Страница 23 из 30
– И сколько же?
– Миллион.
– Рискованно убивать человека так близко от собственного дома, – заметила я.
– Вдруг в этом и состояла вся прелесть плана, – сказал Джона. – А может, кто-то другой заманил его туда и продырявил бедняге башку.
– Да как бы ты его туда затащил? – фыркнул Одесса.
– Убийца мог сесть к нему в машину, – сказал Джона. – Назначаешь встречу, говоришь, что хочешь побеседовать в укромном месте, заодно просишь подвезти.
– А как потом в темноте оттуда выбираться?
– Хотя бы на попутке. Это недалеко, – сказал Джона.
– А если кто тебя увидит? – предположила я.
– Их могло быть двое, – сказал Одесса. – Один встречается с ним и делает свое дело, а второй ждет в машине где-нибудь неподалеку.
– С напарником риска вдвое больше.
– Это зависит от того, кого берешь в напарники. – Джона отхлебнул кока-колы.
– Но, с другой стороны, у Перселла были проблемы с властями, – сказала я. – Дело шло к скандалу. Он мог подумывать и о самоубийстве. Вы бы на его месте как поступили?
– Может, и так же, – мрачно кивнул Джона. – Ребята еще возятся с «мерседесом». У него на коленях лежал мохеровый плед, на полу валялась бутылка из-под виски. Фары потушены. Судя по положению ключа, зажигание было включено. Права и бумажник остались при нем.
– Что еще? – спросил Одесса.
– Немногое. Стекло со стороны водителя разбито – оттуда вылетела пуля. Я послал двух ребят с металлодетектором, вдруг они ее найдут. Остальные стекла – со стороны пассажира и сзади – опущены, чтобы машину быстрее затопило.
Одесса скомкал салфетку.
– Не верю я в самоубийство.
– Давайте предположим, что он застрелился, – сказал Джона. – Как он ухитрился спихнуть машину в воду? Да и за чем было это делать?
– А стекло со стороны водителя? Почему оно поднято, а остальные опущены?
– Чтобы приглушить звук выстрела, – сказала я.
– Это понятно, но ему-то что до того, услышат выстрел или нет?
– Если остальные три стекла были опущены, все равно шуму было достаточно, – отметил Одесса.
– Вот именно, – кивнул Джона. – И вообще, к чему столько усилий? Зачем стреляться, когда хочешь утопиться?
– Так часто делают, – сказал Одесса. – Принимают кучу снотворного и суют голову в пластиковый мешок. Напиваются водки с валиумом и режут себе вены. Не одно, так другое сработает.
– Вот еще что. Меня смущает бутылка из-под виски. Если собрался покончить с собой, зачем напиваться?
– Может, чтобы нервы успокоить? – предположила я. – Перселл вообще много пил. Его друг рассказывал: он, когда раньше исчезал, отправлялся в клинику, лечился от алкоголизма. Полгода назад он, кажется, опять сорвался.
Джона все еще сомневался.
– Меня насторожило отсутствие записки. Может, он действительно впал в депрессию, но ведь злым человеком его не назовешь. А если бы «мерседес» вообще не нашли? Так никто бы и не знал, где он и что он. И для чего понадобилось топить машину в пруду?
– Точно, – сказал Джона. – Выходит, это сделал кто-то другой. Пристрелил его, вышел из машины и спокойно столкнул ее в пруд.
– Да, если считать это убийством, тогда понятно, зачем утопили машину, – согласился Одесса.
– Убийца решил, что машину уже не отыщут, – сказала я.
– Вот именно. Но сюжет разворачивается совсем по-другому. Вы машину нашли, и теперь преступнику придется столкнуться с новыми обстоятельствами, а он к ним не готов.
– Если ищете мотив, могу подсказать: ходят сплетни, что Кристал завела роман.
– И с кем?
– Со своим тренером. Она с ним занималась месяцев восемь-десять назад.
Одесса взглянул на часы.
– Мне пора бежать. – Он встал. – Джона, встретимся в участке.
– Я, пожалуй, тоже пойду. Вы сейчас туда?
– Да.
Я взяла сумку, и мы вышли.
– Вы правда думаете, что его убили? – спросила я.
– Полагаю, пока нет других данных, мы будем придерживаться этой версии.
Я вернулась к себе на работу. Фиона оставила мне сообщение: разрешила потратить еще два часа, не больше. Я уселась в кресло и уставилась на телефон. С Кристал мне сейчас беседовать очень не хотелось, но я все-таки позвонила в дом на берегу. Трубку сняла Аника.
– Аника, это Кинси. Как она там?
– Ужасно. Ее это совершенно доконало. Да, она твердила, что с ним случилось что-то страшное, но в глубине души все надеялась.
– А Лейла? Она как это восприняла?
– Ну, вы же ее знаете. Сидела у себя в комнате, врубив музыку на всю катушку. Всех довела. В конце концов я позвонила Ллойду, попросила забрать ее хотя бы на день.
– А что насчет похорон?
– Кристал хочет в субботу, если сможет взять себя в руки. Ей надо опубликовать в газете некролог, договориться со священником. Я только что звонила в похоронное бюро, они пообещали его забрать. Его будут кремировать, впрочем, других вариантов, похоже, нет.
– Пожалуй.
– А что произошло? Детектив Палья ничего не сказал, но, как я поняла, он утонул, да?
Я вздрогнула.
– Толком и не знаю. Обстоятельства все еще выясняют. Могу я вам чем-нибудь помочь? – Прозвучало это довольно фальшиво, но мне было необходимо сменить тему.
– Да нет, пока не нужно, но все равно спасибо. Мне пора к Кристал. Я ей передам, что вы звонили.
– Знаете, я хотела еще кое-что уточнить. Кристал говорила, что у нее где-то в городе есть абонентский ящик. Мне надо знать где.
– Подождите минутку. – Аника, прикрыв трубку рукой, что-то спросила. – Номер пятьсот пять. Компания «Мейл энд Мор» в «Лагуна плаза». Если что-нибудь обнаружите, сообщите ей, хорошо?
– Непременно.
Только я повесила трубку, как телефон зазвонил.
– Привет, – сказала Мерайя Толбот. – Что случилось?
– Вот какое дело… – Я сообщила ей, что вчера Генри сам рассказал Томми о ювелире из Лос-Анджелеса.
– Думаете, Томми купился?
– Понятия не имею, – сказала я. – Ужин я отменила, и ему это не понравилось. Он, конечно, виду не подал, но, по-моему, страшно разозлился. Теперь я ломаю голову, как бы от него избавиться.
– Желаю удачи. Только он вас так просто не отпустит. Томми – эгоист до мозга костей. Таких не бросают, они сами бросают, когда захотят.
– Спасибо за поддержку. Впрочем, я все равно с этим завязываю. А вам звонила, чтобы предупредить. Вдруг братья действительно предпримут какие-то шаги.
– Да вы что? Не бросите же вы меня на полпути! А как же сейф? Вы уж сначала его найдите.
– Нет, спасибо. Приятно было иметь с вами дело, – сказала я и повесила трубку.
И тут, подняв глаза, увидела в дверях Ричарда Хевенера. Я понятия не имела, сколько времени он там стоит, и не помнила, называла ли его имя или имя Томми в конце беседы. К Мерайе я, кажется, по имени не обращалась.
– Добрый день, – сказала я как могла приветливо.
– Это что такое? – Он швырнул на стол мое письмо. У меня застучало в висках.
– Мне очень жаль, что так получилось. Но помещение мне не понадобится. Так уж вышло.
– Но вы подписали договор аренды!
– Да, знаю и приношу извинения за неудобства…
– Речь не о неудобстве. Мы заключили контракт.
– Что вы от меня хотите?
– Я хочу, чтобы вы соблюдали условия вами же подписанного контракта.
– Знаете что? Об этом вы лучше побеседуйте с моим поверенным. Его зовут Лонни Кингман. Его кабинет здесь рядом.
За спиной Ричарда возникла Ида Рут.
– Все в порядке?
– Все просто замечательно, – ответил Ричард. – Думаю, мы сами решим все наши проблемы.
Он вышел, аккуратно обойдя Иду.
– Что это с ним? – спросила она. – Псих, что ли?
– Хуже. Если он снова появится, вызывай полицию.