечи, растворенные друг в друге. Их движение представлялось направленным вертикально вверх. Потом, через неопределенно долгое время, они принялись медленно опускаться вниз, медленно и постепенно, наслаждаясь каждым мгновением пребывания вместе.

Полдень, вечер, сумерки, тьма, ночь.

Горло саднило. Первым ощущением, после того как она поняла, что существует сама по себе, была боль – словно она долгое время без перерыва кричала, кого-то звала. Она с усилием сглотнула, поморщилась от боли и поднесла руку к горлу, но чувственная рука Никани была уже там, оно опять опередило ее и отстранило ее ладонь. Оолой положило чувственную руку на ее горло. Она почувствовала, как обнаженная чувственная рука Никани коснулась ее горла, как вытянулись чувственные пальцы. Потом скорее не почувствовала, а поняла, как субстанция пальцев Никани проникла в плоть ее горла и еще через мгновение неприятные ощущения из ее горла ушли.

– Ты вскрикнула несколько раз, отсюда и эти неприятные ощущения в горле, – сказало оно ей. – Кроме этого, все прошло хорошо.

– Зачем ты сделало это со мной? – спросила она у него.

– Ты поразила меня. До сих пор ты никогда не кричала при мне.

Она почувствовала, как рука Никани отпустила ее горло и принялась поглаживать ее.

– Какая часть из того, что я чувствовала, принадлежала Джозефу, а какая мне? – спросила она. – И сколько из этого ты создало само?

– Я ничего не создавало искусственно, – ответило оно. – И я почти ничего не брало от него. У вас обоих предостаточно своих собственных ощущений, сохраненных в вашей памяти.

– Но ничего подобного я раньше не испытывала.

– Это была новая комбинация. Ощущения Джозефа смешались с твоими. В свою очередь он испытывал переживания и свои и твои. Я лишь брало то, что кипело в тебе и Джозефе, это был превосходный материал, ничего другого не требовалось. Всего и без того было… более чем достаточно.

Она оглянулась:

– А Джозеф?

– Он спит. Его сон очень глубок. И не я погрузил его в сон. Он очень устал. И тем не менее с ним все в порядке.

– Он чувствовал все то же… что чувствовала я?

– На сенсорном уровне – да. В плане мыслительного, интеллектуального представления он создавал свою собственную интерпретацию, как и ты – свою.

– Не вижу тут ничего интеллектуального.

– Ты понимаешь, что я имею в виду.

– Наверно.

Она положила руку на грудь Никани, испытывая странное, смешанное со страхом извращенное удовольствие от того, как сжались его щупальца и как потом они разгладились под ее ладонью.

– Зачем ты это делаешь? – спросило оно.

– Тебе неприятно? – спросила она, останавливая свою руку.

– Совсем нет.

– Тогда позволь мне делать так. Для меня это внове, так что уж позволь мне.

– Мне нужно идти. Ты прими душ, потом пойди покорми своих людей. Своего друга тебе лучше оставить здесь – запри его в этой комнате. Когда он проснется, будь рядом с ним, и пусть ты будешь первой, кого он увидит, открыв глаза.

На глазах у Лилит Никани перебралось через нее, изгибая члены под самыми невероятными углами, потом опустилось на пол. Прежде чем Никани направилось к стене, Лилит поймала его руку. Головные щупальца Никани, слабо приподнявшись, направились к ней в немом вопросе.

– Как тебе он? – спросила она оолой. – Он понравился тебе?

Фокус щупалец быстро переместился к Джозефу.

– Ахайясу и Дайчаан теряются в догадках, – ответило оно. – Им казалось, что ты предпочтешь одного из тех больших черных парней, поскольку они твоей расы. Я же с самого начала знал, что ты предпочтешь Джозефа, потому что он очень похож на тебя.

– Вот как?

– Результаты его тестирования были очень близки к твоим, и не только я, но и многие другие обратили внимание на это. Джозеф не похож на тебя внешне, но внутренне он чрезвычайно напоминает тебя.

– Если он… – она с трудом могла заставить себя воплотить свои мысли в слова. – Если он узнает, что то, что случилось с ним, произошло с моей помощью, он может больше не захочет иметь дело со мной.

– Он может быть раздражен, испуган и ждать с нетерпением следующей встречи с тобой и мной – при этом быть готовым на все, чтобы следующего раза не случилось. Я же говорило тебе, я отлично его знаю.

– И откуда ты его так хорошо узнало? Может быть ты уже проделывало это с ним раньше?

Щупальца на теле и голове Никани повисли и разгладились настолько, что даже со своими чувственными руками оно стало напоминать худощавого, безволосого человека неопределенного пола.

– Джозеф был предметом одного из моих первых действий в качестве взрослого оолой, – ответило оно. – К тому времени я уже очень хорошо тебя узнало и имело намерение подыскать кого-нибудь для тебя. Но не нового Поля Титуса, а кого-то, кто понравится тебе. Кого-то, кому понравишься ты. Я изучило памятные записи тысяч мужчин-землян. Джозеф мог бы сам стать отцом большой общины, его вполне можно было бы этому научить, и когда я спросило мнение других оолой, они согласились, что вы двое как нельзя лучше подойдете друг к другу.