Жрица моря

— Познай же сейчас секрет нити, сотканной между светом и тьмою; основа ее — жизнь, зарождающаяся во времени и пространстве, а прядут эту нить из жизни людей.

Вот поднимаемся мы на рассвете времени из серых, туманных вод морских; а на закате мы погружаемся в западный океан, и жизни человека нанизаны, подобно жемчугу, на нить его духа, и сколько бы он не странствовал — не быть ему в одиночестве, ибо все одинокое бесплодно.

Голос умолк и воцарилась тишина; и в тишине я слышал легкий шепот моря у скал и знал, что окна открыты к приходу ночи.

Тут голос заговорил снова; на этот раз он набрал силу и заполнил собою все пространство комнаты.

— Познай же сейчас тайну приливов и отливов. Все подвижное внешне, неподвижно внутри, ибо все находящееся снаружи, подобно находящемуся внутри, но действует различным образом.

Изида Природы ожидает прихода властителя своего — Солнца-Господина. И призывает она его. И выводит она его из страны мертвых, из Царства Аменти, где все забывается. И приплывет он к ней на корабле, название которому Миллионы Лет, и покроется земля зелеными всходами проросшего зерна, ибо желание Озириса да прибудет в согласии с зовом Изиды. И никогда не будет этого в сердцах людских, ибо таким сделали боги человека. Отрицающего это да отринут боги.

Но высоко в небесах пребывает наша Властительница Изида — Луна, и лунные силы подвластны ей. И служит она жрицей серебряной звезды, поднимающейся из мерцающего моря. Ей подвластны магнетические лунные приливы, управляющие сердцами людей.

И подвластно ей все находящееся внутри. И правит она царствами сна. Все невидимое создается ею, и правит она всем, что должно родиться. Подобно тому, как зеленеют посевы, послушные власти близкого ей Озириса, точно так же и разум человеческий понесет мысль от ее власти. Так восславим же молитвою животворящую природу богини, дабы головы людские были столь же плодородны, как и наделы их, — и тут позади меня раздался звон колокола, хотя я точно знал, что за моей спиной последнего не было.

Не приближайся к нам, о непосвященный, ибо приближается мгновение, когда богиня откроет лицо свое! Остерегайся созерцать ее нечистыми очами, дабы не узрел ты своего проклятья!

Ибо смотрит человек нечистый и невежественный на лицо Природы, но видит лишь тьму одну. Лишь посвященный и просвещенный узреет в лике сем черты Господа. Не приближайся к нам, о непосвященный, ибо мы славим Господа, явившегося нам в лике Природы.

И вновь голос умолк, и море снаружи ответило ему тихим, легким плесканием волн о скалы, напоминавшим приглушенный перезвон цимбал.

И вновь Морган медленно поднялась, мерцая серебристыми складками своего одеяния, и гордо выпрямилась, приобретя осанку египетской жрицы, и согнула руки свои в локтях, и простерла ко мне ладони свои, так что почувствовал я великую силу, исходившую из этих ладоней. Я увидел, что лицо ее изменилось: его нижняя часть приобрела негроидную форму, хотя в целом оно сохраняло спокойствие и уверенность, и нордический разлет бровей остался нетронутым. Она заговорила; это не был голос, принадлежавший ей, так как в нем слышались странные, нечеловеческие металлические нотки.

— Я — Изида, Покрывшая Главу свою; я вышла из мрака святилища. Я — та, что тенью следует позади волн, несущих смерть или рождение. Я — та, что приходит ночью, и никто не видел моего лица. Я старше самого времени, и меня забыли боги. Никто не может узреть мой лик и остаться вживе, ибо в то же мгновение, как приподнимет он покрывало с лица моего, его глаза покроет мрак смерти.

Чувствуя в себе неведомую силу, я заговорил.

— Есть человек, открывший твое лицо. Вот жертва твоя стоит перед тобою. Я сниму твое покрывало и умру, чтобы родиться заново.

Неожиданно за моей спиной раздался голос Лунного Жреца:

— Существует две смерти, которыми умирает человек, — большая и меньшая, смерть тела и смерть Посвящения. Среди этих двух наименьшая — смерть тела. Человек, увидевший лицо Изиды, погибает, ибо богиня принимает его к себе. Избравшие такую смерть идут по тропе, ведущей к источнику, что у белого кипариса.

На это я ответил:

— Я избираю путь, ведущий к источнику, что у белого кипариса.

И вновь послышался голос Лунного Жреца:

— Избравший смерть ради рождения да увидит лицо богини во всей его тайной силе. Не приближайся к нам, о непосвященный, ибо отправляется один из нас по тропе, ведущей к источнику, что у белого кипариса.

Я почувствовал, как мое тело охватило странное ощущение, будто я впадаю в транс; и увидел я, что руки Морган уже не были подняты — они были вытянуты вперед почти параллельно, ладонями вовнутрь… А между распростертыми ладонями она держала самое жизнь мою! Я почувствовал, что становлюсь безвольным, пассивным, не способным сопротивляться — как человек, принявший много снотворного. Откуда-то издалека до меня доносилось пение Морган:

Я беспредельное, беззвучное, горькое море;

Все в конце времен вернутся ко мне;

Мои владения — царство Персефоны;

К сердцу Земли ведут три пути.

Тот, кто изопьет воды из скрытого источника,

Узрит несказанные вещи,

И найдет тенистый путь, ведущий ко мне —

Диане Путей и Гекате,

Селене-Луне, Персефоне.

Мне казалось, что сама смерть взывает ко мне из неведомых глубин; жизнь медленно уходила из моего тела, так что я чувствовал себя, как человек, истекающий кровью. Мне казалось, что я уже умер — так это было похоже на смерть. Но сквозь сгущавшийся мрак до меня доносился голос Лунного Жреца:

— Вот Персефона, дочь Великой Праматери, Царица Гадеса, Властительница царств сна и смерти. Люди преклоняются перед нею также в обличье Царицы Мрака — но она Едина. Она же и Афродита — отсюда возникает великая тайна, ибо сказано, что никому не должно понимать одно без другого.

После смерти люди приходят к ней, пересекая реку теней, ибо она содержит их души, пока не наступит рассвет. Но есть также и смерть при жизни, ведущая к новому рождению. Почто, о человек, боишься ты Царицы Мрака? Она — Та, кто возрождает все. От сна человек встает свежим; от смерти человек рождается заново; от объятий Персефоны человек обретает силу.

Ибо душа попавшего к Персефоне перерождается, и человек вновь погружается в лоно времени, и становится подобен нерожденному, и входит он в царство, где правит Она, и становится он своим зеркальным отображением, ожидая прихода к жизни.

И приходит к нему Царица Гадеса, подобно новобрачной, и оплодотворяет его к жизни, и продолжает радоваться душа, ибо прикосновение Владычицы Царства сна придает особую силу.

Я знал: пришло время, которое я предвидел заранее, когда моя жизнь должна была пролиться на алтарь, дабы Богиня обрела свою силу; но я всегда считал это жертвоприношение кровавым, зверским и ужасным ритуалом, хотя самым страшным было медленное истечение из моего тела, погружение в небытие — это был конец. Я чувствовал, как, подобно морю снаружи, обнимающему скалы, меня охватывал вечный сон, вновь забирая принадлежавшее ему, когда-то на часок одолженное воздуху. Я возвращался в то небытие, откуда пришел, и жизнь заканчивалась так, как и началась — сном.

Я вспомнил слова одного мудреца: «Одно из двух: либо порвется серебряная нить, либо разобьется золотая чаша». Я почувствовал, как золотая чаша моей души воспарила и пролилась на куб лунного алтаря; однако, очевидно, серебряная нить была еще цела, ибо я все еще жил, хотя и подошел к небытию так близко, как не подходил еще никто из смертных.

Благодаря особому внутреннему видению я наблюдал, как звезды мчались в небесных просторах, как за ними вслед на волнах прилива мчались земные души, подобно тому, как приливы земных морей послушны велениям Луны. И вновь через внутреннее видение до меня донесся голос Лунного Жреца.

— Имя нашей Повелительницы также Луна — некоторые называют ее Селеной, а еще Месяцем; мудрые зовут ее Леваной, ибо в имени этом сочтешь число ее имени. Она правит силой приливов и отливов. Ей послушны воды Великого Моря, как и воды других земных морей, и правит она природой женщины.