Страница 41 из 52
Рейчел прислушалась, сердце у нее бешено стучало.
Ей необходимо добраться до железнодорожного вокзала. Предупредить Уильяма Донована об опасности.
Она ни за что не будет жить с Лукасом Грейнджером.
Лукас ухватился за причудливо украшенную бронзовую полку для багажа и устремил взгляд в окно на равнодушные груды камней, называемые холмами. Если он очень постарается, то сможет убедить себя в том, что подсчитывает, сколько людей и какое вооружение понадобятся для нападения на «Синюю птицу». И возможно, в этом ему поможет суровая местность.
Видит Бог, Большое Соленое озеро – это достаточно неприятное зрелище. На его берегу скапливается столько высохшей соли, что она становится похожа на снежные заносы. Но даже недавние бураны не уменьшили содержания щелочи в воздухе, который раздирал людям легкие, – эти места получили название Великая американская пустыня.
Внутренний голос шептал ему, что, если бы Рейчел была здесь, он играл бы с ней в шахматы, или смеялся, или резвился в постели…
Он лягнул ни в чем не повинный стул, оказавшийся рядом, и резко повернулся. Он обменял ее любовь на ее безопасность и должен позаботиться о том, чтобы эту безопасность гарантировать.
Поезд со скрежетом затормозил у полустанка «Мыс», так что новая порция щелочи заклубилась над «Императрицей», прилетев с Большого Соленого озера, находившегося всего в нескольких сотнях футов.
Лукас спрыгнул на платформу, говоря себе, что делает это из-за сентиментальности. В конце концов, именно здесь встречались две железные дороги, соединяя континент. Щелочная пыль моментально обожгла ему легкие.
Как ни странно, поезд задержался на Мысу. Больше того, машинист перевел паровоз на выжидающий режим, так что двигатель шумел едва слышно. Кондуктор не стал давать никаких объяснений, сказав только, что это дело железной дороги. Говорили, что на поезд должен сесть какой-то гость компании, и теперь целый состав вынужден был дожидаться его приезда.
Лукас с наслаждением проклял всех предков эгоистичного и высокомерного незнакомца. Гораздо легче было думать о нем, а не о будущем без Рейчел или с холодной как лед Рейчел, сидящей за столом напротив него.
Наконец с востока подошел еще один локомотив, двигавшийся на большой скорости. Кондуктор стал поспешно загонять пассажиров в вагоны, тех немногих, кто не побоялся леденящего ветра, несущего жгучую пыль.
Лукас задержался на платформе, не сомневаясь в том, что успеет зайти в «Императрицу» за считанные секунды, как только удовлетворит свое любопытство. Он инстинктивно чувствовал, что это очень важно, хотя не мог бы сказать почему.
Их паровоз начал разводить пары, готовясь мчаться дальше.
Новый локомотив тормозил, возвестив о своем прибытии гудком и звоном колокола. Кондуктор помог высадиться стройной даме с каштановыми волосами и гордой осанкой королевы.
«Рейчел? Здесь? Невозможно».
Его сердце пропустило удар.
«Боже правый, это была она».
Его сердце стремительно возобновило биение.
«Как, к дьяволу, он теперь сможет обеспечить ее безопасность? И как сумеет уберечь свое сердце?»
Она прошествовала по платформе, неся в руке маленькую корзинку, и остановилась прямо перед ним.
Лукас инстинктивно выпрямился во весь рост и посмотрел на нее сверху вниз.
– Как, к дьяволу, ты сюда попала? – спросил он.
– Сказала управляющему участком, что мы с мужем совершали свадебное путешествие, во время его деловой поездки. Он оставил меня в Огдене отдыхать, но уже через час я затосковала. Увидев, что я плачу, управляющий мне поверил и предоставил в мое распоряжение инспекционный поезд, чтобы я смогла к тебе присоединиться.
Ее возмущенный взгляд пронзил его насквозь, такому выражению лица позавидовал бы сам генерал Шерман.
– Я еду на копи «Синяя птица», – объявила она. – Если ты попробуешь мне помешать, найду другой путь.
Отсюда до «Синей птицы» не было ни одного места, где бы он мог ее оставить. Он мог бы отвезти ее обратно в Огден, но это даст Коллинзу еще больший запас времени для того, чтобы подстроить гибель Донована. Ему придется взять Рейчел с собой и спрятать под охраной тех дополнительных людей из «Донована и сыновей», которых он привез из Огдена.
– Понятно. Пошли.
Он взялся рукой за поручень вагона. Она осталась на платформе.
– Все по вагонам! – крикнул кондуктор. Паровоз загудел, возвещая о скором отъезде. Лукас выгнул бровь:
– И?
– У нас будут отдельные постели, даже если мне придется спать в гостиной.
Лукас напрягся, глубоко уязвлённый ее словами. Почему-то он продолжал считать, что они смогут построить совместное будущее благодаря общему энтузиазму в спальне.
– Отдельные постели? Почему?
Взгляд ее золотистых глаз был ледяным.
– Потому что ты не джентльмен и не ценишь жену.
Она ставит его настолько низко? За то, что он сделал все, что мог, чтобы защитить ее? Получить рану в живот было бы не так больно, как услышать столь незаслуженный упрек.
На секунду мир стал тускло-серым.
Ее поезд пронзительно загудел, возвещая о своем отбытии. Звеня колоколом, он застучал колесами и дал задний ход: сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Их кондуктор спешил к ним, глядя на часы.
– Все по вагонам!
Лукас гордо выпрямился, приняв решение не показывать ей, какую боль она ему причинила.
– Поступай как знаешь. Удерживать я тебя не намерен.
Уильям Донован шагал к своему особняку в Сан-Франциско, держа жену за руку. Авраам и Сара Чанг, их слуга и его жена, вышли их встречать. Уильям тут же отправил их делать покупки в китайском квартале. Это будет первый китайский Новый год Виолы, который она встретит в своем собственном доме. Праздник должен удаться на славу.
Дом был небольшим. Уильям владел им уже много лет. Его следовало сменить на более просторный, чтобы растить в нем будущих детей. Однако у этого дома были свои преимущества: он стоял в центре города, на первом этаже находилась его контора, и его телеграфист Дженкинс держал Уильяма в курсе всех дел, сообщая ему информацию о его предприятиях.
Сейчас там было необычно тихо: только редкие постукивания, доносившиеся из-за закрытой двери, свидетельствовали об усердии Дженкинса. Сейчас у Дженкинса был короткий дневной перерыв.
Не то чтобы Уильям в этот момент обращал особое внимание на дела «Донована и сыновей»: жена не сводила с него своих огромных темно-синих глаз, ее изящные пальчики медленно двигались вверх по его руке. Ветер, завывавший на улице, украсил ее щеки румянцем, подчеркнув сладкую чувственность губ, которые доводили его до экстаза. Святые угодники! Ни один мужчина не остался бы равнодушным к такой женщине.
– Жаль, что нет вестей о Лукасе Грейнджере. Он обещал прислать мне каблограмму, но не прислал. Не знаю, что и думать.
Уильям кивнул. Ощущение безоблачного счастья сменилось беспокойством. Лукасу не свойственно нарушать данное обещание. Когда он вышел в отставку, армия потеряла будущего генерала. Видимо, с ним что-то случилось.
– Зато, – тихо проговорила Виола, – это дает нам больше времени, чтобы…
Он тотчас же переключил внимание на центр его вселенной.
– Чтобы отточить технику нашу супружеского блаженства? – предположил он.
Она изумленно ахнула, а потом рассмеялась и шутливо ударила его по щеке.
– Ты настоящий ирландский дьявол, тебя нельзя выпускать на люди! Тебе повезло, что я тебя обожаю.
Она потянулась к нему, чтобы поцеловать. Он обнял ее за талию и привлек к себе.
– Мы могли бы подняться наверх.
– Тогда ты опоздаешь на встречу с Хантингтоном, – напомнила она ему.
– Пожалуй, ты права. Надо переговорить с этим глупцом, у него только и забот что о железной дороге. Имей он такую жену, как ты, давно забыл бы о железной дороге. Встречусь с ним, а потом будем с тобой наслаждаться. – Уильям нежно погладил ее щеку. – Как ты хочешь провести эти минуты, милая?