Герцог и актриса

– Я ничего не знаю об этом, – сказала она, нервно поправляя цепочку на шее. – Но зачем вам нужна эта рукопись?

То, как Сэди задала вопрос, многое прояснило. Она не спросила его о том, что это за музыка, кто композитор, дорого ли стоит партитура и подлинная ли она. Сэди притворилась, что все эти подробности ее совершенно не занимают, но при этом поинтересовалась, зачем ему нужна старинная партитура. В голове у Колина пронеслась мысль, что Сэди вряд ли причастна к таинственным событиям в театре, а ее испуг всего лишь признак искреннего беспокойства за подругу.

Понизив голос, герцог сказал:

– А что, если, как истинный ценитель музыки, я попросту заинтригован? Вы этого не допускаете?

В ответ Сэди холодно рассмеялась и смерила герцога неприязненным взглядом:

– Вот уж не думала, что вы способны ради какой-то… партитуры тратить столько времени и ежедневно посещать театр, Колин.

– Так вы не знаете, где Шарлотта прячет ее? – спросил герцог, сделав вид, что пропустил мимо ушей ее последнее замечание.

Сэди прикусила губу и несколько секунд с любопытством смотрела на Колина.

– Я ничего не знаю об этом. Но если мне станет что-нибудь известно о старинной рукописи, которую прячет Лотти, вы будете первым, кому я скажу об этом.

– Я буду вам очень признателен, – сказал Колин и ласково потрепал ее по щеке.

Сэди перехватила его руку и сжала в своей.

– В таком случае я непременно попытаюсь что-нибудь разузнать.

С этими словами Сэди отпустила руку герцога и отступила на шаг.

– А теперь позвольте мне оставить вас, чтобы вы могли спокойно повидаться с вашей Лотти, – добавила она и, сделав почтительный книксен, повернулась и ушла.

Несколько секунд Колин не двигался, стараясь осмыслить все, что сейчас произошло. Со сцены доносилось пение Порано. Колин повернулся и прислонился спиной к двери гримерной. Тут он и увидел Шарлотту. Она стояла примерно в десяти футах от него и, бессильно опустив руки, смотрела на мужа так, словно он только что дал ей пощечину.

Ох, черти бы все это побрали!

Шарлотта сделала к нему шаг, потом другой, и герцог даже в темноте коридора заметил, какое у нее бледное лицо.

– Лотти…

– Я очень занята сейчас, Колин, – перебила Шарлотта низким, дрожащим голосом и попыталась протиснуться мимо него в гримерную.

Колин обхватил ее за плечи и удержал на месте.

– Что стряслось, дорогая? Ты видела меня и Сэди?

Несколько мгновений она молча смотрела мужу в глаза. На ее бесстрастном лице застыла вежливая улыбка.

– Боюсь, что я не совсем понимаю, о чем вы говорите. В свободное время вы можете заниматься чем вам угодно, ваша милость.

Не желая, чтобы кто-нибудь заметил, как они препираются, герцог почти силой втолкнул Шарлотту в гримерную и закрыл за собой дверь.

– Что вы себе позволяете? – воскликнула Шарлотта, возмущенная его натиском.

Колин раскинул руки, не давая ей уйти.

– Шарлотта, Сэди сама поцеловала меня, – решительно сообщил он.

– Она… – только и выговорила Шарлотта, широко раскрыла глаза и быстро заморгала. Потом она попятилась.

Герцог в ту же секунду сообразил, что Шарлотта не заметила, как вела себя Сэди. Он испустил приглушенный стон. Господи, что за кошмар!

– Шарлотта…

– Я должна вернуться на сцену, – прошептала Шарлотта.

Неизвестно почему Колин пришел в бешенство.

– Выслушайте меня! Она знает о принадлежащей вам рукописи.

Всеми силами пытаясь овладеть собой, Шарлотта ответила:

– Я уверена, что вы ошибаетесь.

– Нет, я не ошибаюсь, – повторил Колин, понизив голос.

Глаза Шарлотты гневно вспыхнули.

– И вы подумали, что при помощи поцелуев можете получить от нее нужную информацию? – сквозь зубы спросила она. – Любая женщина, которую вы поцелуете, будет счастлива подтвердить все, что хотите.

Колин не знал, рассмеяться ему или обидеться.

– Поймите, это она поцеловала меня, – повторил герцог. – Я лишь сделал вид, что это доставляет мне удовольствие, чтобы завоевать ее доверие.

– Ее доверие? – Шарлотта покачала головой. – Могу себе представить, каким тяжелым испытанием оказался для вас это поцелуй.

– Вы не хотите понять суть дела, – почти простонал герцог.

– О нет, напротив. Мне кажется, что я понимаю вас лучше, чем вы думаете. Вы всего лишь воспользовались моим советом завести любовницу. Меня огорчило лишь то, что предметом вашего вожделения вы избрали мою близкую подругу.

Колин быстро подошел к ней, обнял за плечи и прижал к себе.

– Отпустите меня, – прошипела Шарлотта, упираясь руками в его грудь.

Колин не обратил внимания на ее сопротивление.

– Во-первых, Сэди вам не подруга, если предположить, что она участвует в заговоре против вас, конечная цель которого – похищение принадлежащей вам ценной рукописи, – ясным и твердым голосом, глядя прямо ей в глаза, сказал герцог. – Во-вторых, она не ваша подруга еще и потому, что не долго думая принялась целовать мужчину, которого все считают вашим любовником.

Шарлотта молча выслушала тираду Колина.

– Зачем вы искушали ее, Колин?

На этот вопрос у герцога не было ответа. И Шарлотта это знала. Колин слыл первым соблазнителем в Англии, и даже если это и не было правдой, он никогда не опровергал подобные слухи. Но сейчас герцог был готов на все, лишь бы Шарлотта не считала его таковым.

– Шарлотта, – начал он снова, крепче сжав ее плечи, – я хочу узнать правду, а Сэди что-то известно. Я в этом убежден.

Герцог сделал глубокий вдох, решив, что настало время сказать ей самое главное.

– Но самое главное для меня – это вы, Шарлотта, ничто другое не имеет значения. Мне не нужна никакая другая женщина, мне нужны только вы. Да, только вы и то, что связывает нас как любовников.

Ее презрительный смех резанул Колина словно ножом.

– Нас ничего не связывает, Колин. Только плотское наслаждение. Вы получаете все, что хотите. А теперь позвольте мне уйти.

Ни разу в жизни Колин не чувствовал себя таким униженным. Он молча посторонился, давая Шарлотте пройти. Гордо подняв голову, она стремительно вышла из гримерной.

Глава 19

Всю дорогу домой Шарлотта и Колин ехали молча, в атмосфере гнетущего, как никогда, напряжения. Шарлотта решила не обращать на герцога никакого внимания и вела себя так, словно была в карете одна. Против ожидания Колин не предпринял никаких попыток завязать разговор. Всем своим существом он чувствовал презрение и нескрываемую враждебность, исходившие от Шарлотты. Не столь уж долгий путь до дома показался Шарлотте бесконечным, потому что она была погружена в невеселые мысли о сложном и неприятном положении, в которое попала.

Шарлотте прошедшая неделя показалась самой тяжелой в жизни. Несколько дней душевного подъема после неожиданно поступившего приглашения петь на сцене «Ла Скала» она судорожно обдумывала, как сообщить об этом Колину, чтобы получить разрешение на поездку. А сегодня и вовсе мир перевернулся, когда она увидела, как муж целуется с ее лучшей подругой. Как ни странно, несмотря на его репутацию великосветского распутника, она верила словам Колина о том, что Сэди первая поцеловала его. Предательство Сэди уязвило Шарлотту больше всего.

Шарлотта всю дорогу ужасно боялась разрыдаться в присутствии Колина, который, закрыв глаза и скрестив руки на груди, сидел напротив нее. Казалось, герцогу нет никакого дела до всего остального мира. Шарлотта не могла дождаться, когда они доберутся до дома и она сможет вволю наплакаться в подушку, закрывшись в своей спальне.

Однако все это было ничто по сравнению с открытием, которое оказалось для нее действительно полной неожиданностью: она любила герцога и поэтому не могла его ненавидеть так, как он этого заслуживал. Шарлотта была вынуждена признать, что ее муж оказался человеком куда более сложным, чем она себе представляла, и это начинало ей нравиться. Она вышла замуж за фальсификатора, за человека из криминального мира, умного и коварного соблазнителя и в глубине души гордилась причастностью к столь необыкновенной личности. Так почему же Шарлотта чувствовала себя обманутой идиоткой? Сколько она ни пыталась рассердиться на герцога, в сознании упорно всплывали случаи, когда Колин развлекал ее остроумной беседой и они вместе покатывались от неудержимого смеха. Шарлотта не могла забыть о том, что он делал в постели. Короче говоря, герцог полностью овладел ее сознанием, околдовал душу и парализовал волю, силой которой Шарлотта еще недавно так гордилась. Чем больше она думала, как много теперь герцог значил для нее, тем труднее ей было говорить, что их ничего не связывает, кроме постели. Она понимала, что ведет себя неправильно, что глубоко ранит Колина, и чувствовала себя виноватой.