Не соблазняй повесу

– Так вы делаете это потому, что чувствуете себя виноватым и полагаете таким образом спасти меня от позора. Лукас покачал головой:

– Я делаю это потому, что хочу вас.

Глаза у Амелии широко раскрылись, но она не сказала ни слова.

– Я хотел вас с того самого дня, когда впервые увидел в коридоре. Я сказал себе, что поцелуи и ласки – лишь средство, ведущее к цели, но когда мы остались вдвоем на шебеке, я даже не вспоминал о своем расследовании, поверьте мне. А в тот день, когда я угодил на ваш званый чай и вы пригрозили, что больше никогда меня не поцелуете, я хотел лишь одного: затащить вас в кабинет и заниматься с вами любовью, пока вы не признаетесь, что тоже хотите меня.

Он наклонился и накрыл широкой ладонью ее руки.

– Помоги мне Боже, если я ошибаюсь, Амелия, но я уверен, что ты тоже хочешь меня. Ведь не все между нами было ложью, верно?

– Не все, – выдохнула она.

– И если мужчина вроде меня уложит в свою постель высокородную английскую леди, не повенчавшись с ней, это вызовет шумный и справедливый протест. Черт побери, меня могут просто повесить. – Лукас грустно улыбнулся. – Выбор у меня невелик, не так ли?

– Как и всегда, Лукас, ты совершенно не понимаешь, что представляет собой английское высшее общество. Теперь, после того как я опозорена, никто не поднимет крик по поводу того, что ты уложил в свою постель «высокородную английскую леди». Все придут к заключению, что я воспользовалась возможностью стать твоей любовницей.

– Мне не нужна любовница. – Амелия попыталась высвободить свои руки, но Лукас только крепче сжал их. – Выходи за меня замуж, Амелия.

– А что будет, когда ты попытаешься увезти мою мачеху в Америку?

– Но ведь ты, кажется, утверждала, что она невиновна?

– Это так и есть! Он пожал плечами:

– В таком случае нет проблем. Я познакомлюсь с ней, изложу все напрямик, и на этом дело кончится. – Он отпустил руки Амелии, но только затем, чтобы усадить ее к себе на колени. Она подняла на него удивленные глаза, и Лукас повторил: – Выходи за меня замуж, Амелия.

– У тебя нет...

Он закрыл ей рот поцелуем, долгим и жарким, не желая слушать ее возражения и только тогда прервав свой жадный поцелуй, когда почувствовал, что она дрожит в его объятиях.

– Выходи за меня замуж, дорогая, – вновь пробормотал он.

Бесконечно долгую минуту она смотрела на него как-то неуверенно, а ему был очень важен ее ответ. Частично потому, что он признавал себя ответственным за похищение. Ясно, что генерал влюблен в Амелию. Если бы он не ощущал исходящую от Лукаса угрозу, если бы не считал необходимым спасти ее от Лукаса, вероятнее всего, продолжал бы свататься к Амелии, надеясь своим упорством склонить ее к согласию.

Но чувство вины не было единственной или даже главной причиной того, что Лукас сделал Амелии предложение. Правда состояла в том, что до сих пор ни одна женщина не завладевала его душой в той мере, в какой завладела Амелия всего за несколько дней. Ему было хорошо говорить с ней, хорошо быть с ней рядом. Бог свидетель, что он не лгал, когда утверждал, что жаждет ее.

Если она убедится, что он был прав насчет ее мачехи, если она узнает всю правду о похищении денег, тогда поднимется настоящая буря, – но это потом, он разберется во всем позже. А теперь он должен уговорить ее выйти за него замуж.

– Назови мне хоть одну убедительную причину, по которой я должна выйти за тебя замуж, – произнесла наконец она.

Господи, да он назвал ей уже целую кучу причин! А если она дожидается признания в любви, то может ждать хоть до второго пришествия. Он не собирается вручать ей ключ, при помощи которого она сможет им управлять.

К счастью, он знал, чем еще может ее привлечь. – Скажем, дорогая, по той причине, что я могу предоставить тебе больше приключений, чем любой другой мужчина. По выражению ее загоревшихся глаз он понял, что попал в точку.

Откуда ты знаешь, что я все еще жажду их? Мое последнее приключение могло бы вызвать решительную нелюбовь ко всяким авантюрам.

Лукас расхохотался:

– Ты? Разлюбишь приключения? Никогда! Ты любишь их так же сильно, как берберские пираты свою добычу.

– Как видно, ты воображаешь, что очень хорошо узнал меня, не так ли?

Лукас положил руку ей на шею, дотронувшись большим пальцем до того места, где бился пульс, и коснулся губами ее губ, но не поцеловал, а начал играть ими.

Когда пульс Амелии участился и дыхание стало прерывистым, Лукас заговорил негромко, прерывая свою речь все теми же легкими, как дыхание, поцелуями:

– Я знаю, как возбудить в тебе желание, и это уже много. Так что же будем делать, милая? Воспользуешься ли ты возможностью выйти за меня замуж и окунуться в мир приключений? Или струсишь и станешь вести в Торки скучную жизнь опороченной старой девы?

– Есть и еще один вариант, да будет тебе известно, – выговорила она. – Я могла бы стать любовницей какого-нибудь путешественника и...

Лукас прервал эту нелепицу поцелуем, полным неистовой страсти и ревности, давая тем самым ей понять, что третий вариант – чепуха. Но на тот случай, если бы она все же не поняла это, он, оторвавшись от ее губ, прорычал:

– Мы поженимся! Выбор сделан.

Амелия улыбнулась ему самоуверенной улыбкой, которая посрамила бы саму Далилу.

– Хорошо, но сначала я хочу принять горячую ванну, поесть и спокойно выспаться.

– Все это ты получишь после венчания.

– Если ты думаешь, что я проведу еще целый день без...

– Всего лишь час. Как ты считаешь, почему Помрой пришел в такую ярость? Потому что он опоздал всего на пару часов, которые оставалось доехать до Гретны.

Амелия смотрела на него в неподдельном изумлении.

– И я не исключаю неприятную возможность, что Помрой вдруг переменит намерение и погонится за тобой, так что нам первым делом нужно обвенчаться. Потом будет сколько угодно времени для ванны, завтрака и постели.

Амелия погладила его по щеке, глаза ее были полны слез.

– Спасибо, что ты приехал за мной. Все равно, по какой причине.

– Принято, – улыбнулся Лукас и поцеловал ей руку. Но когда он после этого прижался губами к ее запястью, к предплечью и двинулся было дальше, Амелия со смехом соскользнула с его колен и устроилась на сиденье напротив Лукаса.

– Не раньше, чем мы обвенчаемся, сэр. И не до того, как я приму ванну и поем. И сниму с себя этот ужасный корсет.

Только теперь Лукас заметил, насколько открыта ее грудь, насколько вызывающе она одета.

– Это то самое платье, в котором Помрой тебя похитил? Как ни странно, она покраснела.

– На мне была накидка, когда я садилась в карету, но да, я отправилась к Кирквудам в этом платье. А что?

– А то, что появись ты в этом виде на обеде, наш разговор не обошелся бы без моей попытки тебя изнасиловать.

– Я знаю, – усмехнулась Амелия. – Потому я так и оделась. Чтобы воспламенить тебя.

Эти слова почему-то не удивили Лукаса.

– Далила, ты меня губишь.

Амелия все с той же усмешкой откинула назад волосы и открыла высокую, прекрасную грудь. И Лукас воспламенился. И пылал всю оставшуюся дорогу до Гретна-Грин.

Глава 18

Дорогая Шарлотта,

я сомневаюсь, что поспешные бегства парочек могут повредить репутации вашей школы. Не думаю, что кто-то мог бы высказаться неодобрительно по поводу женитьбы Кирквуда: он хорошего происхождения и со связями. Второй случай может породить толки о том, сможет ли майор освободить леди Амелию до того, как маркиз женится на ней.

Ваш сочувствующий кузен

Майкл.

Они обвенчались в доме для заключения браков при гостинице в Гретна-Грин; бракосочетание совершил один из известных протестантских священников. Амелия старалась не думать о том, как она выглядит в своем чересчур открытом вечернем платье и в корсете, затянутом так туго, что грудь ее почти неприлично выпирала из корсажа. Она была вынуждена позаимствовать шпильки для волос, так как ее собственные исчезли за время долгих часов наркотического сна. Но пастору, казалось, не было дела до ее внешнего вида; перед ним, без сомнения, прошло очень много невест, только что совершивших поспешное путешествие. Он относился к венчанию как к делу самому обычному и повседневному.