Страница 7 из 34
Церковь — это нечто половинчатое. Церковь — это слишком мало для нас. Нам нужно намного больше. Нам нужна истинная Анти-реформация. И эта Анти-реформация состоит в возврате к изначальной арийской этике, к чистым силам нордическо-римской традиции, к имперскому символу Орла.
Это — первый этап восстановления. Это вопрос времени, но наши нации должны решить: либо реально стать жертвами смыкающихся сил протестантизма и еврейства и окончательно организовать общество по примеру англо-саксонских стран, выбрав присущую религии социальность, — в которой духовность является только средством для осуществления временных действий, а подчас даже слугой ариманической мистики безликого "коллективного человека", — либо они должны договориться между собой и выступить за новое оздоровление и восстановление, т. е. за революцию в ином смысле, за осуществление идеала иного государства.
Как протестантская революция преодолела католический компромисс и привела Запад к формам и ценностям демократического общества, так и мы, со своей стороны, вопреки Реформации должны преодолеть тот же компромисс, утвердив, однако, при этом иное решение альтернативы: ту возможность, которая проявилась в борьбе германских императоров за Священную Римскую Империю. На основе центрального нордическо-римского восстановления мы должны создать государство одновременно и старое и новое, основывающееся на ценностях иерархии, организации сверху, аристократии, господства и мудрости, т. е. на тех имперских ценностях, которые после двух тысячелетий экспериментов Церкви, открыто, просто, без масок и смягчений, должны быть утверждены людьми, не стыдящимися своего изначального благородства и могущими, наконец, решиться — в своей верности древним силам благородных ариев, уранически-солнечной духовности и героическим символам — перед лицом всей падающей, социализированной и семитизированной Европы назвать себя подобно нам: языческими империалистами.
ВОЛЯ К ИЕРАРХИИ
Ниже, говоря о корнях европейского недуга, мы назовем те принципы, посредством которых необходимая Анти-реформация сможет осуществиться конкретно.
Здесь же мы хотим остановиться на одном вопросе — на вопросе о смысле принципа иерархии, являющегося предпосылкой новой идеи государства. Мы не берем в расчет здесь лозунги, партийные программы и произнесенные речи, нас интересует только решительный и твердый порыв, достаточно сильный для того, чтобы раз и навсегда покончить с привычками, ставшими второй природой современных людей, и которые еще долго будут ими править, сколько бы их языки ни утверждали противоположного.
Сегодня часто говорят об иерархии — но одновременно, потворствуя гражданским и анти-аристократическим настроениям, противоречащим самой этой идее, многие готовы пойти в этом вопросе на уступки. Естественно, прежде всего надо полностью освободиться от пережитков демократической и «представительской» системы, а также от всего, что тем или иным образом выдает «социалистический» или «коллективистский» дух. Все отношения должны стать более жесткими, более живыми и более мужскими посредством воинского самообладания, верности, чести и мужественного усердия в службе. Верность (fides), бывшая одной из древних римских богинь, о которой Титус Ливиус сказал, что обладание ею отличает римлянина от варвара; верность (fides), которую можно увидеть в индийских бхакти и в преданности не только в действиях, но и в мыслях и в глубинах личной воли, которую иранские воины клялись соблюдать в отношении своих обожествляемых вождей, — эта верность (fides) была также духовным цементом для отдельных феодально-политических единиц и, позднее, для их объединения в unum quod non est pars(единство, не имеющее частей — лат.), в сверхполитический и сакральный центр средневековой Империи. В такой верности (fides) мы нуждаемся и сегодня, и сегодня более чем когда-либо.
В подчиненных должна проснуться гордость в служении вышестоящим. Акт служения должен быть снова осознан как свобода и преодоление, как преображающая преданность, не унижающая, а, напротив, возвышающая — во всем, как в делах мира, так и в делах войны, как в частном, так и в общем.
На этой духовной основе должна образоваться структура, проходящая перпендикулярно сверху вниз, в которой вожди будут единственными центрами, а центры низших организаций, в свою очередь, будут подобны офицерам среди солдат.
Естественно, такая система, в первую очередь, требует создания элиты, истинной элиты, в которой не авторитет соответствует должности, а, напротив, должность авторитету, а тот, в свою очередь, проистекает из реального превосходства. Всякая иерархия, строящаяся исходя из иных предпосылок, является лишь видимостью и искусственным образованием, таящим в себе несправедливость, а, следовательно, анархию.
Кроме того, надо твердо понять, что иерархия никоим образом не может исчерпываться тем уровнем, который сегодня называется "политикой". Более того, эта политика — как хозяйственно-промышленная, административная и в материальном смысле правомочная часть государства — должна быть подчинена ценностям более высокого порядка и служить лишь средством для определенных сверхполитических установок, реально соответствующих дифференцированным формам жизни и интереса, поэтому вся сфера политической жизни должна признавать за вождями истинный и неоспоримый авторитет, не подверженный влиянию всего временного и случайного.
Этот идеал требует не только утверждения идей и прав аристократии, но и идей и прав Монархии. Если рассмотреть все республиканские государства, еще номинально монархические государства, и государства, управляемые диктаторами (которые, с традиционалистской точки зрения, являются не более, чем народными трибунами), — то во всем, что касается реальной Монархии, вся Европа представляет собой сейчас почти пустое место. Там, где еще сохранилась Монархия, она стала простым пережитком, онемевшим символом, функцией, потерявшей свой истинный смысл и утратившей реальность.
Конечно, это лучше, чем ничего — но тем, кто не только по имени, но и по духу принадлежит к королевской крови, следует пожелать мужества, чтобы покончить с сомнительными компромиссами и соглашательством. Им следует пожелать либо отказаться от королевских титулов, которые ничему или почти ничему более не соответствуют, либо решиться снова стать центром и главой государства, чтобы положить конец всем «легальным» узурпациям, произошедшим за последние столетия, и снова сделаться вождями народов в абсолютном и трансцендентном смысле.
Там, где Монархия поставлена на колени кознями черни, «евреев» и торговцев, там, где она находится в руках, которые более не могут держать скипетр, державу и меч, там она должна быть восстановлена заново. Там, где она продолжает существовать лишь в силу инерции, ее необходимо обновить, укрепить и сделать динамичной, как органичную, центральную, абсолютную функцию, воплощаюшую в себе одновременно могущество силы и свет Духа. И вместе с этим она должна стать
реальным деянием целого рода и точкой, возвышающейся надо всем, что обусловлено землей и кровью. Только тогда можно с полным правом говорить об Империи. Только тогда, когда она проснется для славной, священной, метафизической реальности, вершины воинственной политической иерархии, — только тогда Монархия снова приобретет то место и те функции, которыми обладала до узурпации кастой жрецов.
Прежде чем, следуя этим направлением, удастся приблизиться к истинному традиционному идеалу, естественно, еще предстоит проделать долгий путь. В остальном же мы достаточно ясно выразились, чтобы четко дать понять, что объединение двух видов власти (духовной и светской) есть не только риторическая фраза или суеверное обожествление существа, достигшего высшей точки в чисто материальной организации — как это было уже не раз в предшествующий период в случаях теократии. Мы настаиваем на реальном синтезе, где дух есть не просто слово, а позитивная реальность преображения самого себя, которое, свершившись, устанавливает между существом и массой других людей такую же дистанцию, как дистанция между самими этими людьми и животными. Мы не хотели бы использовать понятие «сверхчеловек», ставшее сегодня затасканным и риторическим, но мы надеемся, что кое-кто поймет нас, если мы напомним о значении ритуала инициации в различных древних государствах, если династии сами по себе не были "уже божественной крови", — ритуала, который должен был сакральным образом удостоверить реальность политической власти. Мы утверждаем в этом случае, что дистанцию, отделяющую вождя от всех остальных, нельзя свести до чисто «морального», «идеального» или «религиозного» уровня, до уровня чисто человеческих достоинств или пороков. Она основывается на ином Качестве Бытия, достигнутом в результате субстанциальной трансформации сознания.