Герцог и актриса

– У нас еще будет время завершить этот разговор, – с ласковой улыбкой произнес он, – а сейчас вам пора на сцену. Публика ждет.

В глазах Шарлотты он увидел смятение и неуверенность, она все еще не оправилась от шока. Колин нежно погладил ее по щеке.

– Идите на сцену и пойте так, чтобы я вами гордился, моя прекрасная герцогиня. Вы настоящая звезда.

Шарлотта кивнула и постаралась улыбнуться в ответ. Потом вдруг повернулась к брату и прошипела:

– Мы еще вернемся к нашему разговору, Чарлз.

Бриксхем с отвратительной ухмылкой посмотрел вслед уходящей сестре.

Сэди провела ладонями по своему костюму.

– Мне тоже надо идти, – сказала она.

– Боюсь, что вам придется остаться, мисс Пьяже, – возразил сэр Томас. – Думаю, сейчас самое подходящее время для того, чтобы начать расследование и определить меру вашего участия в этом заговоре.

– Но мне надо на сцену, – настаивала она.

– Я уже имел честь сообщить присутствующим здесь, что вы поете только в хоре. Ваше отсутствие пройдет незамеченным, – сказал Колин.

– Как вы смеете!

– Думаю, я могу последовать за вами, – вмешался сэр Томас. – Хочу быть уверенным, что вы не испортите публике впечатление от спектакля нежелательными выходками.

– Выходками?! – возмутилась француженка.

– Отличная идея, – подхватил Колин. – Пока вы будете на сцене, сэр Томас понаблюдает за вами из-за кулис, а как только представление кончится, вы с ним продолжите занимательную беседу.

– Это нелепо! – вспыхнула Сэди.

– Не более нелепо, чем ваша попытка встать на одну ступеньку с вашей подругой, несравненной и прекрасной Лотти Инглиш, – поставил точку Колин.

Сэди аж задохнулась от этой словесной пощечины. Колин, более не обращая на нее внимания, обратился к графу Бриксхему.

– Уверен, что и вы не хотите пропустить третий акт, – сухо проговорил герцог. – Настало время открыть миру, кто такая Лотти Инглиш на самом деле.

Граф в ужасе вытаращил глаза, по багровым щекам побежали струйки пота.

– Вы не посмеете, – предостерег он сдавленным шепотом.

Колин усмехнулся и тряхнул головой.

– Еще как посмею. И с величайшим удовольствием.

Повернувшись спиной к графу и оторопелой Сэди, герцог кивнул сэру Томасу и поспешил покинуть гримерную.

Глава 24

Несмотря на только что перенесенное потрясение, на гнев и сердечную боль, Шарлотта прежде всего оставалась профессиональной певицей, звездой оперы, любимой своими соотечественниками. Хотя ее подлинное имя до сих пор оставалось загадкой, она отдавала любому спектаклю, любой исполняемой ею роли все лучшее, все самое совершенное в своем замечательном таланте.

Она не изменила себе и сегодня.

В третьем акте Шарлотта пела великолепно, о таком совершенстве исполнения можно было только мечтать. Даже Порано, до которого уже дошли слухи о каком-то скандале в гримерной Сэди, провел свою партию безупречно. Для Шарлотты этот вечер был поистине волшебным не только потому, что это был новый шаг в ее артистической карьере. Ее муж Колин, герцог Ньюарк, стоял в кулисах и смотрел на сцену. Шарлотта чувствовала его незримую поддержку. Она больше не боялась оказаться беззащитной и слабой перед натиском коварного брата и его отвратительной сообщницы, которая достаточно долго прикидывалась лучшей подругой.

Узнав правду о гастролях, Шарлотта больше не думала о своем будущем. В этот вечер она пела партию Арлины в опере Балфа так, словно это было ее последнее выступление. Голос Лотти Инглиш заворожил публику, которая после того, как он смолк, несколько секунд сидела молча, а затем весь зал разразился неистовой овацией и криками «браво!».

Шарлотта поклонилась оркестру, потом Порано и Уолтеру, которые вышли на сцену и остановились рядом с примадонной, отвешивая поклоны неистовствующей публике. Адамо продемонстрировал наилучший образец итальянской любезности, обняв Лотти и расцеловав ее в обе щеки.

И вдруг, как это ни странно, по залу пронесся общий шорох, крики одобрения и аплодисменты сменились гулом негромких разговоров. Через несколько секунд в театре воцарилась тишина. Все с любопытством смотрели на сцену.

Шарлотта обернулась и сразу поняла, что послужило причиной такой резкой перемены в настроении публики. Из боковой кулисы вышел на сцену ее супруг и неспешной, твердой походкой направился прямо к ней.

– Что ваш любовник делает на сцене? – с натянутой улыбкой прошептал Порано на ухо Шарлотте.

Шарлотта не удостоила его ответом. Волнение и нежность охватили ее при взгляде на герцога, который держал в руках огромный букет красных роз.

За все те годы, что Колин обожал ее на расстоянии, он ни разу не преподносил ей цветы. Его сегодняшний жест был для нее многозначительным, и память вернулась на несколько месяцев назад, в тот день; когда они впервые встретились в ее гримерной и этот необычайно красивый аристократ своим неожиданным визитом словно предъявил права на нее. Сейчас, на сцене в день премьеры, Колин показался Шарлотте еще красивее, чем в тот уже далекий вечер. Всем своим существом Колин излучал такую преданность ей, что у Шарлотты перехватило дыхание.

Несколько секунд она не могла произнести ни слова. Потом, справившись с волнением, прошептала:

– Колин…

Герцог остановился перед ней.

– Моя дорогая Лотти, – заговорил он, глядя на нее с обожанием и со смешливыми искорками в глазах. – Вы – примадонна Лондонской итальянской оперы и всегда будете ею.

Шарлотта, словно пробудившись от гипнотического сна, вдруг заметила, что все глаза в зале обращены на нее и во многих взглядах легко прочитать неодобрительное отношение к тому, что совсем недавно женившийся герцог Ньюарк с чудовищной бестактностью вышел на сцену, чтобы приветствовать свою любовницу.

Шарлотта, теперь уже окончательно овладев собой, сделала реверанс и, взяв у герцога розы, ответила:

– Благодарю, ваша светлость, я очень рада, что вы удостоили своим вниманием наш премьерный спектакль.

Никто в зале не пошевелился. Прошло несколько долгих и тягостных секунд, в течение которых публика в партере глазела на сцену, перешептываясь. Дамы нервно обмахивались веерами.

Шарлотта услышала, как на балконе кто-то громко ахнул, потом скрипнул чей-то стул.

Колин подмигнул Шарлотте, чуть отступил в сторону и весьма громко провозгласил:

– Мистер Майкл Уильям Балф, позвольте представить вам мою супругу Шарлотту, герцогиню Ньюарк.

В зале воцарилась полная недоверия тишина. Шарлотта замерла, на нее накатила волна панического страха, смешанного с изумлением.

Из-за спины мужа выступила дородная фигура самого известного композитора девятнадцатого века в Великобритании.

Шарлотта почувствовала внезапную слабость в ногах, когда этот человек приблизился к ней и взял ее руку в свою.

– Вы сделали мою музыку совершенством, мадам. Для меня большая честь познакомиться с вами, – искренне и сердечно произнес он и поцеловал кончики ее пальцев.

Шарлотте показалось, что она сейчас упадет в обморок, но, кое-как справившись с волнением, она сделала неглубокий реверанс.

– О, мистер Балф, – невнятно пробормотала она, чувствуя, что в горле пересохло.

Шарлотта краем уха слышала, как Порано у нее за спиной что-то бормочет по-итальянски, и совершила лучшее, что могла: представила Балфу знаменитого певца. При этом она заметила, что все актеры, музыканты и даже зрители определенно лишились дара речи.

Балф, видимо, понял ее состояние: широким взмахом руки он поприветствовал всех на сцене и в зале, а потом обратился к Шарлотте со словами:

– Ваш супруг несколько недель назад любезно пригласил меня посетить его ложу на сегодняшней премьере. Теперь я понимаю, что он хотел сделать вам сюрприз.

Шарлотта оглянулась на Колина, который стоял в сторонке и, заложив руки за спину, смотрел на нее с озорной улыбкой.

– Я поблагодарю его позже, – сказала она, чувствуя, что нервное напряжение наконец оставило ее.